Тихоня в Академии Драконов (СИ) - Томская Светлана

– Первую неделю после происшествия все маги Академии пытались по очереди привести его в чувство, – продолжает барон, и его голос срывается. – Но ничего не изменилось. Сидит и смотрит перед собой.

– Позвольте мне остаться с ним наедине.

Барон тяжело вздохнул:

– Что ж попробуйте. Хуже не будет.

Я вошёл в беседку и сел на скамью напротив парня. Если он и заметил присутствие постороннего, то не выдал этого ни одним движением лицевых мышц. Зато я беззастенчиво его разглядывал. Длинные тёмные волосы, худощавый. Насколько я знал, трагедия случилась недели две тому назад. Тело юноши всё ещё было в хорошей форме. Чувствовалось, что физическая подготовка в Академии была на уровне. А вот лицо выглядело осунувшимся. Высокие заострившиеся скулы, мертвенная бледность, далёкая от той, которую называют аристократичной, тонкий прямой нос и пустой взгляд, устремлённый в никуда.

ИНГАР

«Ларс», – позвал я.

«Пр-росто не мешай. Я ищу», – огрызнулся дракон, и я почувствовал его напряжение.

Расслабившись, я прикрыл глаза и попытался пройти за ощущениями своей второй ипостаси. Темнота и холод. Если разобраться, дракон – это та же ящерица, только большая и, как все рептилии, не переносит холод.

И люди, и драконы пришли в этот мир из более тёплых измерений. А здесь в то время была вечная зима. Драконы столкнулись с холодом, а люди с голодом. И спасло оба наших вида только слияние сильных крылатых зверей, способных охотиться на дичь, с теплокровными людьми.

И вот сейчас внутри парня я чувствовал первобытный изначальный холод. Ледяные щупальца опутывали моего дракона и тянулись через него ко мне.

Так и замёрзнуть недолго жарким летним днём. Только не магу с четырьмя стихиями. Я зачерпнул из центра силы огонь и направил поток на поддержку Ларса, получив в ответ благодарный отклик. Но ледяной стихии всё ещё было слишком много. Она, словно разумная, ставила щиты на пути языков пламени. Пришлось подключить Воздух. Огненный смерч закрутился спиралью, заключая в согревающий кокон ту часть меня, которая совсем недавно стала проявлять самостоятельность – моего дракона. И ледяные щиты начали плавиться.

«Он жив», – неожиданное заявление Ларса едва не отвлекло меня от поддержания магии в огненной воронке. Созданный мною смерч было дрогнул и истончился, ледяное щупальце, почувствовав слабину, змеёй метнулось ко мне, но, не добравшись до солнечного сплетения, водяными брызгами разлетелось во все стороны, словно лопнул огромный шар, наполненный водой.

«Ещё огня», – рявкнул Ларс.

Так, придётся чуть позже объяснить обнаглевшему зверю, чтобы сбавил командный тон. Но сейчас терять время было нельзя. Я уже и сам увидел ту самую искорку, по которой Ларс определил, что дракон парня жив. На этот раз я отправил узкий ровный луч прямо в цель, помогая крохотному огоньку разгореться.

Кажется, получилось. Я откинулся на спинку скамьи, чувствуя сильную слабость, и услышал тихое:

– Спасибо.

Взгляд юноши стал осмысленным. Он сидел передо мной, прижав обе ладони к солнечному сплетению.

– Не думайте, я всё осознавал. Я чувствовал, что Мерг жив. И держал его. Все мои силы уходили на это.

– Поэтому ты и молчал всё это время?

Юноша кивнул:

– Я сейчас чувствую себя так же, как тогда, когда впервые почувствовал Мерга.

– Да, Ингар, тебе теперь придётся начинать почти с нуля. Сколько стихий у тебя было развито?

– Огонь и Воздух полностью, а Земля где-то на треть. Сейчас я чувствую только Огонь. Но это не страшно. Главное, он жив. Начну с нуля.

– Второй раз по этому пути будет пройти легче, – ободряюще сказал я. – Но знаешь, у меня сейчас два вопроса. Второй: помнишь ли ты, как это всё с тобой случилось? А первый: очень хочется есть.

Когда мы оба, шатаясь от слабости, появились перед бароном, пришлось потратить ещё толику сил на то, чтобы объяснить обезумевшему от счастья отцу, что лучшая благодарность сейчас – это много еды. Ибо любая магия требует, помимо знаний и умений, ещё и материальной подпитки.

Навыку достаточно быстро восстанавливать потраченные силы магов учат на младших курсах. Поэтому за столом я больше молчал, стараясь вытянуть из пищи максимум энергии природы и переработать её в энергию стихий, и вполуха выслушивал благодарности барона и его жены.

– Давайте сделаем так, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – Пока идёт расследование, никто не должен знать, что ваш сын пошёл на поправку.

Увидев недоумение в глазах отца Ингара, я зашёл с другой стороны:

– Вы же понимаете, что случайно три адепта пострадать не могли. И ваш сын – очень ценный свидетель. Сейчас его память ещё полностью не восстановилась. Но, если станет известно, что он пришёл в себя…

– Я понял, – барон хлопнул ладонью по столу. – Из этого дома никто никуда не выйдет без моего ведома. Баронесса всё это время вела затворнический образ жизни. Никаких изменений не будет. Слуги при найме дают обет молчания.

– Ну что ж, это в ваших интересах. Я сам к вам наведаюсь через пару дней.

Из имения барона Невира я выехал на его карете. Вопрос: заезжать или нет за Эллианой – я отмёл сразу же. Вряд ли она расстанется со своей подругой до завтрашнего вечера. Тем более что желания проводить время в моём обществе у неё резко поубавилось.

– В Академию, – приказал я кучеру и устроился было поудобнее, чтобы вздремнуть. Хоть я и восстановил потраченную магию, но усталость за день всё равно накопилась.

Вот только мы даже из города выехать не успели, когда меня из полудрёмы выдернуло рычание Ларса.

Во рту разливалась горечь каштанового мёда – знакомый вкус страха Лисёнка.

Через несколько мгновений я уже отталкивался от земли, расправляя крылья. А кучер пытался сдержать испуганных лошадей, не привыкших к столь близкому взлёту дракона.

Глава 29. "Мой дракон"

Мне казалось, что мной владеют только обида и злость. Но едва мы отошли от флигеля, я почувствовала пронизывающую моё тело дрожь. Страх скрутил внутренности так сильно, что помутилось сознание. Я споткнулась и, если бы магистр Арский не держал меня крепко за локоть, наверняка бы упала.

Пытаюсь вырвать руку, но разве есть шанс у маленькой мышки убежать от матёрого хищника? Магистр Арский притягивает меня к себе, и я снова спотыкаюсь, но упасть сейчас ещё сложнее. Обхватив меня за талию, мужчина прижимает к себе так крепко, что мои ноги едва касаются земли. Я, можно сказать, почти левитирую.

Куда меня тащит охотник на иномирян, тот, кого Волсумз назвал лучшим сыскным псом Империи?

Снова осознаю, что интерес ректора ко мне, скорее всего, связан именно с тем, что он догадывается, кто я такая. И к страху примешивается горечь, а всё перебивает осознание собственной наивности, граничащей с глупостью. И ректор, и его дракон просто заманивали меня в ловушку. А я поплыла, растаяла.

Когда мы уже подходим к краю полигона, не выдерживаю и оборачиваюсь.

Магистр Волсумз стоит в дверях и смотрит нам вслед. На таком расстоянии я не могу разглядеть выражение его лица, но почему-то кажется, что он ухмыляется. Снова волна дрожи.

– Что он сказал тебе? – в голосе Кристиана, то есть ректора, гнев.

Мы уже свернули на безлюдную аллею, и магистр останавливается, разворачивая меня к себе.

Старательно отвожу взгляд в сторону. Нет сил смотреть в эти темнеющие синие глаза. Ноги становятся ватными, внизу живота разгорается пожар, а нижняя губа обиженно оттопыривается. Прикусываю её. Да что со мной такое? Разве это я должна сейчас чувствовать? Я среди врагов. Мне бы разобраться, за что преследуют иномирян, понять, что мне грозит, а я размякаю, едва магистр ко мне прикасается.

– Он посмел тебя обидеть? – ярость Кристиана уже ощущается на физическом уровне.

Неужели он готов меня защищать? Или это всё игра? Но тогда и там, в лесу, всё было игрой, и полёт на драконе, и поцелуй на крыше. Пытаюсь разозлиться, но глаза помимо моей воли наполняются слезами.