Бывший. Злой. Зеленый (СИ) - Новикова Татьяна О.

Злат после первой же встречи с Александром успокоил меня, что они с близнецами близки, поэтому я могу ответить на нейтральные вопросы парней, не боясь выдать что-нибудь лишнее. Они — не обычные работники “Цербера”, а почти родня. Могу и не говорить с ними — никто не заставляет. Но мы как-то сразу нашли общий язык, близнецы оказались неплохими парнями, так что я не видела смысла специально умалчивать.

Подробностей не расскажу, но в двух словах — почему бы и нет.

— Да так, всего понемногу, — я вздохнула. — Пока сложно систематизировать данные и понять, помогут ли они в дальнейшем. Будем пробовать ещё.

— Надеюсь, у тебя получится, — Альберт пристегнулся ремнем безопасности, вырулил с парковки бизнес-центра. — О, хотел рассказать. Помнишь, ты говорила про лечение сильной головной боли с помощью электромагнитного излучения? Так вот, я заказал то устройство, которое ты советовала. Работает. Приступы стали значительно реже.

Хм. Я действительно об этом говорила, только вот с Алексеем, а не с Альбертом. Прекрасно запомнила, потому что одним из ученых, предложивших лечить мигрень электромагнитом, был Алексей Иванович, мой преподаватель.

Конечно, можно списать на то, что один брат сказал другому о проблеме, но в моей голове всё ещё крутились картинки воспоминаний Платона. Меня будто ударило осознанием.

Там, в лаборатории, Платон говорил с неким Алом. Злат тоже называл парней то полным именем, то коротко — Ал.

… головные боли и обильные носовые кровотечения…

…вы с братьями мне слишком дороги…

…эксперименты с объединенными сознаниями…

Кусочки пазла собирались воедино, заставляя меня всё больше холодеть от собственной догадки.

В кипе медицинских записей по Платону была информация о близнецах с объединенным сознанием. Только вот без имен и какой-то конкретики об их личностях. Златон предположил, что это может как-нибудь помочь — но я особо внимания не заостряла. Мне-то всё равно на каких-то близнецов. Проблема Платона была другой.

Но сейчас я зацепилась за оба момента. Сложила их воедино.

— Ты можешь не отвечать, — мой голос звучал тихо. — Близнецы, у которых одно сознание на троих — это вы?..

Альберт вздрогнул, но медленно кивнул.

— Да.

Не может быть!

Я поежилась. Как страшно. Их объединили в раннем детстве, не спросив разрешения, разрушили их жизни, лишили самостоятельности.

— Можешь не отвечать, — повторила ещё раз. — Объединенное сознание — это как? Всё, что слышит один из вас, знают и остальные? Вообще всё? Любую мелочь?

— Угу.

— Получается, если ты сейчас со мной, то другие в курсе, чем мы занимаемся?

— Именно. Они даже могут посмотреть моими глазами или взять управление телом на себя. Как ты догадалась? — Альберт бегло глянул на меня через зеркало заднего вида.

— Я кое-что увидела в прошлом Платона. Он что, ставил на вас опыты?

Альберт резко покачал головой.

— Нет. Платон пытался нам помочь. Совсем разъединить нас нельзя, но он хотел выстроить между нашими личностями стену, позволить хоть ненадолго побыть наедине с самими собой. К сожалению, не получилось.

Ничего себе…

Я бы с удовольствием допросила Альберта, но понимала всю некорректность данного занятия. Мне и так открыли чуть больше исключительно из-за доверия, нельзя лезть в душу грязными ногами с допросом. Возможно, потом мне придется уточнить некоторые детали — если это понадобится для дела Платона. Пока же лучше промолчать.

Хотя научный интерес во мне прямо-таки рвался наружу. Это же надо. Единое сознание. Три самостоятельных человека, объединенных одним разумом.

Я как будто стояла на пороге научного открытия. По крайней мере, ощущала себя именно так. Никогда в своей жизни не сталкивалась с чем-то подобным.

— Ничего, что я задаю такие вопросы?

Он равнодушно пожал плечами.

— А чего в них такого? Ты явно небезразлична Златону, ты пытаешься помочь Платону, ты наверняка читала информацию о нас и когда-нибудь заинтересовалась бы деталями. Как-никак, ты доктор, значит, умеешь хранить врачебную тайну. Считай, что это заболевание такое, — он хмыкнул, сравнение было несмешным и неправильным. — Ничего не случится, если ты узнаешь чуть больше и используешь это знание, чтобы вытащить Платона. Но мы надеемся на сознательность с твоей стороны. Это не та вещь, о которой стоит распространяться, даже самым близким людей.

— Я никому не скажу.

Да и нет у меня этих близких людей… вообще никого нет.

— Спасибо за понимание. Так куда тебя отвезти?

Я машинально назвала адрес Злата и задумчиво уставилась в окно.

Интересно, почему Альберт считает, будто старший Адрон ко мне что-то испытывает?

Конечно, после нашего поцелуя у меня и самой начали возникать определенные вопросы. Невозможно же целоваться с таким упоением и без особых чувств? Да даже с обычной симпатией — невозможно! Как будто между нами что-то большее, как будто плотины прошлых ошибок были разрушены, и нас снесло штормовой волной. У меня щеки полыхали, стоило вспомнить, как он вжимал меня в себя, как обхватывал талию руками, как смотрел… не отрываясь… будто силился заново рассмотреть.

Или я опять себе надумываю лишнего? У Златона было столько женщин, что он наверняка сам уже не разбирается, кого и как нужно целовать... он делает это так же машинально, как я — провожу осмотр. Без единой эмоции.

Я запуталась в наших с ним отношениях, но одно знала точно: я не готова вновь лезть в омут с головой. Довериться Златону, вновь открыться перед ним — ни за что. Он обманет, сломает меня или просто уйдет — а мне тратить новые восемь лет на лечение? Вновь сходить с ума, пытаясь жить без него? Искать в каждом мужчине его черты и сбегать, так и не найдя ничего общего?

Ему легко. Он переступит через меня точно так же, как переступал через остальных своих “спутниц”. Для него я — лишь очередная галочка в списке достижений. Причем галочка потрепанная, ведь он меня однажды уже добился.

Поэтому никакого сближения. Решено. Пусть лучше мы будем огрызаться друг на друга, как в первые дни, и смотреть исподлобья, но без поцелуев, способных запустить цепную реакцию.

Впрочем, моя твердая уверенность в том, что нужно отдалиться от Златона, не мешала волноваться за него. Думать. Нервно кусать губу. Злат не предложил поехать вместе с ним к отцу, предпочел всё сделать сам, без моего присутствия.

Я знала, что тот заключен под стражу в магической тюрьме — “Теневерс” — и содержался под пристальным наблюдением Арбитров. Неизвестно, пустят ли те вообще Злата к Серпу Адрону. Но если пустят…

Я переживала за него, за его душевное спокойствие. Злат ненавидел своего отца, ему пришлось переступить через себя уже для того, чтобы решиться к нему пойти.

Надеюсь, того получится допросить.

Мы ехали по уже знакомым улочкам к элитному дому в центре столицы, и я думала: как жаль, что я никогда не смогу считать квартиру Злата своим домом. Жаль, что не смогу обустроить ее по-своему, развесить наши общие фотоснимки. Комнаты на восточной стороне стали бы прекрасными детскими — много солнечного света, хороший вид из окна. А в центральной спальне жили бы мы сами.

Я бы добавила сюда уюта и красок.

Но увы.

Наше будущее давно в прошлом.

Телефон зазвонил, отвлекая меня от грустных размышлений. Я глянула на экран — моя соседка этажом ниже, тетя Зина, обладательница четырех кошек и дурного нрава.

— Здравствуйте... — только и успела ответить я.

— Ты что творишь, юродивая?! — визгливо вскрикнула соседка. — Как у тебя совести вообще хватает?!

Альберт непонимающе прислушался, хотя это было необязательно — вопли тети Зины можно было разобрать за три метра от телефона. Понятнее они от того не становились.

— Я полицию вызову, тебя посадят за такие подлости! — угрожала она, переходя на ультразвук. — Весь мой ремонт испортился, коза ты драная! Ты мне миллион должна теперь! Нет, два миллиона!