Серпентарий - Мадир Ирена

– Еще одна причина, по которой я рад, что не попал сюда в Эру богов, пока шло заселение. Представить не могу, как сложно приходилось тем, кто попал на Шаран в то время. И ладно, если из какого-нибудь Средневековья, а если, как я, из двадцать первого века?

Люди оказывались здесь из разных временных эпох, поскольку Шаран прорывал своей магией материю не только пространства, но и времени. Конечно, большинство людей, заселивших новый мир, прибывали из ранних тысячелетий, а из тех двух сотен лет, что считались наиболее продвинутыми, было меньшинство. В конце концов, что такое сотня лет для цивилизации, существовавшей миллионы? Слишком мало. Да и люди, привыкшие к удобствам, вроде тех, которые есть сейчас у Нуры, едва ли могли конкурировать с теми, кто привык спать под открытым небом и махать мечом.

– Знаете, – пробормотал мужчина, – я иногда вспоминаю свою семью… Они ведь наверняка меня искали, а теперь я для них без вести пропавший. Сколько таких на Земле? Не просто пропавших, а украденных Шараном? Ведь со времен заселения этот мир открывал порталы в разные времена…

– Двадцать первый век – последний век, куда Шаран открывал Норы.

– Да… Потому тут и считают, что на Земле случилось что-то ужасное, и отрицают двадцатые века?

– Уже не отрицают. И не всегда все отрицали. Хотя, в общем, вы правы…

– Так, что-то я вас отвлек! Я же должен найти… – Мужчина опустил голову к журналу, снова листая его.

– Ой, ничего страшного. Мне в радость. Не каждый день встречаешь кого-то с Древней родины. Вы, кстати, хорошо говорите на нашем языке, без акцента.

– Я датчанин, – пояснил мужчина, не отрываясь от страниц. – А язык в кантонах – это дикая смесь славянских и скандинавских языков. Так что многие слова я и так знал, однако первое время пришлось потрудиться, чтобы понять, чего от меня хотят. Здесь ведь многие языки перемешались. В Гестиде говорили на латыни и греческом, в Республике говорят на славянских языках, в Тирланде более-менее сохранился английский, в Леоне – французский… В общем-то это ведь все те же люди с Земли, просто слившиеся между собой за время Эры богов, когда выживать можно было лишь объединившись… Нашел! Кея Йон!

Нура вздрогнула. Она так увлеклась беседой, что начала забывать, зачем вообще пришла.

– Ага! Теперь я вспоминаю… Они пришли в третий день второй весенней декады. А имя… Точно! Когда я спросил, как обращаться к женщине, она сказала, мол, зовите Махаон. Вот я и записал.

– Махаон? Как бабочка? – уточнила Нура.

Вспомнились слова из статьи Эрики о Драконе, который держал для себя «бабочек» – молодых девушек. Неужели эта зацепка куда-то приведет?

– Вот и я удивился, даже отметил себе карандашом. – Мужчина поднял журнал и постучал пальцем по строчке, где рядом с именем Кеи были нарисованы кривоватая бабочка и мелкие буквы странного имени.

Рисунок бабочки. Предки! А ведь Нура уже видела подобное! Как она могла забыть?! Визитка стриптиз-клуба из кармана Кеи, где кто-то (возможно, сама сестра) изобразил бабочку. Это явно зацепка!

– Они взяли фотосессию, печать фотографий и альбом… Хм… На память. Эта Махаон болела миазмой.

Нура вздрогнула, услышав название страшной болезни. Она появлялась, когда организм по какой-то причине неправильно накапливал магию и в теле начинали образовываться магические кристаллы, прорывавшие кожу и раздирающие внутренние органы…

– Миазма неизлечима, но ее можно замедлить и стараться не провоцировать образование наростов, – поджал губы мужчина. – Так что мфиз на больных нельзя использовать. Магия, воздействующая напрямую, может вызвать осложнения, особенно когда делают много изображений. Вот они и пришли. Фотоаппараты ведь работают без помощи магии…

Дверь фотосалона открылась, мужчина натянул широкую улыбку и повторил примерно те же слова, которыми приветствовал и Нуру. Она в свою очередь тихо поблагодарила его и поспешила уйти, чтобы не мешать работе.

В квартире Нура тут же кинулась к тетрадке, чтобы записать все то, что смогла выяснить. Немного, но уже что-то. Она вытащила из ящика в гардеробной визитку стриптиз-клуба с изображением бабочки и покосилась на презерватив… «2max» – это ведь про то, что там сразу для двух чл… Нет! О чем она думает! Нура мотнула головой, пытаясь прогнать образ картинки, которую видела в книге про нагов.

Снова пришлось листать карту города в поисках нужного адреса. Стриптиз-клуб находился в центре, всего в двух остановках. Отлично! Не тратя времени зря, Нура направилась туда, но ее ждало разочарование. Про Махаон там толком ничего не знали. Да, работала, болела, жила с другими девочками, потом уволилась, уехала. Где осела дальше, никто не знает. Настоящим именем тоже не слишком интересовались: Махаон, и ладно. Она никому ничего не рассказывала, скрытная была и необщительная, но танцевала хорошо. А лицо Нуры никто не узнал. Возможно, Кеи там и не было, или она заглядывала лишь однажды…

Вернулась Нура уже поздним вечером и записала все, что рассказали про Махаон. Но как она была связана с Кеей? Почему сестра отвела ее в фотосалон и, видимо, оплатила фотосессию? Зачем оставила изображение? На память? Тогда зачем прятать?

Нура раздраженно отбросила ручку в сторону. Пока ее расследование не давало никаких результатов. А убийца Кеи получал все больше шансов замести следы.

– Да чтоб тебя Морок драл! – вскрикнула Нура, чтобы хоть куда-то выплеснуть злость. – Ладно… Спокойно… Все в порядке, ты справишься, – уговаривала она саму себя.

Вытащив карту, Нура расправила ее и разложила всю мелочь, найденную в кармане Кеи. Теперь кое-что обрело смысл. Визитка вела к Махаон, а значит, остальные мелочи тоже могли что-то дать. Это единственные хлебные крошки… Бар, булочная и храм… Кея не верила даже в предков, вряд ли за три года уверовала в богиню Маан-Маан. Все это странно…

Стоило снова наткнуться на презерватив, как щеки запекло от стыда. Нужно закрепить это на странице с крупной подписью «Аспид», чтобы снова не наткнуться случайно. Так Нура и поступила, а затем принялась изучать свои находки дальше. Следующим под руку попал чек из бара с пометкой от руки: «У».

– Уроборос?

Раздался глухой звук, будто что-то где-то упало. Нура вздрогнула и замерла, вслушиваясь в тишину. От страха в горле пересохло. Похоже, это своеобразный знак пореже произносить его имя. Не зря оно внушало опасения Мамбе и Фурину…

Нура сделала перерыв, чтобы выпить воды, и вернулась к изучению чека за темное пиво. Выдан давно, больше полутора зим назад… Внизу было отпечатано название бара, а еще ниже – адрес. «Слангер». Пришлось постараться, чтобы отыскать заведение на карте. Район находился на отшибе… Что ж, стоило проверить злачное место… Но не раньше, чем появится что-то более весомое для защиты, чем перцовый баллончик…

Нура закрепила чек на отдельной странице тетради и подписала ее «Слангер». А затем перешла к другому чеку, из булочной. Стоило лишь найти ее на карте, и руки затряслись. Булочная находилась на соседней с храмом Маан-Маан улице, их разделяло лишь разветвление дорог. Так близко… Вероятно, Кея заходила в булочную по дороге в храм…

Брошюра храма красноречиво глядела красочными цветами. Нура пролистала ее, обнаружив базовые постулаты этой религии и в конце информацию об открытых приютах для животных, детских домах и домах престарелых по всем кантонам. Храмов, впрочем, было не так уж и много. Но главное – на этой брошюре были цифры 2, 6 и 0. Что они могли значить?

Нура твердо решила, что займется этим завтра. Между встречами по поводу наследования и переоформления счета в банке было довольно много времени. Одна состоится утром, другая – вечером. Кивнув самой себе, Нура отправилась в душ. После выпила успокаивающий чай и попыталась уснуть.

Проворочавшись, кажется, час, она поднялась. Раньше она хотя бы засыпала, пусть и с кошмарами, а теперь, похоже, не сможет даже задремать. Нура внимательно прочла инструкцию к таблеткам снотворного, купленным накануне. Максимальная доза – две таблетки. Принять полторы казалось идеальным решением, так Нура и поступила.