Тихоня в Академии Драконов (СИ) - Томская Светлана

– Пусти, тебя это не касается.

«Аррр», – звучит внутри моей головы.

И опора из-под ног исчезает.

Кристиан идёт быстро, широкими шагами, прижимая меня к груди. А я барахтаюсь, как птичка в силках.

– Нет, я понимаю, что дерзость и непокорность у тебя в крови. Иначе ты не сбежала бы сначала от своего отца в Академию, а затем от своих братцев в лес.

– Что ты делаешь? Пусти! – продолжаю трепыхаться я и тут же соображаю: его последние слова говорят о том, что никаких подозрений насчёт моего иномирного происхождения у Кристиана нет. Он уверен, что это мой отец и мои братья.

Замираю, на время прекращая сопротивление и пытаясь осмыслить. Главный вопрос: с какой целью Волсумз мне сказал, что магистр Арский в курсе всего? Может, он рассчитывал, что я проговорюсь и сама себя сдам? В груди теплеет: значит, не из-за охоты на иномирян Кристиан проявляет внимание ко мне. Но, не успев разгореться, огонёк радости гаснет. Я вспоминаю красивую девушку, кинувшуюся на шею магистру возле столовой прямо на моих глазах, и снова пытаюсь вырваться:

– Пусти немедленно!

– Как же быстро у тебя меняется настроение, – недовольно рычит Кристиан. – Только что радовалась.

– Это когда я радовалась? – пытаюсь изобразить возмущение.

Но голос в голове уточняет:

«Только что».

Ясно, что дракон с ним заодно. Вот только неужели мои эмоции для этих двоих как открытая книга? У меня что, всё на лице написано?

Кристиан наконец-то ставит меня на землю, но не отпускает, придерживая своей огромной ручищей за плечо. Я озираюсь по сторонам и узнаю тот самый полигон, на котором я впервые увидела драконов. Зачем мы здесь? Задать вопрос не успеваю.

– Лисёнок, – пальцы Кристиана касаются моего подбородка и мягко, но настойчиво заставляют повернуть голову к нему, – помнишь, я говорил про артефакт истинности? Он находится в Храме Изначального Дракона. Я сейчас обернусь, и ты снова сядешь на моего дракона.

– Никуда я с вами не полечу, – огрызаюсь я.

– Не полетишь на спине, понесу в когтях, – безапелляционно заявляет магистр. – Тебе вряд ли понравится: трудно будет защитный купол сделать.

– Да какое вы имеете право решать за меня? – я просто задыхаюсь от возмущения.

– Мне так легче будет тебя защитить, – говорит он просто и, прежде чем я успеваю ещё что-нибудь сказать, наклоняется ко мне, жёстко фиксируя рукой затылок.

На этот раз Кристиан не миндальничает со мной, а сразу же перекрывает мне дыхание поцелуем. Попытка упереться ладонями в его твердокаменные грудные мышцы и хоть немного отстраниться обречена на провал. И не потому, что он сильнее меня.

В солнечном сплетении распускается огненный цветок. Волны жара хаотично мечутся внутри, а потом, на мгновение закрутившись спиралью вокруг сердца, разом обрушиваются в нижнюю часть живота, затапливая невыносимо сладкими ощущениями. Вцепляюсь пальцами в ткань рубашки Кристиана, то ли в попытке удержаться на ослабевших ногах, то ли бесстыдно притягивая мужчину к себе.

Лёгкие наполнены изысканным ароматом цитруса и корицы, и мне абсолютно всё равно, что будет потом. Пусть я пожалею, но сейчас мне так хорошо, что это похоже на безумие.

– Доверься мне, – шепчет Кристиан, разорвав поцелуй, но всё ещё не отстранившись. Его губы касаются моих, и я тянусь к нему, потому что в этом прикосновении смысл всей моей жизни. Всё остальное в один миг стало незначительным.

– Моя девочка, – хрипло говорит Крис.

И ему вторит ещё более низкий голос: «Моя».

Рык Ларса вызывает внутри меня мощную оглушающую вибрацию, не похожую ни на что, испытанное мною прежде.

Наверное, я всё-таки схожу с ума, потому что мне мерещится в нарастающем гуле ответный рык: «Мой др-ракон».

Прихожу в себя: моих ступней снова приглашающе касается крыло Ларса. Мысль о том, что я не должна подчиняться, проползает как-то вяло по краешку сознания и кажется чужой, словно из прошлой жизни.

Возникшая внутри неведомая сила влечёт меня вперёд. Это я и не я одновременно. И это не покорность, это моё решение. Или, скорее, наше.

Прихожу в себя, когда мы уже высоко в небе. Пытаюсь привести мысли в порядок. Что это было? Какая часть меня потянулась к дракону? Именно к Ларсу, а не к магистру Арскому. В какой-то момент мне даже показалось, что решение за меня принимает кто-то другой. Я ведь точно никуда лететь не собиралась, тем более с ректором, тем более на ночь глядя. Но я уже сделала шаг на спину дракона. Я уже лечу с ним. Не прыгать же.

Оглядываюсь по сторонам, и сердце замирает. Вокруг нас до самого горизонта горы. Несмотря на сложность ситуации и все мои переживания, некоторое время просто любуюсь. Солнце уже низко, и вершины окрашены розовым.

Что под нами, мне не видно. Драконья спина закрывает всё, но, скорее всего, на земле, в ущельях, уже совсем темно. Снова смотрю по сторонам, на освещённые уходящим солнцем горы. Красиво, но тревожно на душе.

И вернувшиеся сомнения какие-то странно ленивые. Мне не хочется сопротивляться, а хочется, чтобы всё решили за меня. Не очень приятное ощущение.

Фразу, прозвучавшую в моей голове, – «Мой дракон» – произнёс женский голос. Это была моя мысль или что-то вроде слуховой галлюцинации? Погружаюсь внутрь себя. Магия, совсем недавно появившаяся у меня, сворачивается клубочком под рёбрами домашним котиком, только что не мурлычет. Вот только мой ли это котик, или тот из сказки Киплинга, который гуляет сам по себе? Вспоминаются ужастики из моего мира – серии «Чужого».

Да нет, бред. Но тут же спорю сама с собой. А сама магия, значит, не бред? Я же всегда была материалисткой. Почему сейчас я одну часть этого мира приняла, а вторую боюсь? Могла ли я зацепить магию у Алисии во время перехода? А внутренний голос? А вторую ипостась? Энния говорила, что женщины в этом мире не оборачиваются в драконов, но появляются ли у них внутри эти самые драконы?

Тяжело вздыхаю. Я совершенно безграмотная для этого мира.

Тянусь к Ларсу, зову его почему-то шёпотом, а не мысленно:

– Ларс.

Ловлю молчаливый отклик. Он слушает.

– Ларсик, расскажи мне… – спотыкаюсь, не зная, как сформулировать вопрос, – расскажи мне обо мне. Кто я?

Недоумение.

– Ты же чувствуешь, что во мне? – пытаюсь навести на мысль о возможном появлении внутри меня драконицы, но напрямую спросить почему-то опасаюсь.

Ларс удивлённо хмыкает:

«Ты моя пара».

– Но ты дракон.

«И ты дра…»

Сильный удар сбивает меня со спины Ларса. Ударяюсь о пружинящий защитный купол и вцепляюсь в шип сбоку. Очень близко мелькают огромные тени. Их много, и они со всех сторон. Открытая драконья пасть оказывается очень близко ко мне, натыкается на защитный купол и разочарованно клацает зубами.

«Дикие», – рявкает Ларс и делает рывок в сторону.

А я снова отрываюсь от его спины, и снова купол меня ловит невидимой прозрачной сетью. Мимо моего лица по другой стороне защитной плёнки скользит когтистая лапа.

Снова удаётся ухватиться за шип. На этот раз прямо-таки впиваюсь в него, пытаясь кончиками пальцев зацепиться за чешуйки. Мелькает мысль: «Что, если Ларсу больно?»

Но уже в следующий миг мой дракон пикирует вертикально вниз, и все размышления сдуваются встречным ветром, потому что исчезает защитный купол. Из-за чудовищной нагрузки пальцы срываются, и я падаю в чернильный мрак уже спустившейся на землю ночи.

Говорят, что в последние минуты перед смертью в памяти человека пролистывается вся его жизнь.

А у меня вспомнился только один эпизод: в выпускном классе наша новая училка по французскому организовала для желающих прыжки с парашютом. Желающими были все, но двоих отсеяли из-за зрения. И вот мой первый прыжок сейчас и всплыл в памяти.

До того, как раскроется основной, на стабилизационном парашюте падающего вниз любителя экстрима болтает как… цветок в проруби.