Прикосновение смерти (ЛП) - Мартин Т. Л.

Он делает один медленный шаг назад, подальше от меня.

— Следующий вопрос.

Теперь его спина почти прижата к стене, больше идти некуда.

Мои брови сходятся вместе, мои глаза обводят линию его подбородка, то, как его губы сжимаются, когда он наблюдает за мной.

Подожди, я ставлю его в неловкое положение?

На всякий случай я следую его примеру и сама делаю несколько шагов назад. Его широкие плечи слегка расслабляются, ровно настолько, чтобы подтвердить мои подозрения. Я оставляю свое наблюдение при себе и решаю воспользоваться этим временем, которое он мне дает.

Я ничего не могу поделать, когда мои вопросы сыплются все вместе, в спешке.

— Как ты это делаешь? Просто появляешься из ниоткуда? И что случилось с моей рукой на днях, когда я потянулся к тебе? Почему иногда, как сейчас, я могу видеть тебя, но в другое время я могу… чувствовать тебя? И почему в одну минуту ты тверд, а в следующую почти как бы угасаешь?

Он качает головой, сжимая кулаки, явно чем-то расстроенный. Из-за меня? Это не доходит до его глаз, но это не останавливает напряжение в моем животе. Однако то, что он делает дальше, почти заставляет мою челюсть отвиснуть, и я не могу не смотреть зачарованно. Он облизывает губы, нежно прикусывая нижнюю, затем запускает пальцы в эти густые, растрепанные пряди волос, как будто что-то обдумывает.

Я не осознаю, что, наблюдая за ним, я прикусываю собственную губу, пока она не начинает болеть. Я быстро отпускаю ее и поднимаю подбородок с дерзким выражением лица. Это моя поза «ты — не — видел — этого».

Когда его темный взгляд снова встречается с моим, он решительный. Какое-то решение принято.

— Что? — Спрашиваю я, все еще чувствуя себя сбитой с толку и взволнованной.

— Слишком много вопросов, — бормочет он с ноткой раздражения в голосе. Хотя он все еще в основном осторожен, по его глазам ничего не прочесть. — Что касается последнего, то проще просто показать тебе.

— Эм… Что именно это значит?

Прежде чем я успеваю ответить, он дистанцируется, двигаясь через комнату, в самый дальний угол от того места, где я стою.

— Я не понимаю.

— Просто подожди.

Проходит секунда.

И еще одна.

Затем я замечаю как усиливается колебание его формы, как его грудь и торс начинают расплываться, как и все очертания его тела. Я открываю рот, не уверенная, как это что-то объясняет, и он ловит мой взгляд. Он полностью сосредоточен на мне, его пристальный взгляд, как проникающая нить, соединяет меня с ним, желая, чтобы я оставалась терпеливой. С каждой проходящей секундой он все больше тускнеет. Я могу различить грязновато-белые цвета стены позади него, которые то появляются, то исчезают из поля зрения.

Без предупреждения он пересекает комнату, делая длинные, уверенные шаги, пока не оказывается прямо передо мной.

— Прикоснись ко мне. — Его команда низкая, грубый тембр, от которого по моему телу пробегает дрожь.

Я застыла, желая, чтобы нервы, которые внезапно затрепетали у меня в животе, успокоились. Медленно я протягиваю руку и подношу пальцы к его напряженной груди. Жар его кожи проникает прямо через футболку в меня. Легкое поглаживание, соприкосновение его тепла с моим, и он уже становится более твердым. Я задыхаюсь, и моя голова наклоняется, чтобы я могла встретиться с ним взглядом. Я знаю, что вижу, как его фигура уплотняется, когда он рядом со мной, но я все еще не понимаю. Как это могло быть? Почему?

Он смотрит на меня сверху вниз, темные ресницы отбрасывают полумесяцы на его скулы. Нечитаемо.

Я позволяю своему взгляду и руке блуждать. Мои пальцы не торопясь скользят вверх по его шее. Я поглаживаю большим пальцем твердый край его подбородка, прежде чем скользнуть вверх и зарыться в его волосы. Они мягче, чем я думала, и к тому же гуще. Медленно, осторожно я приглаживаю пряди, беспорядочно падающие ему на лоб, отводя их в сторону, только для того, чтобы они непослушно откинулись назад. Я почти забыла о причине, по которой я делаю это в первую очередь, и когда я понимаю, что это, вероятно, не то, что он имел в виду, я опускаю руку.

У меня перехватывает горло, и я прочищаю его, прежде чем снова посмотреть на него. Но то, что я нахожу, не является черновато-серым, как я ожидала. По краям радужки мерцает темно-зеленый цвет, совсем как в ту первую ночь на озере.

— Твои глаза, — выдыхаю я.

Кажется, в них вспыхивает что-то вроде узнавания, и он слегка, но решительно встряхивает головой. Вот так просто зеленый цвет исчез, не оставив даже следа, который можно было бы найти. Он делает медленный шаг назад, внезапное движение разрушает гипнотический транс, которым он меня околдовал. Я глубоко вздыхаю.

Оглядывая его с головы до ног, я замечаю, что теперь он такой же настоящий, как и я. Приходит осознание.

— В тот день на тротуаре. Вот почему ты пригвоздил меня к тому дереву, когда начал исчезать. Чтобы сократить расстояние между нами, чтобы ты мог… остаться…

Он ничего не говорит, просто наблюдает за мной. Теперь его бдительность усилилась еще больше. Глаза, рот и челюсть напряглись. И я знаю, что это все, что я смогу получить от него сегодня. Его терпение по отношению ко мне достигло своего предела.

— Могу я задать еще один вопрос, прежде чем ты уйдешь?

Его глаза слегка прищуриваются, но он едва заметно кивает.

— Ты когда-нибудь делал это раньше? — Я замолкаю на секунду, обдумывая, как сформулировать то, что пытаюсь сказать. — Спасал человека? Или даже… прикасался к другому человеку?

Он так спокоен, так тих, я не думаю, что он собирается отвечать. Его губы плотно сжимаются, и мне интересно, пытается ли он решить, должен ли он отвечать. Через несколько мгновений четкие очертания его плеч, его рук снова начинают расплываться, и я закусываю губу. Он ведь не собирается мне говорить, не так ли?

Но затем, как раз когда я собираюсь совсем сдаться, он качает головой.

— Нет. Я этого не делал.

Он уходит прежде, чем я успеваю ответить. Я стою одна в своей комнате, застыв на месте, не знаю, как долго, проигрывая каждую секунду снова и снова.

Нет. Я этого не делал.

Это единственная часть нашего разговора, которая действительно имеет для меня смысл. Не то, почему он спас меня — меня, из всех людей — или что именно произошло с моей рукой той ночью. Я все еще хотела бы, чтобы у меня были ответы на эти вопросы. Но тот факт, что он никогда не делал этого раньше, имеет смысл.

Никогда не спасал жизнь. Никогда не прикасался к человеку. К женщине.

Для него это так же ново, как и для меня. Возможно, в чем-то новее для него, меня всю жизнь время от времени окружали люди. Я вспоминаю тот первый раз, когда он почувствовал меня, скользя по моему шраму, моей шее, в ванной. Он был таким нежным, таким осторожным. Как будто я могла сломаться. А потом, прошлой ночью, когда он провел пальцами по моим губам… Я помню, как подумала, что в том, как он это делал, было что-то такое обдуманное и в то же время чувственное, почти как будто он впервые прикасался к женским губам.

И это было.

Будильник на прикроватной тумбочке звонит, заставляя меня вздрагивать, когда я возвращаюсь к реальности. Я прерывисто выдыхаю и на дрожащих ногах направляюсь к часам, ударяя по золотому кусочку металла наверху, чтобы остановить их.

Восемь пятнадцать. Точно.

Мистер Блэквуд.

Мне нужно добраться до работы.

Глава 15

Клэр нет за стойкой регистрации, когда я спускаюсь по лестнице. Вместо этого я нахожу ее стоящей у входной двери, складывающей вещи в одну из двух больших картонных коробок. Ее светлые волосы сегодня собраны сзади в высокий, задорный хвост, и когда она сидит у рождественской елки, одетая в яркие леггинсы и платье-свитер, она напоминает мне рождественского эльфа. Я сдерживаю смешок; неужели она не понимает, что уже почти февраль? Дело не только в ней между прочим. Похоже, весь город из тех, кто оставляет свои рождественские огни включенными круглый год.