Магические притязания (ЛП) - Эндрюс Илона

Дерево треснуло, деревья рухнули в четырёх направлениях, птицы тревожно заверещали, а затем всё стихло.

Хаким, Трой и Оуэн дикими глазами уставились на перекрёсток разрушения.

— И именно поэтому мы не тычем палкой в случайное дерьмо, которое находим в лесу, — сказал Килан.

Дерево слева от нас, у которого отломился кусок ствола там, где его задел один из валунов, накренилось и упало. С ветвей спрыгнула человекоподобная фигура и приземлилась в двадцати пяти футах от нас. Оборотень в форме воина. Огромный, почти в два с половиной метра ростом, с оранжевой шерстью, испещрённой тёмными крапинками, когтями, похожими на ножи, и гигантскими клыками. На его толстой шее был золотой ошейник. Он зарычал и бросился вперёд.

Килан прыгнул. Начал прыжок человек, но приземлился оборотень, вонзив палаш в атакующего зверя. Килан был необычайно крупным для оборотня, но враг был крупнее. Чёрт возьми.

Оборотень в ошейнике отбил клинок левой рукой и ударил Килана правой. Килан отпрыгнул назад, нанося удары. Оборотень в ошейнике бросился на него и взвыл, когда боль от почти отрубленного запястья, наконец, дошла до него.

Лес ожил.

Оборотни приближались к нам со всех сторон, продираясь сквозь деревья, завывая и рыча — масса меха, когтей и сверкающих зубов, и каждый из них был выше двух метров.

Страх охватил меня колючим приливом адреналина. Я уже забыла, каково это — бояться оборотней, и всё вернулось в мучительной вспышке. Казалось, что дикая природа проникла глубоко внутрь себя и выплюнула этих чудовищ, созданных только для того, чтобы рвать и терзать плоть. Человеческую плоть. Мою плоть. Все инстинкты кричали мне, что эти твари съедят меня заживо, пока я буду кричать.

Страх заставил мир вокруг меня стать кристально ясным. Ещё одна массивная рыжая женщина-оборотень, испещрённая крапинками, неслась на меня с разинутой пастью. Её клыки были огромными, не меньше девяти дюймов в длину. «Саррат» уже был у меня в руке. Я увернулась и вонзила саблю ей между рёбер, разрубив печень. Она развернулась, когда я вытащил саблю, и прыгнула на меня, пытаясь придавить своей массой. Я нанесла удар, когда она падала, вонзив лезвие ей в живот, через грудину в сердце.

Её вес отбросил меня к дереву. Она вцепилась в мои плечи своими огромными звериными лапами. Её сердце было пронзено клинком «Саррата». Она должна была быть мертва или умирать. Даже оборотень не мог отмахнуться от разорванного сердца.

Когти впились в мои плечи. Мои кости затрещали. Она пыталась разорвать меня пополам.

Я вонзила «Саррат» глубже, поворачивая лезвие. В этот момент её сердце, должно быть, разорвалось. Даже самый сильный оборотень не смог бы его восстановить.

Её челюсти распахнулись, намного шире, чем обычно. Она нацелилась укусить меня, пытаясь вонзить клыки в мою голову. Я втянула голову в плечи и ударила её лбом в нижнюю челюсть. Моя кровь и её слюна залили мне лицо. Я снова ударила её головой. Зубы оцарапали мою голову, прорезая кожу. Я направила магию через свои раны и позволила ей вырваться наружу.

Во рту оборотня взорвался лес кровавых шипов, пронзив язык, щёки и впившись в носовые пазухи.

Она уронила меня. Я наступила ей на колено, выбив ногу из-под неё. Она упала, и я отрубила ей голову одним горизонтальным ударом.

Исцели это.

Поле боя расцвело передо мной, как цветок. За долю секунды я увидела всё.

Килан справа от меня, отбросив палаш, разрывает на части рыжего противника, оба в крови.

Оуэн, огромный оборотень-бизон, хватает голову оборотня-волка и ударяет ею о дерево, в то время как другой оборотень рвет его сбоку. Спина Оуэна превращается в кровавое месиво.

Хаким и Трой, спина к спине, отбиваются от трёх оборотней. У Хакима разорван живот. Левая рука Троя безвольно висит.

У каждого врага одинаковый золотой ошейник.

Я бросаюсь к группе Оуэна, и с моих губ срывается магическое слово.

— Аарх Саар! — Всем замереть.

Моя сила растекается широким полукругом.

Оборотни застывают, окаменев от магии. На пять секунд.

Первая. Я обезглавливаю того, кто напал на Оуэна сбоку.

Вторая. Я перерубаю «Сарратом» позвоночник противника Килана, с хрустом разрубив спинной мозг в двух местах.

Третья и четвертая. Я добираюсь до Хакима и Троя.

Пятая. Я обезглавливаю оборотня слева от себя.

Время возобновляется.

Два оставшихся передо мной оборотня в ошейниках отворачиваются от Хакима и Троя и бросаются на меня.

Я открываю рот, чтобы произнести еще одно слово силы.

Из леса вырывается серый оборотень-лев с горящим золотом в глазах, и ревет. Рёв оглушает меня, как удар грома.

Кэрран хватает оборотня слева от себя и преломляет ему позвоночник, как прутик. Челюсти льва распахиваются. Кэрран вгрызается в шею оборотня чуть выше воротника, заливая его кровью. Оставшийся оборотень разворачивается, чтобы сбежать. Мой муж отрывает голову противника и швыряет её в убегающего врага. Окровавленная голова попадает оборотню между лопаток. Он спотыкается, и Кэрран набрасывается на него. Оборотень падает на землю вместе с Кэрраном. Хрустят кости. Мимо меня пролетает рука.

На другой стороне поляны Килан вырвал горсть внутренностей из живота своего противника и засунул их в грудь оборотня в ошейнике. В воздухе повисла пелена из крови и желчи.

Оуэн уронил окровавленный обрубок тела на землю.

Все было кончено.

* * *

Мы шли по лесу, перепачканные кровью, и несли семь тел. Мёртвые вернулись в человеческую форму, но моя команда была слишком измотана, поэтому тащить тела пришлось оборотням Кэррана. За исключением Оуэна, который нёс одно тело вопреки всем советам, и Килана, который настоял на том, чтобы тащить самого крупного оборотня, которого он убил в одиночку. Мой муж, любитель перевыполнять план, нёс два тела, по одному на каждом плече.

Я настояла на том, чтобы обезглавить каждый труп, на всякий случай. Изначально оборотни планировали насадить головы на палки и так их транспортировать, но я заметила, что приближаться к Пендертону, размахивая окровавленными черепами, не лучшая идея. Мы с Кэрраном взяли с собой рюкзаки с водонепроницаемыми сумками, и теперь Да Ын нёсла два мешка, наполненных головами оборотней. При весе в одиннадцать фунтов на каждую голову она тащила семьдесят семь фунтов и делала это с лёгкостью.

Хорошо быть оборотнем.

Сгущать кровь по команде было одним из первых навыков, которым меня научила тётя, поэтому я залечила порезы и раны, но они всё равно были. У меня болели плечи, кожа была содрана там, где когти проткнули мышцы. Эти когти не выглядели такими уж чистыми. Я выдавила немного крови, чтобы избавиться от загрязнения, но мне нужно было посетить медмага, прежде чем какая-нибудь предприимчивая инфекция решит обосноваться во мне как дома. Голова болела меньше, чем плечи, но я чувствовала боль.

Остальным членам нашей команды тоже пришлось несладко. Килан был ранен, но стоически держался. Спина Оуэна была исполосана в клочья. Раны затянулись, но мышечным волокнам потребуется больше времени, чтобы восстановиться, поэтому сейчас его спина выглядела странно бугристой и неровной. Нам пришлось на месте вправить сломанную руку Троя, иначе она плохо зажила бы, и пришлось бы ломать её заново. Хуже всего пришлось Хакиму. Его живот был в ужасном состоянии, и Трой читал над ним заклинания добрых двадцать минут, заставляя тело восстанавливаться быстрее, чем обычно восстанавливаются оборотни.

Я взглянула на Хакима. Он выглядел немного бледным и шёл медленно, размеренно, что означало, что каждый шаг причинял ему боль. Повреждённая печень — это сущий ад.

Бой продолжал проигрываться в моей голове, все эти тридцать кровавых секунд. Момент, когда оборотень отбросила меня назад, давление на «Саррат», когда он пронзил её сердце, клыки, царапающие череп, когда она грызла мою голову, колючки моей крови у неё во рту, её голова, падающая с плеч, слово силы, безумный рывок в течение пяти секунд, удары, кровь…