— Я не знаю, — честно ответил я, — я просто вытащил его.
— Ты хочешь сказать, что ничего кроме этого не делал? — поражённо воскликнул эрпат.
— Нет… А! Я руку порезал нечаянно, но не думаю, чтобы…
Семерхет схватил меня за руку и повернул ладонью вверх. Рука у меня, помнится, была перевязана.
— Значит, твоя кровь оживила меня… — Фараон провёл пальцами по моей ладони, и повязка (вместе с раной!) исчезла.
— Ой… — Я ошеломлённо уставился на руку.
— Ты великий колдун, — тихо сказал эрпат, поднимая мой подбородок. — Ты смог разрушить колдовство такого сильного мага… всего лишь каплей своей крови…
— Ну, там явно больше одной капли было! — нервно засмеялся я, попятившись. Его близость заставляла меня нервничать.
— Нам пора возвращаться. — Семерхет подал мне руку.
— Мне жаль, что так случилось, — искренне сказал я. — Ты верил ему, а он…
Эрпат усмехнулся:
— Я был ослеплён, глупец. Хефау воспользовался моей слабостью… и взял верх.
— Как ещё посмотреть, — возразил я, чтобы утешить его. — Он-то помер давно, а ты ожил даже спустя тысячелетия. Так что… кто взял верх — ещё неизвестно.
— Спасибо тебе, — Семерхет улыбнулся. — Ты замечательный, ты это знаешь?
Я покраснел и пожал плечами.
Семерхет сжал мою ладонь и сказал:
— Закрой глаза.
Я послушался, а когда открыл их — мы уже снова были в гробнице, занесённой до самого верху песком. Мы вернулись.
========== Свиток шестой. Я делаю выбор ==========
Привычный уже запах благовоний ударил в нос. Я выдохнул и поспешил отодвинуться от эрпата. Он стоял, глядя пустыми глазами куда-то в стену, на его губах была та же горькая улыбка, с которой он рассказывал мне о ритуале. И похоже, мои слова его мало утешили.
Наконец Семерхет глубоко вздохнул и сказал:
— Этому суждено было случиться.
— Интересно, а дальше что было? — задумчиво спросил я.
— Дальше? — Фараон подобрал с пола зеркало (вновь целое, вот чудеса-то!) и положил его на резной золотой столик. — Предатель получил награду, фараон воцарился в Та Кеме. Скорее всего, так и было.
— Несправедливо! — возмутился я. — Хорошо ещё, что ты чудом избежал смерти.
— Это не было чудом, — возразил Семерхет и неожиданно привлёк меня к себе.
— Ты что? — Я вспыхнул и попытался отстраниться.
— Это было предопределено. — Он коснулся моих губ поцелуем.
Я замер в его руках. Прикосновения его мягких губ и трепетного языка были приятны. Я чувствовал, что от них меня пронзает мелкая расслабленная дрожь, до слабости в коленях. Но всё равно где-то глубоко внутри покалывало под сердцем неприятное ощущение, что так не должно быть…
— Хватит! — Я упёрся ладонями ему в грудь. — Ты с ума сошёл?
— Нет, мой мальчик. Я понял, теперь я наконец-то понял, почему всё это произошло! Чтобы я оказался здесь и встретил тебя.
— О чём это ты?
Фараон легко подхватил меня на руки и опустил на золотое ложе:
— Возляг со мной.
— Что?!
Он опустился сверху, придерживая мои запястья прижатыми к ложу и недвусмысленным взглядом скользя по моему телу. Я стушевался: «возлечь» с ним? Да что он выдумывает! Предлагать мне такое… Его губы снова прижались к моим, заставляя меня забыть обо всём. Мои первые поцелуи крадёт… ожившая мумия. Я слабо скользнул рукой по его плечу, пытаясь отстраниться. Пытаясь ли?
— Я всё ещё слаб, а после этого взгляда в прошлое стал ещё слабее, — меж тем сказал Семерхет, — но это поможет мне восстановить силы.
Что он сейчас сказал?! Мой взгляд застыл. Только для того чтобы…
— Позволь мне испить твоё вино. — Он склонился надо мной, пытаясь поцеловать меня ещё раз.
— Нет! — Я с силой оттолкнул его.
— Почему? — Он изумился такой внезапной перемене в моём настроении.
— Потому что.
— Позволь мне…
— Ни за что! — отрезал я, стараясь выползти из-под него.
Его взгляд стал темнее.
— Мне бы не хотелось делать это силой, поэтому прошу тебя…
«Силой»? Я стиснул зубы и резко ударил его локтем под ребро. Фараон вскрикнул, — кажется, я попал по тому месту, куда прежде был воткнут кинжал. Я благополучно выскользнул из-под него и забился в угол, нащупывая там какую-то тяжёлую штуку. Семерхет побледнел, — видно, ударил я его сильнее, чем рассчитывал.
— Почему? — воскликнул он, вставая и делая ко мне шаг.
— Потому что тебе нужна причина, чтобы сделать это! — выпалил я.
— Что? — Египтянин остановился, по-прежнему держась за рёбра, и недоуменно взглянул на меня.
Я сжал лоб:
— Неужели ты сам не видишь? Зачем ты хотел это сделать? Чтобы восстановить силы… чтобы забыть своего любовника… это всё причины! Так не должно быть! Я не хочу так! Ни за что! Только не так!
Его зрачки расширились. Потом фараон медленно поднял руку, ладонью вниз, и протянул её ко мне. Я видел уже, как он колдовал, — тот же самый жест! Собирался ли он воспользоваться магией, чтобы получить меня? Я зажмурился и выкрикнул:
— Если ты это сделаешь, я никогда тебя не прощу!
Меня всего трясло. Сейчас я действительно боялся его. Не близости с ним, не возможности потерять девственность таким способом — боялся его самого.
Но его тёплая рука легла мне на голову, а другой он привлёк меня к себе так, что я уткнулся носом в его обнажённую грудь.
— Прости меня, — мягко произнёс он.
Я расслабился. Фараон успокаивающе гладил меня по голове:
— Я ничего тебе не сделаю, не бойся. Ты прав отчасти… не так это должно происходить. Прости меня.
— Да ничего… — пробормотал я, потихоньку выползая из его рук.
Семерхет отпустил меня без возражений. Глаза его были грустны в этот момент. Я бухнулся на край ложа, расправляя помятую одежду и стараясь отдышаться. Сердце у меня до сих пор выскакивало из груди. Я приложил руку к солнечному сплетению и выдохнул.
— Я не хотел пугать тебя. — Фараон присел возле моих ног и сжал руками мои колени. — Всё хорошо?
Я кивнул. Он улыбнулся с явным облегчением:
— Мне не стоило забывать, что ты ещё ребёнок.
— Сам знаешь, что дело не в этом.
— Да, прости. — Он встал, прошёлся по камере, вновь трогая вещи и очевидно о чём-то сосредоточенно думая.
— Нам пора вернуться, — напомнил я. — Опять будут проблемы.
— Нет, подожди. — Фараон остановился и взглянул на меня. — Прежде я хочу показать тебе кое-что.
— Что?
— Чего никто ещё из смертных твоего мира не видел. — Он положил руку на стену, где был изображён Осирис. — Хочешь увидеть это?
— Но… меня будут искать?
— Не будут.
— Почему? — с подозрением спросил я. С чего бы такая уверенность?
— Я сделал так, что все забыли о тебе, — объяснил он.
— Что?!
— На время, — добавил Семерхет поспешно. — Это слабое колдовство скоро развеется, им оно не причинит никакого вреда.
— Тогда ладно. — Пожалуй, выбора у меня всё равно не было. — Что ты там хотел показать?
Семерхет провёл рукой по стене вниз, произнося какое-то заклинание. Раздался грохот, стена задрожала и наклонилась назад, образовав косой треугольный проход, из которого повеяло прохладой и благовониями.
— Что там? — Я подошёл и осторожно заглянул внутрь, но ничего не увидел — темно.
— Величайшее сокровище Та Кема! — ответил Семерхет, пролезая в проход и протягивая мне руку.
Что это могло быть? Я подал фараону руку, и он втянул меня в низенький коридорчик, ведущий куда-то вниз. По нему приходилось передвигаться согнувшись и на ощупь, я ободрал колени о камни и несколько раз стукнулся макушкой о невидимый потолок. Вот… эрпат исчез прямо передо мной. Я остановился и испуганно воскликнул:
— Ты где?
— Здесь, — раздался голос снизу.
Впереди был четырёхугольный провал, я заглянул в него и увидел, что Семерхет стоит внизу (так сколько же уровней было в пирамиде?!). Египтянин протянул мне руки:
— Прыгай, я поймаю тебя. Здесь не слишком высоко.
