Во имя Абартона (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна

- Чашки в шкафу. И передайте мне банку с ромашковым чаем.

Рука Эншо замерла над внушительной коллекцией чаев, которую Мэб держала наработе. Брови его поползли вверх, точно в чаях было что-то необычное.

- Черная, на ней нарисована ромашка.

- А что в банке с пасленом? - самым любезным тоном поинтересовался Эншо.

Мэб фыркнула, вскрыла банку и щедро засыпала в чайник заварку, тщательноотобранные чайные листья и лепестки ромашки, немного душистых трав. Такой чай хорошо пить с медом, но этого в кабинет Мэб не приносила, боясь запачкать экспонаты и бумаги.

- Вот, - наполнив кружку, она буквально втиснула ее в судорогой сведенные рукидевушки. - А теперь, объясните пожалуйста, что случилось?

Студентка носом уткнулась в кружку, и разговорить ее, кажется, не представлялось возможным. Эншо, присев на край стола, разглядывал выставленные вдоль стен, заваленные книгами, бумагами и пакетами с неописанными артефактами шкафы.

- Профессор Эншо, раз уж вы пришли отвлекать меня от работы…

Девушка шмыгнула носом, но не произнесла ни слова.

- Видите ли, профессор Дерован… - Эншо прикусил губу. - Мисс Лили Шоу полагает, что она утратила магию.

- С чего бы это? - Мэб перевела взгляд на девушку. Та опустила голову еще ниже, вся дрожа. Постепенно до Мэб начало доходить, о чем идет речь. - О, Боже… Так, за мной.

Мэб схватила Эншо за локоть и потянула за собой в узкий коридор, оканчивающийся небольшой ротондой, пока пустующей. Здесь она планировалаоднажды выставить какой-нибудь большой, красивый и опасный артефакт, огородить его цепью и показывать издалека. Ее предшественник — профессор Мехью, вредный старичок, чьи руки пропахли махоркой — использовал это место, как курилку, и комнатка до сих пор хранила крепкий запах дешевого табака.

- Эта девочка…

Эншо кивнул.

- Да. Я нашел ее рыдающей, полностью убежденной, что утратив невинность, онаутратила также и способность колдовать, и ее непременно отчислят.

- Боже, неужели кто-то еще в это верит? Ну, кроме моей мамы! - Мэб тряхнулаголовой. - Ладно, я-то тут при чем? Отправьте девушку к врачу, или к ректору, или…

Эншо сокрушенно и как-то неодобрительно покачал головой.

- Лили — сирота, она здесь учится благодаря королевской стипендии. Ее величество лично курирует программу, если вы не забыли.

Мэб негромко фыркнула. Такое забудешь. О своей программе помощиталантливым сиротам и беднякам королева Шарлотта разговаривала с каждым, у кого были уши. Мама ежегодно жертвовала «на богоугодное дело нашей драгоценной правительницы», улыбалась на каждом приеме, отпускала цветистые комплименты, а потом, возвратившись в имение, обзывала королеву расточительной дурой.

- Лили еще нет восемнадцати. Ее любовнику уже девятнадцать.

- Черт.

Эншо кивнул.

- Вот тут вы совершенно правы, леди Дерован. Когда все это вскроется, девушку ославят, парень приобретет сомнительную славу — он, полагаю, из тех, когоотчислять и судить не станут. А Университет получит скандал, который нам сейчас совершенно не нужен. Впрочем, меня-то это мало волнует. Меня беспокоитсостояние Лили, которая свято убеждена, что ее будущее разрушено.

Мэб поморщилась. Она и сама не знала, что раздражает ее больше: глупость лидевчонки, поступок ее любовника, или то, что Эншо зачем-то притащил эту поруганную невинность сюда.

- Поговорите с ней, - в голосе Эншо вдруг появились мягкие просительные нотки. - Убедите, что не произошло ничего непоправимого. Во всяком случае, в вопросе магии.

Мэб вздохнула.

- Почему я? Пусть с ней поговорит Ненси Дарлинг! У нее больше опыта в беседах с нервными плачущими девушками. Я не выдержу и скорее всего наору на девочку.

- Именно поэтому. От сюсюканья пользы не будет. Лучше наорите. И объясните ей уже, что магию от такого не теряют.

Мэб раздраженно скрипнула зубами.

- Эншо! Вы меня вынуждаете…

- Леди Дерован, - рука, горячая и сухая, накрыла ее ладонь, и Мэб ощутила трепет. Она помнила прикосновения этой руки и против воли, это было приятное воспоминание. Эншо, кажется, тоже это понял, потому что быстро отстранился. - Пожалуйста. Она всего лишь глупый ребенок.

- Ваша взяла, - проворчала Мэб, отворачиваясь. - Я поговорю с ней. А вы убирайтесь, мужчины при таких разговорах не нужны.

- Спасибо, - лица Эншо Мэб не видела, но в голосе его звучала улыбка. - Если у вас получится, узнайте у нее имя любовника. А я попытаюсь разузнать что-нибудь у ее подруг. Я зайду попозже.

- Нет. У меня после четырех обед с Верне.

- Что ж, - Эншо прошел мимо нее, всколыхнув застоявшийся воздух, и к запаху махорки примешался аромат лекарственных трав, полыни и ромашки. - Если что-тоузнаете, я буду у озера рядом с лодочной станцией. Отличная погода для пикника.

- Вечером дождь пойдет, - злорадно пророчествовала Мэб ему в спину.

Глава восьмая, в которой Мэб разговаривает на самые неловкие темы, а Реджинальд испытывает неловкость сам

Закрыв за Эншо дверь, Мэб вернулась в кабинет. Девушка — Лили Шоу — сидела все так же неподвижно на стуле, вцепившись в кружку с остывающим чаем, словно это был щит.

- У тебя чай остыл, - заметила Мэб, наполняя свою чашку.

Машинально, не задумываясь, девушка провела пальцем по кромке, и над кружкой вновь поднялся ароматный дымок. Даже не заметив, что колдовала только что, Лили Шоу уставилась в пространство.

- Профессор Эншо мне все рассказал, - Мэб подкатила поближе кресло и села, закинув ногу на ногу. - Э-эй, мисс Шоу!

Девушка шмыгнула носом и продолжила играть в молчанку.

- Гм, хорошо… Оно того стоило? Тебе нравится парень?

Лили Шоу пожала плечами.

- Ты не хочешь отвечать, дорогая моя, или не знаешь? - Мэб сощурилась, разглядывая ее сквозь ромашковый дым. Хорошенькая, вся пунцовая. Она, конечно же, посещала занятия по истории магии, но совершенно не запомнилась, а значит не блистала своими способностями и не выводила Мэб из себя наглостью и выходками. Совершенно невозможно было представить, как начать с ней, незнакомой, чужой, разговор на такую неловкую тему. - Эм… Знаешь… Моего первого звали Жак Дежернон, он был студент по обмену из Вандомэ. Такой красавчик. Ну… на Этьена Люса похож, знаешь такого?

- Актер? - Лили Шоу шмыгнула носом.

- Именно! Вылитый Этьен Люс, только без усов, - Мэб хихикнула. Жака она не вспоминала много лет, хотя, надо же, когда-то казалось, что она влюблена. - Он уговаривал меня четыре месяца. Два раза в окно моей спальни залезал по плющу.

Лили издала звук, отдаленно напоминающий восхищенное оханье.

- Невелик, знаешь ли, подвиг. Я жила на первом этаже в дормитории Колледжа Принцессы. Помнишь, там еще так выпирает облицовка цоколя… в общем, в окно забраться легче легкого. В общем, уговаривал он меня, уговаривал, а потом пришел, все, сказал, завтра я уезжаю и мы никогда больше не увидимся! И я сдалась. И знаешь, что? Никуда он, мерзавец, не уехал и потом еще хвастал, что соблазнил меня. Я его таким чудесным проклятьем наградила! Три недели общественных работ.

Против воли в голосе прозвучала гордость. Ни до, ни после Мэб не приходилось проклинать людей, она на спецкурс-то ходила только потому, что интересовалась историей, а примерно половина событий начинается с того, что кто-то кого-то чем-то проклял. Проклятие было стыдное, и Мэб искренне надеялась, что оно все еще действует.

- Магию я, конечно, не утратила, - сочла нужным уточнить Мэб. - Это — глупое суеверие.

Лили Шоу шмыгнула носом.

- И ты бы об этом знала, если бы внимательнее читала учебник.

- Простите… - пробормотала девушка.

Мэб придвинулась еще ближе и склонила голову, пытаясь разглядеть выражение заплаканного лица.

- Почему ты плачешь на самом деле?

Лили вновь отвернулась и пробормотала едва разборчиво:

- Я всех подвела.

- Каким образом? Лили, послушай, - Мэб попыталась говорить одновременно мягко и строго. - Твой дар по-прежнему при тебе. Никто не будет тебя ни в чем обвинять. Ты сдашь экзамены, я уверена, хорошо. Ты ведь умная, старательная девочка.