Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

— Вы меня тоже знаете, — продолжила женщина. — Точнее, когда-то знали. Сейчас не вспомните, конечно. Совсем крохой тогда были.

— Что вы от меня хотите?

— Ничего, — удивилась старая знакомая. — Просто решила поздороваться и убедиться, что не обозналась. В штабе не стала спрашивать. Там почти все себе псевдонимы придумали, или прозвища всякие, и на настоящие имена очень обижаются. Вот я и боялась, что вы тоже обидитесь. Извините, если напугала.

— Нет, всё нормально. — Алина решилась подойти ближе, всмотрелась в лицо под вуалью.

Лицо как лицо. Не слишком симпатичное, грубоватое, но не отталкивающее. И совершенно незнакомое.

— Так легче? — Женщина сняла шляпку. Под ней прятались тщательно зализанные и скрученные в узел волосы, русые с проседью. Глаза, которые в тени вуали выглядели тёмными, на самом деле оказались серыми, а вокруг радужки виднелись края линз. Линзы с викенской модой сочетались странно, но это же Исток, здесь и не такое встречается.

И снова ни одного проблеска воспоминаний.

Алина покачала головой:

— Извините, я правда не помню.

— Я и не надеялась, честно говоря. Слишком много лет прошло. Сколько вам сейчас? Восемнадцать?

— Девятнадцать недавно исполнилось. Вы правда меня знали?

— Правда. С вот такого примерно возраста. — Женщина показала руками что-то, по размерам близкое к новорождённому. Улыбнулась собственным мыслям, вернула шляпку на голову, вытащила из сумочки портсигар, щёлкнула зажигалкой. Потом ещё раз. И ещё.

Бесполезно. Из-за перчаток палец вхолостую скользил по колёсику и высечь искру никак не получалось. А обнажать руки викенская леди почему-то не желала.

— Помочь? — предложила Алина. И, не дожидаясь ответа, отобрала зажигалку. Огонёк появился сразу же.

— Спасибо. — Женщина с наслаждением затянулась. — Если хотите ещё что-то узнать — спрашивайте, не стесняйтесь. Я не тороплюсь.

Узнать хотелось многое. Наверное, слишком многое. То, что так и не хватило духу спросить у Ракуна. Или то, что было известно от Перфи. Но если он врал про собственное имя, то и про всё остальное мог говорить неправду.

Да и какая разница? Были родители хорошими или плохими, мягкими или жестокими, любили дочь или терпеть не могли? Это в прошлом, в настолько далёком прошлом, что уже не имеет значения.

Поздно.

И не настолько важно, чтоб рыться в семейных архивах, когда есть более насущные вопросы.

— Давайте начнём с того, как вас зовут? — предложила Алина.

— Простите, я совсем забыла представиться. Марина.

— Просто Марина?

— Да, просто Марина, — женщина улыбнулась слегка виновато. — Вообще-то, Марина Луаре, но по имени мне привычнее. И сразу скажу, чтоб потом не было недоразумений, — я не близкая подруга ваших родителей. Просто работала в их доме. Так что некоторых вещей могу не знать.

Ленивая апатия в душе Алины резко сменилась на любопытство. Кажется, даже слишком резко, и девушка торопливо стёрла с лица непроизвольную улыбку.

Но как тут не улыбаться, если творится что-то интересное?

Взять хотя бы карьерный рост: от простой служанки до дамы, которая носит шляпку с вуалью и финансирует заговорщиков! Как, спрашивается, Марина докатилась до жизни такой?

И ведь она же сама предложила задавать вопросы, никто за язык не тянул!

— Почему вы им помогаете? — Алина кивнула на тёмные окна, даже не пытаясь изящно сменить тему. Всё равно красиво не получится, лучше уж сразу в лоб.

Женщина если и удивилась такому повороту, то виду не подала. И ответила сразу же, без заминок:

— Не я. Человек, на которого я работаю. Я только выполняю приказы.

— А ему это зачем?

— Вот этого, извини, не скажу. Не в моей компетенции. А ты, насколько я понимаю, не с ними?

Алина мысленно назвала себе умницей. Почти без сарказма. Одной фразой заставить собеседницу перейти на «ты», отгородиться «компетенцией» и начать задавать встречные вопросы — это умудриться надо.

Значит, продолжаем в том же духе:

— Нет, мне просто надо было с Энгусом поговорить. Про курсовик. Мы учимся вместе. А такие вот кружки по интересам — это не моё. Детский сад, баловство одно. Вот если бы они чем-то более дельным занимались…

— Например? — Марина достала ещё одну сигарету, прикурила прямо от предыдущей, не став в этот раз мучиться с зажигалкой.

И всё же, почему она руки прячет? И почему так нервно затягивается, будто сейчас судьбы мира решаются?

Алина так и не придумала, что сказать «например». Оглянулась на окна квартиры в поисках подсказки и хмыкнула. Заговорщикам, видимо, надоело сидеть в темноте: по комнате теперь парили сразу три светлячка и ещё один тусклый плавал по кухне.

— Интересно, как бы они обошлись без магии?

— Что? — Марина сжала сигарету так, что та чуть не сломалась.

— Просто подумала… Вот они выступают за то, чтоб уравнять всех в правах. А если бы магия вдруг исчезла, то и уравнивать специально никого не пришлось бы. Здорово же!

— И тебя не испугало бы остаться без арфактумов?

— Я почти всю жизнь так провела. Зато с телевизором, интернетом и телефоном. И была вполне счастлива. Так что, может, без магии у вас тут хоть прогресс какой-то начнётся, развитие, цивилизация. А то застряли в средневековье: балы, театры, торжественное шествие короля в железной маске.

— Она золотая.

— Да хоть платиновая! Вы же поняли, что я имею ввиду?

Женщина кивнула. Выглядела она несколько ошарашенной, даже испуганной.

— Пожалуйста, не кричи об этом на всю улицу.

— О чём? — не поняла Алина, но голос всё-таки понизила. — О короле? Извините, я не думала, что про него говорить нельзя.

— Про короля можно. А вот про исчезновение магии лучше не надо.

— Почему? Это же только мысли. Никто не собирается всерьёз убирать из мира магию. Да и как её вообще убрать, это же не дерево срубить. Это сила. Энергия. Она… ну, просто есть.

— Конечно, она есть и никуда не денется, — поспешно подтвердила Марина. — Но теоретически… Только теоретически, если бы вдруг нашёлся способ отключить камни, как бы ты на это среагировала?

Алина колупнула запястье, но вовремя спохватилась, засунула руки в карманы. Нащупала в правом кольцо, которое в последнее время почти не надевала. Попыталась представить свою реакцию на исчезновение магии. А заодно — реакцию всех остальных.

К коронации, когда магия переставала работать совсем ненадолго, готовились загодя. Запасались топливом и едой, отменяли работу, мероприятия, поездки. Газеты пестрели инструкциями, как вести себя в чрезвычайных ситуациях. Пожарные ходили по домам и рассказывали, как обращаться с газовками и керосинками, и почему не надо оставлять на ночь зажжённые свечи. И всё это ради нескольких часов. Если очень не повезёт — ради пары дней.

А если что-то случится внезапно и надолго?

Да по местным меркам такое тянет на настоящий апокалипсис!

И это только внешние последствия. А внутри? Как будут чувствовать себя люди, внезапно лишившись сил? Испуганными? Потерявшимися? Обманутыми? Беспомощными?

Такими же, как сама Алина, когда поняла, что магия Устья ей больше не подвластна.

— Пожалуй, я испытала бы злорадство, — созналась девушка.

— Но почему? Ты ведь магисса!

— А это уже моё личное дело. Да и… мы ведь просто теоретически рассуждаем, правда?

— Конечно.

— Тогда какая разница? — Алина сжала кольцо в кармане. Камень холодил кожу, лёгкие мурашки бежали от пальцев к запястью. Беседа сворачивала в какую-то странную сторону, одно слово тянуло за собой другое, и от каждого нового элемента в этой цепочке становилось всё страшнее. Но разговор надо было довести до конца. — Вот если бы речь шла о чём-то реальном, я бы вам, возможно, всё рассказала. А вы мне. Да?

— Да, — машинально согласилась Марина. И сразу же спохватилась: — О чём?

— О том, что вы чувствуете, когда думаете об исчезновении магии. И почему вы вообще об этом думаете.

— Алина… Вы не знаете, о чём говорите.