Рогатый папа (СИ) - Лира Екатерина

Антон сразу посветлел лицом:

– Да вы что! Я только и умею что по кнопкам тыкать. А машина сама настраивает дозировку и количество воды. А вот там готовят по-настоящему: в турке, на песке… – он мечтательно улыбнулся. – Насыщенный ароматный кофе с добавлением специй, бариста сам выбирает купаж… Это же искусство!

– Может, тебе самому в баристы податься? – легкомысленно ляпнула я.

Мы как раз выходили из театра. На небе собирались тучи, и я пожалела, что не взяла зонт. Того и гляди дождь польется.

– Вы что, я же всю жизнь мечтал актером быть! – с обидой протянул он.

– Мы не всегда мечтаем о том, что лучше для нас, – пожала я плечами. – Я вот тоже всю сознательную жизнь грезила балетом, а сейчас думаю, может, сложись все иначе, будь я… хоть офисным работником, хоть продавцом, или работай на заводе – да кем угодно! – может быть, была бы счастливее.

Спохватившись, что и кому говорю, моментально сменила тон.

– Извини, не слушай меня. Ты обязательно поступишь, и все у тебя будет отлично! – ободряюще сжала его руку.

Ни к чему вываливать на парня свое плохое настроение и дурные предчувствия. Его ко мне не в качестве психотерапевта приставили. Хотя от последнего я бы не отказалась.

Кафе, о котором говорил Антон, действительно оказалось совсем рядом. Маленькое, расположенное на первом этаже одного из жилых домов, запрятанное во дворах. Даже удивительно, что раньше я о нем не слышала.

Мы сели за столик, я позволила заказать себе кофе, о котором беспрестанно вещал парнишка. Мыслями при этом была совершено далеко.

Может быть, не стоило уходить из театра? Чем там все-таки занят Герман? Что рыжий вампир, черт возьми, сделал с Маринкой? И почему у меня такое сильное дежа вю!

Наконец принесли кофе. Аромат действительно был потрясающим! Я прикрыла глаза, вдыхая его. А когда открыла, к нашему столику подходил тот, кого я никак не ожидала увидеть.

– Что вы здесь делаете? – я вцепилась в чашку, словно она могла меня защитить от этого человека… или не человека.

– Оставь нас, – бросил подошедший Антону. Тот побледнел, но все же подчинился, с громким противным скрежетом отодвигая стул. – Здравствуйте, Ирина. Простите старика, не удержался, очень уж хотел поговорить с вами.

Насчет старика он явно лукавил. Выглядел этот качок максимум на сорок-сорок пять лет. Цветные татуировки блестели на коже, выдавая бурное прошлое.

– Вряд ли это хорошая идея, – грубить сразу мне не позволяло воспитанием.

– Что, даже не хотите узнать всю правду о моем сыне?

Сцепив зубы, я какое-то время помолчала.

Я видела, как он обращается со своим сыном. Видела, как в детстве запрещал маленькому Геше все, вплоть до прогулок на свежем воздухе. Как затравленно на это смотрела мать Германа, с молчаливого согласия которой происходили издевательства над ребенком.

Чтобы успокоиться, отделить себя от той ненависти, что вспыхнула при этих мыслях, я взяла кружку кофе, сделала глоток.

Мммм… потрясающий вкус! Острый, с легкой горчинкой, терпкий и обволакивающий.

– Не интересно? – Нагицкий-старший наклонился, пытаясь поймать мой взгляд. – Совсем-совсем?

– Нет, – я пожала плечами. – Герман сказал, что вы видите будущее. Я сначала ему поверила, а теперь сомневаюсь. Иначе зачем бы вы сюда пришли.

Я повертела головой. Куда делся Антон? Посетителей в кафе было немного, да и самих столов раз-два и обчелся. Девушка с ребёнком, уткнувшаяся в книгу, двое мужчин увлеченно что-то обсуждавших, вот только будущего театрала нигде не было видно.

На мой выпад качок только рассмеялся, сразу становясь похожим на сына. Они даже голову запрокидывали одинаково.

– Мой сын сказал примерно то же самое. Но в этом и смысл, ведь так? Мы сами создаем свое будущее. А я вижу лишь отдельные события, а не всю картинку целиком.

– Мне это действительно не интересно, – я не знала, заплатил ли Антон за кофе, а потому вытащила из сумочки пару купюру и бросила на стол. – Пойду, пожалуй, скоро перерыв закончится, мне надо быть на репетиции.

– Вам грозит опасность. Вам и вашим детям, – повысил голос мужчина. – Хотя бы выслушайте, я ведь не прошу большего. В конце концов, я беспокоюсь о собственных внуках.

– Да. Герман мне все рассказал. И я уверена, он сможет меня защитить от любых волшебных проблем, а с не-волшебными я справлюсь и сама.

Я поднялась с места.

– Вы что, не понимаете, что вас и детей защищать надо прежде всего от него? – Игнат терял терпение, глаза недобро сверкали – того и гляди начнут пускать молнии. – Вы недолго продержитесь рядом с ним. Он же сломает вас, иссушит.

Взяв наполовину пустую кружку Антона, он отхлебнул из нее и смачно фыркнул.

– Вам лучше бежать от него, пока не поздно.

– До свидания, – я развернулась, но не успела сделать и шага, как он произнес то, что я уже не могла игнорировать.

– А вот ему вы так не скажете, да? Уже как-то попытались, и что в итоге? Натравил на вас вампиров.

– Что? – я медленно обернулась. Его слова отозвались в душе неприятной тревожной музыкой. «Натравил вампиров»? Ведь это же бред, да? Но почему-то я стояла, не двигаясь с места, и внимательно слушала. – Я вам не верю.

А вот теперь врала я. Я верила, еще как верила. Потому что стоило его словам прозвучать, как красные глаза, преследовавшие меня сегодня с момента встречи с рыжим, снова вспыхнули перед внутренним взором.

– Зря. Он вас не отпустит под видом защиты от неведомой угрозы, будет пытаться привязать к себе. Но при этом заметьте: каждый раз, когда с вами что-то происходит – он всегда рядом, если не чтобы предотвратить, то хотя бы исправить последствия. И это привязывает вас к нему все сильнее и сильнее.

– Это не ваше дело.

– Главное – не верь ему. А то я знаю, что он будет говорить и как оправдываться. Скажет, что это я хочу забрать себе двойняшек или хотя бы одного из них. Что мне нужна нимфа для кормежки, – Нагицкий-старший некрасиво сплюнул. – Можно подумать, речь идет не о моих собственных внуках, а о мешке картошки с рынка.

Говорил и выглядел он убедительно, даже очень. И если бы не видение у волшебного дерева, я бы сейчас, возможно, даже прониклась.

– Я знаю, как вы издевались над Германом, когда он был маленьким.

– Издевался? – протянул он. – Ну, может быть, где-то действительно перегнул палку… Но я все делал, только чтобы защитить его и его мать. Но в итоге он все-таки убил ее.

Я замолчала, пораженная его словами. Убил? Это был какой-то несчастный случай? Но ведь Герман умеет лечить, он мог легко спасти ее, если уж спас Галку, даже когда ей вспороли горло!

– Он далеко не такой, каким хочет показаться. Поверь мне, если бы не малая доля вероятности, что ты сама можешь оказаться носительницей гена, являться нимфой, то он вел бы себя с тобой совсем по-другому. В конце концов, нанял же он вампира, чтобы уговорил тебя пойти с ним на свидание, когда ты ломалась слишком долго.

Это было больше, чем я готова была услышать. Что-то внутри оборвалось. Разбилось вдребезги, наполняя сердце осколками. Даже дышать стало трудно, больно. На глаза набежали непрошеные слезы, но плакать при этом человеке я не могла себе позволить.

– Мне надо идти.

К черту этих фавнов, всю эту нечисть, будь она неладна!

А я еще удивлялась, как так получилось, что я вдруг решила, что мне стоит все же дать Нагицкому шанс! Значит, и наша первая близость – такой же обман? И дети – это не плоды любви? Получается, по сути, он взял меня силой? Против моей воли?

– Я могу тебя защитить от него, – сказал мне вслед Игнат. – Если он заподозрит, что ты все знаешь, то снова подвергнет гипнозу. Ты даже не поймешь, что действуешь не по своей воле.

«Такого дерьма в жизни много, а я могу защитить тебя от него…» – кажется, так говорил мне Герман?

– Мне надо идти, – к выходу я практически бежала и, когда оказалась снаружи, остановилась лишь затем, чтобы сориентироваться, в какую сторону идти.