Слуга Земли - Хоули Сара

Жонглеры с зеркальной кожей и восемью руками двигались между столами, бросая в воздух десятки блестящих шаров, которые сверкали, словно крошечные солнца. Над головами гостей кружили сотни искрящихся пикси, вырисовывая в воздухе изящные узоры. Зал сиял движением и светом.

На столах волшебным образом появилось пиршество, и я с трудом подавила восхищенный вздох, пораженная и магией, и роскошью. Перед глазами предстали десятки видов жареных птиц, некоторые из которых украшали веера ярких перьев. Рядом стояли супницы, мягкие сыры, теплый хлеб, от которого поднимался пар, и горки салатов, усыпанных ягодами. Лара аккуратно пробовала каждый кусочек, а мой желудок урчал от зависти.

И хотя еды уже было больше, чем могли съесть собравшиеся, звук пронзительного рога возвестил о прибытии следующего блюда. В зал внесли целиком зажаренных оленей и свиней на длинных шестах, которые с трудом удерживали натруженные слуги. Мясо блестело под светом фейрийских огней, маня своим сочным видом. Прислуга установила стойки для шестов у каждого стола, а затем появилась группа фейри прислужников с оголенными торсами и маленькими крыльями, похожими на летучих мышей. Они несли по два меча каждый.

Начался замысловатый танец мечей. С каждым изящным движением острое лезвие отрезало сочные ломти мяса, которые аккуратно падали на приготовленные тарелки. Прислуга, и я в том числе, перестала притворяться, что смотрит в пол. Мы жадно следили за танцем, в котором вращающиеся клинки двигались все быстрее, пока не превратились в сверкающие дуги серебра.

Когда все закончилось, от туш остались лишь оголенные кости.

Благородные Фейри наблюдали за представлением с легким любопытством или безразличием. Наверное, даже новшества приедаются после нескольких столетий, но я осталась поражена этим искусным, почти убийственным танцем. Я захотела двигаться так же — как шелк и молния, как изысканная смерть.

Учись, — прошептал кинжал в моем сознании.

И кто же меня научит? — мысленно спросила я, удивляясь, может ли он меня слышать. Лезвие, казалось, развлеклось моим вопросом, но ничего не ответило.

Обеденные тарелки сменились роскошными десертами. Каждому кандидату достался свой, словно повара заранее знали вкусы каждого присутствующего фейри. Десерт Лары представлял собой воздушное пирожное, казавшееся невесомым. Его украшали сахарная пудра и лужица красного соуса на тарелке. Когда Лара проколола пирожное вилкой, из него потек густой крем. Она смешивала каждый кусочек с соусом, и на её лице появлялось блаженство с каждым новым глотком.

Десерт — это было нечто, с чем я почти не была знакома. В Тамблдауне такое угощение появлялось разве что на свадьбах или фестивалях. Моей матери и мне редко выпадал шанс думать о чем-то, кроме самых насущных потребностей. Я надеялась, что кто-нибудь сохранит остатки еды и позволит слугам их попробовать.

Король Осрик встал, и все взгляды обратились к нему. Разговоры и звон столовых приборов стихли.

— Добро пожаловать, друзья, — его магически усиленный голос разнесся по залу. Он улыбнулся, и меня вновь поразила его красота. Его серебристый камзол был украшен кружевом, доходящим до подбородка, а облегающие штаны из блестящего аметистового атласа дополняли радужные камни на пальцах и блестящая пудра в светлых волосах. Он напоминал изысканный десерт — за исключением его короны. — Сегодня мы чествуем первое испытание на бессмертие, которое состоится через несколько дней. Поднимем тост за наших кандидатов. Да принесут они славу своим домам!

Благородные Фейри подняли бокалы. Теперь в каждом из них плескалось тёмно-красное вино, хотя до этого напитки были самыми разнообразными.

— Эти официальные ужины приносят мне радость, — продолжал король Осрик. — Не только потому, что так много моих подданных собираются вместе, но и потому, что они символизируют нашу приверженность общему делу — работе на благо Мистей. У нас разные чары, но одна история. Только вместе, под моим правлением, мы можем быть по-настоящему сильны.

Он сделал паузу, драматично вытянув руку, чтобы усилить напряжение. Когда рука опустилась, Осрик тяжело вздохнул:

— К сожалению, не все разделяют это мнение.

Я услышала скрип тяжёлых дверей, но не могла оторвать взгляда от короля. Он полностью захватил моё внимание, и у меня было тревожное ощущение, что он сразу заметит, если я позволю себе отвлечься. От него исходил мерцающий белый свет, прорезанный переливающимися радужными узорами. Свет становился всё ярче, пока всё его тело не оказалось охвачено этим сиянием. Он светился, как звезда, но его красивое и суровое лицо оставалось видимым, пока он устремлял свой пристальный взгляд на тех, кто приближался.

— Взгляните, — сказал он. — Враги Мистей.

Между столами шествовала процессия фейри. Впереди шли двое стражников с крыльями, одетых в белые одеяния. В их руках сверкали острые, как бритва, топоры. Как и у слуги, который встречал нас в Доме Света, у них не было ртов, но глаза сияли белизной, а не золотом. У каждого на цепочке висел кроваво-красный камень.

Я подавила вздох, когда поняла, что двигалось позади них.

Восемь пленников разных видов плелись цепочкой, их запястья были скованы одной цепью. Поднимаясь по ступеням к возвышению, один из них издал полный боли крик, который тут же оборвался. Губы короля изогнулись в усмешке.

— Да, это шокирует, — сказал он, обращая свой злой взгляд в сторону, откуда раздался крик. Слепящий свет его кожи поблёк, оставив лишь лёгкое сияние. — Шокирует понимать, что спустя столько времени всё ещё находятся те, кто хочет разрушить наше королевство.

У меня засосало под ложечкой. Что-то ужасное должно было случиться в нескольких шагах от меня.

Пятеро пленников оказались Фейри прислужниками. Их тела скрывали грязные серые робы, по которым невозможно было определить, к каким домам они принадлежали. Возможно, это и был замысел: предав короля, ты больше не принадлежишь ни к одному дому. Трое из них были водными нимфами, хотя их окраска варьировалась от чёрной до золотистой, вместо бледно-голубой, как у Элоди. Один был женского пола — спрайт, а последний — низкорослый фейри с прозрачными крыльями, выдававшими в нём сильфа.

Но остальные трое пленников приковали моё внимание.

Я сразу поняла, что двое из них были Тварями. У одного была приплюснутая голова и извивающийся язык змеи, правда, он был в десять раз больше любой змеи, которую мне доводилось видеть. Но у его длинного тела были ещё и руки. Бледная слизь стекала по чешуе, образуя лужи на полу. Вторая Тварь напоминала обнажённого человека с шеи до пояса, но её кожа была цвета обожжённого кирпича, а голова — бычья, с острыми рогами. Глаза её, расположенные спереди лица, как у хищника, горели разумной хитростью.

Последним пленником был Благородный Фейри. Его осанка оставалась прямой и гордой под бесформенной робой, хотя на строгом прекрасном лице лежала тень усталости. Его кожа казалась тусклой по сравнению с остальными Благородными Фейри, словно её сияние угасло после пыток.

Осрик повернулся к принцу Гектору из Дома Пустоты:

— Это ведь один из ваших, не так ли?

Гектор холодно смотрел на пленника.

— Я отрекаюсь от него.

— И всё же он принадлежал к вашему дому, когда его подслушали за желанием моей смерти.

— Я ничего об этом не знал.

— Обычно принц дома был бы опорочен из-за этой связи. Знаете, почему я готов поверить вам в этот раз?

Гектор скрестил руки на груди, бросив на короля взгляд, который был опасно близок к скучающему.

— Потому что я говорю правду?

Король Осрик улыбнулся:

— Потому что лорд Каллен сообщил мне о его предательстве.

Гектор мельком взглянул на Каллена, но Месть Короля сидел, словно изваяние, казалось, совсем не заботясь о том, что предал члена собственного дома.

— Мы верны вам, мой король, — сказал Гектор, вернув взгляд к Осрику. — Если бы я знал, я бы первым сообщил вам. В Доме Пустоты нет милосердия для предателей.