Хроники города номер Три (СИ) - Соколова Мария

— Вы что, оглохли? Документы! — рявкает командир, уже в пяти шагах от нас. — Или в участок захотели?

Шепчу, не оборачиваясь, голос дрожит от злости и страха:

— Отец убьет меня, если узнает, что я здесь.

Нахмуренные брови Кайла, тревожный взгляд, скользнувший за спину, еле заметный короткий кивок... Все это мелькает так стремительно, что я буквально не успеваю понять, что происходит. В следующее мгновение его рука сжимает мою, и жар его ладони, такой сильной и шершавой, обжигает меня, будто пламя. Без слов он тянет за собой, увлекая в тень узкого прохода.

Мы мчимся между домов по узким лабиринтам грязных переулков. Бегу, не думая ни о чем, кроме тепла его прикосновения. Кайл петляет, оглядываясь, пока наконец крики патруля не стихают. Останавливаемся у стены, где в густых зарослях кустарника виднеется неприметная дыра, за которой проглядывается парк. Его рука все еще держит мою, и я не хочу, чтобы он отпускал. Чувствую, как его большой палец еле заметно гладит моё запястье, и от этого миллионы крошечных искр вспыхивают под кожей, а в его взгляде, прежде таком сдержанном и серьезном, теперь разливается ничем неприкрытая нежность.

— Больше сюда не ходи. Можешь спорить, но здесь небезопасно. Я сам найду тебя, обещаю.

Я киваю, не в силах говорить. Хочу кричать, что мне плевать на опасность, что пришла ради него, что не боюсь его мира. Но слова застревают в горле, и вместо этого тихонько шепчу:

— Спасибо, Кайл.

И внезапно, повинуясь спонтанному порыву, встаю на носочки и касаюсь губами его щеки – мимолетный, невесомый поцелуй. Его кожа пахнет дымом и деревом, как тлеющий костер. Слышу его рваное дыхание, чувствую, как его пальцы сжимают мою ладонь сильнее, ощущаю, как гулко бьется его сердце. Не смея поднять глаз, разворачиваюсь и исчезаю за стеной. Я сделала это. И ни о чём не жалею.

В парке царит умиротворение, шелест листвы ласкает слух, а в душе пробуждается весна. Хочется взлететь, танцевать от счастья, поделиться своей радостью со всем миром! Его глаза… один лишь взгляд заставляет сердце биться чаще! А если бы… Проклятье! И все ведь было идеально, если бы не эти… патрульные! Будто нарочно, они появились именно в тот самый момент, когда до первого поцелуя оставалось лишь несколько секунд! Вот спрашивается, не могли что ли задержаться где-нибудь, а лучше вообще не приходить?

Погружённая в свои мысли, я не замечаю, как подхожу к дому. Бесшумно открываю дверь, холл встречает ароматом орхидей и роз, а я начинаю подбирать в голове слова, чтобы завтра рассказать маме про Кайла. Как бы это так описать ей те чувства, которые он во мне вызывает, и при этом не нарваться на дурацкие намёки на "неподходящую партию" и "неравный брак"? Какой, спрашивается, мезальянс может быть в 3025 году? Уже на цыпочках пробираюсь к лестнице, стараясь не шуметь, когда тишину внезапно разрывает властный голос отца:

— Лина! Немедленно сюда!

Чёрт! Где же я прокололась?! Сердце падает в пропасть. Точно в кошмарном сне направляюсь в сторону гостиной. Отец неподвижно стоит у камина, скрестив руки на груди. Лицо пылает гневом, а на шее пульсируют вздувшиеся вены, выдавая с трудом сдерживаемую ярость. Бледная как полотно мамочка сидит в кресле, с тревогой глядя на меня. Её пальцы судорожно сжимают чашку с недопитым чаем, но она молчит, будто боится произнести хоть слово. Отец смотрит на меня с осуждением и разочарованием, словно я предала его доверие. Ощущаю кожей, как вокруг сгущается воздух, предрекая неминуемый скандал.

— Как ты посмела?! Как тебе только в голову взбрело заявиться в рабочий район?! — орёт он, а я дёргаюсь, как от пощёчины. — В эти грязные трущобы! В эту помойку! Да ещё и с каким-то истребителем! Неужели ты думала, мне не сообщат, когда система распознавания лиц засечёт тебя в этом гадюшнике?! Ещё и от патруля убегать вздумала! Ты вообще понимаешь, что натворила, дочь моя? Ты опозорила нас! Запятнала честь нашей семьи!

Стыд прожигает меня насквозь. Смотрю в пол, избегая взгляда отца. И, несмотря на то что внутри всё клокочет от злости, я едва слышно шепчу:

— Отец, прости меня. Я не хотела…

— Не хотела, говоришь?! — он шагает ближе, и, кажется, вот-вот готов взорваться. — А целовать этого нищего оборванца ты хотела? Я пробил его по базе — он меньше чем никто, Лина! Пыль под нашими ногами! Бесправный раб, который годится лишь на то, чтобы убивать тварей в шахте, пока его не сожрут! Да он недостоин даже смотреть в твою сторону!

Оцепенение мгновенно проходит, а стыд сменяется яростью, разгорающейся с невероятной скоростью. Как он смеет говорить, что Кайл недостоин меня?! А этот лицемерный, самовлюблённый Лиам, по его мнению, предел мечтаний и лучшая партия на свете?! Вскидываю голову и сквозь стиснутые зубы выдыхаю:

— Не указывай, кого мне любить! И если я захочу, то выйду за него замуж!

Мама ахает, её глаза мечутся от меня к отцу. Звон разбивающейся чашки эхом разносится по комнате. Лицо отца наливается кровью, а глаза сверкают неистовой злобой.

— Замуж?! — рычит он, словно раненый зверь. — За этого… ходячего мертвеца?! Пока живёшь в моём доме, ты будешь подчиняться мне! Две недели домашнего ареста, Лина! Забудь о развлечениях, никаких подруг и встреч – только работа и дом! Я приставлю к тебе охранника! Двоих! Клянусь, я сделаю всё, чтобы он исчез из твоей жизни!

Его слова обрушиваются на меня, как смертный приговор. Слезы жгут глаза, но я не позволяю им упасть. Горло сдавливает, точно удавкой. Разворачиваюсь и бегу в свою комнату. Падаю на кровать и в отчаянии утыкаюсь лицом в подушку, чтобы заглушить крики и рыдания. Отец может лишить меня свободы, может следить за мной, но он никогда не сможет отнять мои чувства и воспоминания о Кайле.

И тут меня окатывает ледяной волной осознания. Если я не найду выхода и не смогу достучаться до сердца отца, то стану лишь пешкой в его игре. И рано или поздно меня заставят выйти замуж за того, кого выберет он, и я потеряю себя навсегда…

Глава 9. Кайл.

Холодный порыв ветра хлещет по лицу, возвращая в суровую реальность. Стою у бетонной стены, отделяющей трущобы от парка, и мой взгляд прикован к неприметной дыре, через которую исчезла Лина. Ее прощальный поцелуй, словно выжженное клеймо, горит на щеке – мучительно-приятное напоминание о моей непростительной ошибке. Ведь знаю, что не должен был идти на ту вечеринку на пляже, не должен был позволить себе утонуть в бездонной глубине ее глаз и не должен был влюбляться. Но теперь… не могу, не хочу от неё отказываться. Я одержим ею, жажду её, хочу быть рядом, чего бы это ни стоило. Готов отдать всё, лишь бы видеть её глаза, сияющие от счастья.

Но что я могу предложить ей, дочери главы города, кроме своей никчемной жизни? Я не герой, не рыцарь в сияющих доспехах, не принц из роскошного пентхауса. А она, несмотря на все риски, пришла ко мне в этот проклятый район, где патрульные ходят только пятерками, где даже самая древняя бабка носит под плащем старенький пистолет, где за один косой взгляд можно получить нож под ребро. И самое удивительное, Лина совсем меня не боится – угрюмого, мрачного, с мечами за спиной и черной кровью монстров на руках. Она видит во мне не Легенду, не безликий номер, а живого человека. И это пугает сильнее, чем самые быстрые и жуткие твари с -9 уровня.

Так, стоп! Нужно собраться с мыслями и рассуждать хладнокровно, как перед смертельным боем. Если я действительно хочу быть с Линой, то должен доказать, что достоин её. А значит – стать лучшей версией самого себя, держать тело в форме, мечи острыми, а разум холодным. И к чертям всё! Будь что будет! Да, отношения с ней – это чистое безумие, как спуск на -10 уровень в одиночку, но если не рискну, то так и останусь гнить в этой шахте, пока другие наслаждаются жизнью. И в конце концов, может, и я имею право на счастье? Хочу узнать, что значит жить по-настоящему, а не просто существовать. Хочу, чтобы её улыбка принадлежала только мне, и плевать на последствия.