Бывший. Злой. Зеленый (СИ) - Новикова Татьяна О.

– Вам совсем никто не помогает тут? Только эти… тени? – не выдержал давящего молчания Злат.

– Это я им помогаю, – усмехнулся Освальд. – Правда, скоро работы прибавится. Возможно, придется искать еще помощников.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вы же знаете о даре вашего отца. Удерживать души от смерти. До того как попасть в мои Потемки, он заключил много контрактов со старыми влиятельными семьями. А теперь мы его изолировали. Лишили магии. Вот он и перестал души удерживать.

Освальд вздохнул так, словно не был уверен, что они приняли действительно верное решение.

– Сейчас идет переделка сфер влияния, – мужчина неопределенно поцокал. – В Потемках прибавится гостей.

Не было понятно, огорчает его это или, наоборот, радует.

А вот Злат неожиданно подумал о Вяземском. Ведь тот, по словам Дианы, умер аккурат после того, как отца лишили магии.

Правда, то, что отец мог заключить сделку со старым пауком, никак не укладывалось в голове. Они если и не были заклятыми врагами, то недолюбливали друг друга точно. О, сколько милых сердцу эпитетов наговорил Злату Вяземский в отношении отца в тот единственный раз, когда они попытались найти общий язык ради Дианы. Впрочем, потом паук перешел с отца на мать и всех остальных братьев. Все закончилось скандалом.

Дитрих, после того как взял управление “Цербером” на себя, перетряхнул все старые контракты – там точно не было Вяземского. Он бы сообщил.

И, тем не менее, почему сейчас ему казалось, что Серп и паук были связаны, а в голове настойчиво крутилась мысль: "Что же он такого сделал, что отец взялся охранять его душу?".

Они спустились с так называемого административного на уровень ниже. Туда, где находились пленники замка. За крепкими дверями, пропитанными магией, бились в агонии безумные обитатели Теневерса. Злат слышал, как они кричали, как пытались ломиться наружу. Звякали антимагические кандалы. Казалось, заключенные кости готовы были себе переломать за возможность выбраться. Кто-то орал. Кто-то молился. Кто-то распевал дьявольские песнопения на незнакомом языке. Монотонно скрежетал металл — кто-то ежечасно, ежеминутно, ежесекундно скребся в двери, сходя с ума лишь сильнее от этого своего занятия.

Освальд никак не реагировал на “жителей” тюрьмы. Он спокойно продвигался вперед, мимо камер, изредка лишь прислушиваясь к одному ему понятным звукам. Златону было не по себе. Казалось, все людские страдания собраны в этом месте. Впрочем, несмотря на это, он считал, что отец заслуживает высшей меры наказания, а не заключения в теплом закрытом помещении в относительном комфорте.

Сзади лязгнул засов, отрезая от него завывания прочих арестантов. Небольшая комнатка три на два метра. Посередине тяжелый металлический стол, приваренный к полу. В стол было вмуровано тяжелое кольцо, от которого цепь тянулась к узнику.

Помимо прочего, оно служило также своеобразным детектором лжи. Стоило узнику солгать — и металл нестерпимо нагревался.

— Это так мило с твоей стороны, навестить старика, — издевательски протянул Серп Адрон.

Отец выглядел гораздо хуже, чем во время их последней встречи. Сухие черты теперь смотрелись нездоровой худобой, щеки окончательно впали, длинный нос казался еще крупнее на осунувшемся лице. Длинные седые волосы свисали вокруг лица немытыми патлами.

И лишь глаза все еще ярко сверкали уверенностью и скрытой силой. Он все еще был очень опасен.

Златон сел за стол напротив мужчины. Тот угрожающе тряхнул закованными в кандалы запястьями, отчего кольцо на столе жалобно звякнуло. Будто бы показывая: освободи ему руки — он придушил бы сына прямо здесь и сейчас. Безо всякой магии и даже боевой формы.

— Итак, чем обязан? — не выдержал отец, не дождавшись ответа.

Златон не спешил, обдумывая каждое слово. Отец явно не захочет говорить ему ничего просто так — нужен предмет для торга. В противном случае, Серп начнет гадить нарочно. Вот только устроит ли его предложение Злата?

— Решил лично проверить условия содержания. Достаточно ли ты тут страдаешь.

— У меня все прекрасно. — Серп осекся, мучительно дернувшись. Должно быть, сработал откат от цепи. Чуть помолчав, тот продолжил говорить, но уже тщательнее выбирая слова. — Трехразовое питание. Здешняя кухня лучший образец отборного дерьма. Развлекательная программа из криков сумасшедших утром, днем и особенно по ночам. Из окна мотивирующий и вдохновляющий вид на бетонную стену. — Речь была наполнена пафосом и ядом. — А как поживают созданные мной корпорации? “Цербер”? “Молния”? “Посейдон”?

То, как быстро он сменил тему, о многом давало знать. Златон внимательно смотрел на детали, которые не бросались в глаза сразу. Костяшки пальцев, избитые в кровь, поломанные ноги, то, как нервно Серп качал ногой, смотрел, почти не мигая.

— Всё замечательно, доходы растут.

Хм… Сандара говорила, что в случае их ходатайства Арбитры смягчат отцу условия. Например, добавят короткие получасовые прогулки или из подвалов переведут на уровень выше. Мысль об этом приводила в ярость, но, когда на одной чаше весов стояла жизнь Платона — он был готов идти на уступки.

Леший побери, да он даже Диану готов простить за ее предательство, если она поможет вылечить брата!

— Как интересно получается, да? Детки захотели мою империю, — с гаденькой улыбочкой произнес Серп. — Но не меня самого. Как это называется?

Отец сделал вид, что прислушивается к чему-то. Возможно, к голосам в голове. Злат бы не удивился, если бы так и оказалось. Отец выглядел истинным безумцем.

— Можешь называть меня подлецом. Меня это вполне устраивает.

— Вы пытались меня убить, а когда поняли, что не выйдет, заточили сюда, — он несколько раз ударил в ладоши, будто аплодировал. — Нет, как отец я вами горжусь. Решить проблему любым способом — это именно то, чему я всегда вас учил. Вы молодцы, — он понизил голос, проникновенно добавив: — Ты молодец. Ты ведь это хотел от меня услышать?

— Поздно играть в заботливого папочку. Не находишь?

Серп вдруг расхохотался, одновременно пытаясь содрать с себя оставляющие волдыри на запястьях кандалы. Истерично, надрывисто, жутко. Так смеются злые гении или преступники из дешевых боевиков.

— Да, и правда, актер из меня никудышный, потому что ты как был ничтожеством, так и остался.

Отец подался вперед и щелкнул зубами, будто надеялся, что раз связаны руки, то хотя бы так он достанет до сына.

Злат смотрел на ужимки отца меланхолично, почти с безразличием. Но внутри царила буря. Слишком длинный счет был у него к сидящему напротив орку. Слишком многое сейчас стояло на кону.

— У этого ничтожества к тебе несколько вопросов.

— С чего ты решил, что я на них отвечу?

Златон вытащил из внутреннего кармана сложенный вдвое лист бумаги. Отец недоверчиво взял его. Судя по тому, как судорожно тот сглотнул, как расширились зрачки, Злат попал в самую цель. На бумаге было ходатайство о переводе отца с нижнего уровня на первый.

Видимо, в Теневерсе куда хуже, чем могло показаться на первый взгляд (впрочем, даже на этот самый первый взгляд здесь было жутковато). Как бы Серп Адрон ни пытался храбриться, пребывание здесь наложило на него куда больший отпечаток, чем тот пытался показать.

— Что ты от меня за это хочешь? — мужчина облизал пересохшие губы.

— Ответы на вопросы. Всего два. Первое. Что за эксперименты проводил Платон? Я точно знаю, что ты в курсе. И второе, — Злат невольно задержал дыхание, — Осип Вяземский. Что он сделал для тебя в обмен на удержание его души?

Он бил наугад. Он не был уверен, что Серп вообще спелся с пауком. Но чувствовал, что должен это спросить. Этот вопрос он не согласовывал с Дитом. Это нужно было знать ему самому.

— Хм, — Серп вдруг начал расплываться в широкой улыбке. — Знаешь, это будет даже забавно. Пожалуй, я согласен. Я отвечу тебе. Расскажу все, о чем знаю. Но, видишь ли, в чем незадача по поводу второго вопроса.