Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия"

***

Пепел был везде. Лежал толстым слоем в руинах каменных зданий — деревянные в этом квартале выгорели до головешек — носился в воздухе, оседая на яркие наряды придворных. Дым уже почти перестал подниматься от развалин, но его едкий горький запах пропитывал одежду и волосы всех присутствующих.

Несмотря на гнетущий вид пепелища, которому только добавляло мрачности темнеющее столичное небо, среди императорской свиты царило скорее любопытство, смешанное с брезгливостью от неприглядного вида пожарищ, чем ужас и скорбь. До богатых районов города огонь всё же не добрался, поэтому сейчас эрбургская знать могла щекотать себе нервы видом редкого зрелища, не испытывая перед ним особого страха.

Пока Карл оживлённо обсуждал с начальником городской стражи и столичным мэром последствия пожара, Луиза отошла в сторону от основной части благородного общества, скрывшись за уцелевшим остовом дома из когда-то светлого, а теперь изрядно закопчённого камня. Ей, в отличие от многих из собравшихся, представшее перед глазами зрелище не доставляло никакого удовольствия. Нет, Луиза не сожалела о средствах, избранных на пути к власти. Но вид руин и воздух, пропитанный дымом, будил далеко не самые приятные воспоминания, до этого похороненные глубоко и надёжно.

— Кажется, ты слишком рано стала задирать свой маленький носик, племянница, — голос Морица Вильбека, остановившегося сейчас в паре шагов от родственницы, заставил Луизу вздрогнуть прежде, чем она сумела взять себя в руки. — Ещё не заняла рядом с новым императором никакого законного места, а уже чураешься тех, без кого никогда бы не попала ко двору.

С трудом сохраняя спокойствие, Луиза смотрела в светлые глаза своего собеседника, чей взгляд пронзал её не хуже длинных и смертельно острых осколков прозрачного стекла. Мориц был едва ли не единственным человеком, перед которым она до сих пор трепетала.

— Карл женится на мне. Наша свадьба состоится одновременно с его коронацией, — ответила Луиза, пряча неуверенность за самодовольным тоном. — Так что моё законное место никуда не денется. А вы, дядя, вроде, и так получили то, что хотели.

— Не слишком-то дерзи, дорогая. Хоть ты и Вильбек по отцу, я ещё не забыл, из какой деревенской грязи мой непутёвый братец вытащил твою матушку. И очень просто могу тебя в эту грязь спровадить обратно.

— Я нужна вам — это ваш единственный шанс удержаться рядом с троном.

— Ну-ну, надейся на это, но только не чересчур. В конце концов, у меня есть две незамужние дочери. В новом императоре Мидланда должна течь кровь Вильбеков и это произойдёт… так или иначе. Дело женщины — согревать постель и рожать наследников, а не лезть в государственные дела. Вздумаешь забыть об этом — пеняй на себя.

Они застыли друг напротив друга — пожилой герцог, преисполненный холодной злости, и его племянница, полная ничуть не меньшей ярости, но несколько хуже умеющая сдерживать чувства. И когда Мориц повернулся к Луизе спиной, чтобы молча покинуть свою собеседницу, императрица долго ещё с ненавистью смотрела ему вслед.

«Даже и не пытайтесь отнять у меня власть, дядюшка, — думала она, провожая взглядом удалявшегося Морица. — Я слишком долго к ней шла, чтобы упустить сейчас. Не вам судить, что может женщина и чего не может. В конце концов, женские руки могут подсыпать яду в бокал не менее ловко, чем мужские».

***

Слёзы текли по раскрасневшимся щекам Гретхен и, пожалуй, императрица-беглянка сама в точности не знала, чего было больше в её рыданиях — злости, обиды или облегчения.

Альбрехт, совершенно не ожидавший такой бурной реакции на своё, пусть и несколько запоздалое, возвращение в комнату на постоялом дворе, растерянно гладил супругу по голове и шептал какие-то успокаивающие глупости, пока Гретхен прятала заплаканное лицо у него на груди.

Альбрехт никак не ожидал, что его жена, мужественно вытерпевшая испытания ночи переворота и побега, закатит истерику всего лишь из-за того, что он несколько припозднился, торгуясь с ювелиром, никак не желавшим давать за предложенные украшения хотя бы относительно достойную плату, а после — разыскивая для себя и Гретхен приличных лошадей за не совсем уж безумную цену. Но, похоже, записываться в знатоки женской натуры ему было ещё рановато…

— Я боялась, что тебя схватила стража! — сердито, но уже хотя бы не прерываясь на рыдания, сказала Гретхен. — Что ты в тюрьме или… — она вновь всхлипнула. — А ты всего лишь с покупками задержался! Купили бы всё потом, вместе.

— Нет-нет, нам нельзя здесь долго оставаться, — нахмурился Альбрехт. — Мы выедем из города завтра, как можно раньше утром. Ну прости, прости, я вовсе не хотел тебя перепугать…

Последовавший за этим поцелуй вышел спокойным и неторопливым. Возможно, в том, как в этот миг их губы сливались воедино, не было слишком много страсти, но нежность заставляла обоих замирать от удовольствия, неся утешение и позволяя ненадолго забыть обо всём остальном мире, оставшемся за дверью убогой комнатушки и отнюдь не дружелюбном к беглецам.

Потом Альбрехт заказал для них двоих скромный ужин, а вскоре настало и время ложиться спать, чтобы встать ещё до рассвета. Гретхен, хоть и успевшая поспать днём, но вновь измучившаяся от переживаний за долго отсутствовавшего мужа, уснула первой, свернувшись калачиком у него под боком.

А Альбрехт, хоть и ужасно устал, ещё какое-то время лежал без сна, думая, что всё-таки правильно не сказал супруге с вечера о тех новостях, которые ему удалось разузнать, делая кое-какие закупки в местных лавочках. О том, что его самого обвинили в похищении Гретхен и поджоге столицы, а это значит — их с женой не только с усердием ищет стража, но и с радостью выдаст властям любой добропорядочный мидландский подданный.

План Альбрехта, заключавшийся в том, чтобы добираться во владения брата, в таких условиях начинал казаться не слишком-то осуществимым. Правда, имелся у него и другой вариант пути к спасению, не включавший в себя путешествия на столь дальнее расстояние. Но вот можно ли было счесть его надёжным?..

========== Глава 6. Планы и случайности ==========

Рассвет был тусклым и серым из-за начинавшего накрапывать дождя. Гретхен отчаянно сдерживала зевоту, собираясь в дорогу. В купленном для неё мужем светло-коричневом платье из грубоватого сукна, отделанном у ворота узкой полоской дешёвого кружева и с волосами, убранными под белый чепец, беглая императрица теперь выглядела похожей не то на обедневшую дворянку, не то и вовсе на женщину из торгового сословия.

Альбрехт тоже сменил свою одежду на более дешёвую и не бросающуюся в глаза, а вот с мечом и кинжалом у пояса не расстался — дороги в центральной части империи считались достаточно спокойными, но беглецам терять бдительность точно не стоило.

— Я готова, дорогой. Будем уходить? — спросила Гретхен, и муж рассеянно улыбнулся, кивая в ответ на её слова:

— Да, конечно. Только сначала я должен кое-что тебе объяснить. Мы не едем на Север.

Осторожно подбирая слова, чтобы не слишком испугать супругу, но одновременно стараясь ничего не утаивать, Альбрехт рассказал ей всё выясненное вчера. А потом объяснил, что при сложившихся обстоятельствах шансы добраться до владений его брата не слишком велики, и изложил новый план — отправиться по Старому тракту на запад, в замок одного из вассалов Бернхарда.

Такой путь будет гораздо короче и спокойнее — Старый тракт, построенный ещё во времена Первой Империи, лежал в стороне от современных торговых путей, а местность, его окружавшая, постепенно превращалась в провинциальную глушь. Это имело для Гретхен и Альбрехта как свои плюсы — преследователям, скорее всего, сразу не придёт в голову искать беглецов там, где у последних не было серьёзных союзников, так и минусы — в малолюдных землях каждый новый человек обращал на себя пристальное внимание местных жителей. Но, во всяком случае, оказавшись в дружественной крепости, они смогут почувствовать себя уже не столь беззащитными. Однако на этом планы Альбрехта не заканчивались.