Через всё тело прошла волна предвкушения, как будто я уже победил и направляюсь к месту первого слияния.
Усилием воли подавил дрожь, поднял голову. Алетейя смотрела прямо на меня.
— А у тебя глаза сверкают, — сказала она, и все, кто в это время находился в зале корабля, спешно стали отворачивать головы.
«Да они же все себе сейчас представляли первое слияние», — подумал я, и теперь уже гнев стал накатывать алой волной.
Я встал, постарался, чтобы голос звучал спокойно:
— Кадет Горич, постарайтесь обращаться по форме.
Я намеренно перешёл на военное обращение, чтобы все вокруг вспомнили, что это не просто девушка, она наш будущий товарищ по оружию, она пилот.
— Есть, инструктор Вэлк, — сразу же поняла в чём дело Ална, ответив так, как кадеты младших курсов обращались к нам, когда мы вели у них практические занятия.
— Я пойду в тренажёрку, кадет, — строго сказал я, понимая, что нужна либо медитация, либо нагрузка.
В глазах Алны мелькнул испуг:
— А с вами можно? — снова забыв об обращении, произнесла она.
Чуть было не сказал, что можно, потому что губы сами норовили расплыться в улыбке, так меня порадовало её доверие.
Но какой смысл мне тогда уходить, ведь там, в тренажёрке, я не смогу расслабиться, зная, что она находится на расстоянии вытянутой руки.
— Тренажёрка рассчитана на одного, кадет Горич, — пришлось солгать, потому что я был уверен, что те, кто не задействован на смене, уже наверняка там. — Вы остаётесь здесь, — и пошёл к выходу из кают-кампании не оборачиваясь, чтобы не видеть глаз алетейи.
На выходе всё-таки остановился и обратился к старшему офицеру, который был давно и прочно женат:
— Гран-майор Шеррс, составьте компанию кадету Горич.
Шеррс понимающе кивнул, и я вышел, всё ещё ощущая спиной взгляд Алны.
После тренажёрки и ускоренной медитации стало легче. Как и предполагал, в тренажёрке было ещё трое, а когда я выходил, то возле входа ожидали следующие, и, судя по сверкающим даже не жёлтым, а оранжевым глазам, им всем срочно требовалась медитация.
До Вышки долетели без проблем.
На боевом катере, который за нами прилетел, было всего две каюты: кают-кампания и ещё одна, которая использовалась для короткого отдыха и была рассчитана на троих, максимум на четверых тенорцев. И как я сразу не догадался предложить Алне занять комнату отдыха?
Внутри катера никто не ходил во внешней защите, и, конечно, режим был рассчитан на обычные нательные комбезы. Уже через пару часов полёта стало очевидно, что Алне тяжело находится в скафе, тем более что у неё была обычная ученическая модель. Поймал себя на мысли, что думаю о том, что надо бы ей заменить скафандр. А вообще, в идеале запереть алетейю где-нибудь на Теноре. Я даже зажмурился от того, как мне понравилась эта мысль.
Но вряд ли Ална будет рада. Я сразу представил её возмущённое лицо и ругательные слова, готовые сорваться с мягких губ…
«Да что же такое-то, — подумал я, — мозг совсем отключился, мысли как у озабоченного подростка, скорее бы бои».
И я в очередной раз подумал, насколько правы были предки, обозначая сроки и начиная бои, потому что в этот момент ты не можешь думать ни о чём другом. А выход агрессии, который даёт тебе ритуальный бой, радость победы или горечь поражения — вот что является тем, что уравновешивает это невозможное влечение, которое появляется, когда ты впервые вдыхаешь аромат алетейи.
Шеррс, после того как я вернулся из тренажёрки, кивнув в сторону Алны, сказал:
— Ей бы скаф снять.
Я взглянул на него как на сумасшедшего. Я и так еле сдерживаю себя, и остальные тоже, а если она снимет скаф, то все ещё и увидят, насколько она хороша.
Я и забыл о том, что впервые увидев Алну, подумал, что слишком она худосочная, но теперь мне казалось, что её фигура идеальна. Вспомнив мягкость груди в своей ладони, снова зажмурился.
— Да не здесь, комната отдыха свободна, ключ только у капитана. Возьми и отведи девочку, пусть немного до прибытия на планету побудет в тишине и подальше от наших горячих взглядов.
Сначала я хотел возмутиться за это его «девочку», но потом понял, что Шеррс старше нас всех, и для него Ална, конечно, скорее девочка, чем кадет.
Я предложил Алне провести оставшиеся часы полёта там, и она с радостью согласилась. Карту-ключ забрал у капитана Даррена и отдал ей.
— Не забудь пристегнуться перед посадкой.
Когда Ална ушла в каюту, всем стало немного проще, и оставшиеся часы до посадки на планету прошли в рабочем режиме.
Капитан Даррен сам взял на себя функции пилота и уверенно пристыковался к шлюзу Академии, и секундная встряска стала для нас сигналом к тому, что мы вернулись в Вышку.
— Прибыли, — прозвучала команда отстегнуть ремни.
Капитан Даррен был одним из тех, кто не бросил вызов. Он был родом не с Теноры, а с Артемис, и судя по слабым жёлтым отблескам, тоже чувствовал аромат алетейи, но здраво отдавал себе отчёт, что слабой энергии арета ему не хватит, чтобы продержаться в бою против чистокровного тенорца.
Ална вышла из каюты снова в скафе, только без шлема. Выглядела немного заспанной, такая вся расслабленная, захотелось прижать её к себе.
Но здесь, в академии, не то что в пещере на опасной планете.
Я вышел из катера первым.
Нас встречали. В ангар не пускали посторонних, но помимо руководства факультета пилотирования и даже самого ректора Вышки, адмирала Эвана Декартида, а также техников ангара, я заметил гардов в их серой форме.
От гардов отделился человек в форме гран-капитана:
— Ваше высочество.
Я мотнул головой, давая знак, что можно обойтись без титулов.
Он продолжил:
— Его императорское величество послал нас для проведения расследования.
— А в чём дело? — удивлённо спросил я, несколько нервничая, потому что мне хотелось, чтобы Ална как можно скорее попала на станцию, к себе в каюту, иначе все тенорцы, находящиеся сейчас в академии и подходящие по возрасту, начнут предъявлять права и бросать вызов.
— К его императорскому величеству обратился Дмитрий Горич с просьбой расследовать инцидент, произошедший с его сестрой Алной Горич. По данным, полученным с ИИ академии после анализа тренировочного полета, в тот момент, когда кадет Горич инициировала переход в гиперпространство, произошёл управляемый микровзрыв, и Дмитрий Горич считает, что это была диверсия, направленная конкретно на угрозу жизни его сестры.
То, что говорил капитан гардов, совпадало с моими мыслями насчёт этой аварии, когда космолёт Алны выбросило из гипера в совершенно другой части галактики.
— Что вам требуется? — резко спросил гарда, наблюдая как у него начинают расширяться крылья носа, втягивая воздух, и понимая, что это Ална вышла из корабля.
Гран-капитан был старше меня, но ненамного, и поэтому я не удивился, услышав вместо ответа на свой вопрос:
— Даг кастад алетейя.
— Алетейя даг самталет, — ответил ему и повторил свой вопрос.
— Это и есть Ална Горич? — с крайним удивлением на суровом лице спросил гран-капитан.
Ална подошла и встала рядом.
— Да, я кадет Ална Горич, у вас есть ко мне вопросы? — спросила она.
— Кадет Горич, гран-капитан вызовет вас позже, сейчас вам надо срочно на станцию в вашу каюту, — сказал я с нажимом, — медиков и руководство академии я предупрежу.
— Хорошо, инструктор Вэлк, — усмехнулась Ална. — Ну… я пошла?
Я оглянулся и жестом попросил гран-майора Шеррса проводить Алну. Сам же направился навстречу адмиралу Эвану, кивнув гран-капитану, чтобы он держал меня в курсе расследования.
35 глава
Птица
Я шла по академии в сопровождении тенорца и думала, хорошо, что Адриан отправил со мной именно его. Тенорец выглядел старше остальных, произнёсших странную фразу, о которой я так и не спросила Адриана.
