Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия"

Парочка была слишком увлечена друг другом, чтобы сразу заметить нарушившего их уединение капитана гвардии, а последнего увиденное будто приморозило к месту — хоть голая женщина и не была для Вилли поразительным зрелищем, застать в подобном положении императрицу он точно не ожидал.

Так что Вильгельм созерцал изгиб бледной спины и разведённые пышные бёдра, пока заметивший его Карл не указал другу на выход с коротким нецензурным возгласом.

Захлопнувший за собой дверь Вильгельм привалился к ближайшей стене. Тяжело дыша, он пытался справиться с вновь захлестнувшими его эмоциями, которые отнюдь не исчерпывались накатившим возбуждением. Какая нежная у императрицы кожа и какая белая… Как протяжно звучит её голос, когда она начинает негромко стонать… Только вот какого дьявола он думает об этой женщине сейчас, когда и без того хватает проблем?! К тому же — о чужой женщине, принадлежащей его другу!..

Когда дверь спальни скрипнула, и появился Карл, Вильгельм всё ещё был погружен в мучительные самокопания, но при виде императора немедленно вытянулся во фрунт:

— Ваше величество! — откашлявшись, капитан с крайне официальным видом заявил: — Позвольте принести вам свои искренние и глубочайшие…

— Надеюсь, не соболезнования. Тем более, что для таковых нет повода, — перебил его Карл. — Если же ты про извинения — то брось, Вилли. Я ещё не забыл, как мы с тобой вместе ходили к куртизанкам в квартал Шёлковых Лепестков. А Луиза тебя простила — сказала, что это я виноват — надо было закрывать двери. Можешь зайти, ты же не просто так рвался в мои покои?

— Да, ваше величество, у меня есть для вас известие, — ответил Вильгельм, заходя вслед за Карлом в спальню.

Луиза сидела в кресле у большого зеркала и дружелюбно кивнула, отзываясь на приветствие Вильгельма. Платье она надевала явно в спешке, так что его и без того немалый вырез несколько сбился, обнажая правое плечо. Поймав взгляд гвардейского капитана, остановившийся на этой небрежной детали её туалета, Луиза поправила свой наряд, но довольно неторопливо.

— Ваше величество, я спешил доложить вам о Гюнтере Зальме… — эти слова Вильгельма заставили помрачнеть как Луизу, так и самого Карла.

— Вилли, если ты опять вздумал заступаться за своего подчинённого…

— Вовсе нет и, боюсь, Зальм уже не нуждается ни в чьём заступничестве. Кто-то его зарезал, прямо в тюремной камере.

========== Глава 7. Не отступая ==========

В кабинете ректора Академии Света было холодно и неуютно. За окнами вовсю хлестал ледяной дождь, а ветер яростно трепал кроны деревьев, словно в Эрбурге разгар лета внезапно сменила осень. И такая унылая погода вполне соответствовала настроению собравшихся в комнате.

— Империя нас всё-таки предала. Бросила Ковену, словно котят собачьей своре, — нарушил повисшую в кабинете тишину худощавый черноволосый мужчина. — В Бездну всё, что мы для неё сделали, в Бездну — все наши жертвы и победы, раз его величество Карл решил, что это будет забавно — посмотреть, как одни маги станут давить других.

— Ну-ну, Томас, не преувеличивайте. Империя — это не только сменяющие друг друга монархи, но и весь мидландский народ, которому мы служим и который не перестал в нас нуждаться от того, что новый император склонен к необдуманным решениям, — ректор Академии — Годфрид Хаас — говорил, как всегда, спокойно и не упускал случая ввернуть фразу-другую о высокой миссии имперских магов.

— Не думал, что это скажу, но я полностью согласен с Томом! — на угрюмого широкоплечего мага, чьи волосы и борода пылали яркой рыжиной, слова ректора впечатления не произвели. — Какого демона мы должны отдавать Академию на растерзание этим сволочам из Ковена?!

— Держите себя в руках, Ульрих, — поморщилась молодая полноватая женщина, сидевшая рядом с ректором. Короткие тёмно-русые волосы волшебницы были гладко причёсаны, а обязательный для всех магов Света серый мундир ей ужасно не шёл, подчёркивая все недостатки фигуры. — Так или иначе, нам придётся уживаться со стихийниками — мы же не пойдём против воли императора?

— Я бы…

— Хильда права, Ульрих, — всё так же спокойно продолжил Годфрид. — Нам придётся смириться с решением его величества. Но, поскольку Ковен никогда не относился к нам доброжелательно, стоит быть готовыми ко всему. Поэтому вы, Томас, — глава Академии посмотрел на застывшего у окна чародея, — займётесь тем, что организуете отправку как можно большего числа учеников старших курсов в провинцию под предлогом прохождения практики или помощи местным магам. Приоритет отдавайте тем, кто имеет боевую специализацию, и целителям.

Три пары внимательных глаз уставились на пожилого мужчину, занимавшего ректорское кресло. Слишком уж отданные им распоряжения напоминали предвоенную подготовку.

— А как же… младшие ученики, господин ректор? — Хильда нервно сглотнула, почти умоляюще глядя на Годфрида.

— Мы не можем отправить прочь из столицы всех, не вызывая подозрений, — покачал головой тот. — Тем более что это — всего лишь меры предосторожности. Старшие вернутся обратно, как только здесь всё немного утрясётся. А сейчас — можете быть свободны. Ульрих — тоже. Томас, а вы — будьте любезны ещё ненадолго задержаться.

***

— И можешь особо не церемониться с этими паршивцами, — уже стоя возле своей кареты, Вилма отдавала последние распоряжения. Капюшон чёрного плаща почти полностью скрывал её лицо, защищая от дождя. — Светлые должны понять, каково теперь их место.

— Непременно, госпожа Мейер, — Зеф Янсен довольно оскалился — мысль приучить пару-другую магов Света к покорности казалась ему очень привлекательной. Зефу разыгравшаяся в Эрбурге непогода как будто совершенно не мешала, молодой чародей не обращал внимания на потоки воды, успевшие намочить его белобрысые растрёпанные волосы и прочертить влажные дорожки на впалых щеках.

Вилма кивнула, но в её глазах промелькнуло сомнение — чародейка всё ещё не была уверена в том, что поступила правильно, перепоручив доверенное ей Сигебертом задание Зефу.

Зеф, когда-то мальчишкой найденный Сигебертом в самых гнусных трущобах Крысиного Городка, был у Вилмы в должниках — не так давно та выручила его из скверной истории, в которой фигурировали запрещенная Церковью магия крови и человеческие жертвоприношения. Именно поэтому Вилма надеялась, что на этот раз парень выполнит поручение наилучшим образом. Сама она оказалась чересчур занята обещанным императрице ядом — для смертельного зелья требовалось приобрести несколько редких компонентов, и, к тому же, оно было весьма трудоёмко в приготовлении.

И всё же, общаясь с Зефом, Вилма чувствовала себя так, словно держала поводок хищного зверя, однажды уже вкусившего человеческой крови и потому — вдвойне опасного.

Уж слишком много жестокости было в бывшем городском оборванце, а ныне — маге огненной стихии. Он упивался мучениями попавших к нему в руки несчастных, которые оказывались неугодными Сигеберту или самой Вилме и частенько растягивал пытки, получая от того немалое удовольствие. Что ж, возможно, именно такой человек и сумеет научить магов Света быть почтительными с Ковеном.

***

Жаркий день в Фиорре — одном из крупнейших городов Эллианского побережья — близился к полудню. До мраморной террасы величественного особняка, возвышавшегося на скалистом берегу залива Шести Святых, ветер доносил запах моря, и особа, которая стояла здесь, облокотившись на широкие перила, с удовольствием вдыхала этот привычный для неё с детства аромат.

Высокая и стройная красавица была ещё очень молода — ей едва минуло двадцать, но в её манерах проскальзывало что-то решительное и властное, едва ли свойственное большинству женщин даже и вдвое старше. Впрочем, если говорить о Лавинии, дочери Адриана Фиенна — привычку держаться немного надменно не стоило считать чем-то удивительным.

Одна из пятерых детей основателя Жемчужной Лиги — военного и политического союза, впервые за последние три столетия объединившего города Эллианского побережья, вдова первого маршала Лутеции, а ныне — жена герцога Альтьери, Лавиния действительно могла бы потягаться в высоте своего положения со многими представительницами монарших домов континента.