Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

— Для меня честь. Да, мой отец — Верховный Лорд Иксил Лева, глава Клана Влюблённых, — он выглядит смущённым из-за этого признания. Почему? Это ведь должно быть поводом для гордости.

— А я-то не знала, что на первом же вечере прогуливаюсь с человеком, в шаге от королевской крови.

— Вряд ли, — Мирион трет затылок и бросает взгляд на Элорин, которая намеренно уставилась в угол зала.

— Клан Мага, но моя фамилия тебе ничего не скажет, — говорит Тал. — В иерархии знати я где-то в самом низу.

— Сорза Спрингспарк, — представляется она. Ах да, она с северо-запада от Города Затмений, из района Кровавых Лесов. Фамилию Спрингспарк дают сиротам, как и Грейсворд здесь, на юге.

— Клара Редуин, — говорю я, стараясь не перепутать своё новое вымышленное имя. Не думаю, что найдётся много людей, которые в своей жизни успели побывать под четырьмя разными именами. Я родилась под фамилией Шевалье, хотя никогда ею не пользовалась — мама поклялась, что мы с Ариной должны держать это имя в секрете с того самого момента, как узнали о нём. Потом было Дэйгар — имя, которое мама велела называть окружающим. Оно продержалось дольше всего. Затем — Грейсворд, когда меня схватили и отправили в Халазар. И теперь — Редуин. Каэлису повезло, что я так хорошо умею запоминать и отзываться на фальшивые имена. — Хотя, думаю, вы все уже это знаете.

— Уверен, все студенты уже знают твоё имя, — Мирион говорит это тоном, в котором не слышится одобрения. — Ты Колесо Фортуны… или всё же Звезда?

— Что? — Я не сразу понимаю, о чём он. — А… — Фортуна. Так называл меня Каэлис. — Полагаю, Колесо Фортуны.

— Ха! Я был прав. Звезда — последняя, — Тал довольно протягивает руку к Мириону с хищной улыбкой. Тот закатывает глаза и вкладывает в ладонь серебряную монету — долн.

Они поспорили на целый долн, кто будет следующим Майором? Ну уж нет, после этого не могу воспринимать Тала как «низшего» дворянина. Так легко сорить такими деньгами — роскошь не из доступных.

— Ну… теперь, когда мы все познакомились и выяснили, кто кем является, что дальше? — спрашиваю я.

— Послеобеденные занятия по Старшим Арканам, — торжественно объявляет Элорин, взмахнув рукой так, что многослойные радужные ткани закружились у неё вокруг рук. — И мы — ваши преподаватели.

Мы все собираемся за тем самым дальним столом, над которым до этого склонились Элорин, Мирион и Сорза. На нём разложены бумаги разных фактур, флаконы с чернилами, наполненными порошками, пустые сосуды и кристаллические палитры. Я и не думала, что такое возможно, но кисти и перья здесь ещё роскошнее, чем в моей комнате. Интересно, а чем сам принц пользуется?

— Начнём, — говорит Мирион, подходя к столу.

Принцип работы знаком: арканист вытягивает силу и направляет её в чернила, заряжая их, чтобы закрепить в карте для дальнейшего применения. Но всё, что происходит дальше, ускользает от моего понимания. Для Младших Арканов материалы чётко определены.

Мечи чертятся чернилами из радужного чёрного порошка, получаемого из измельчённых перьев соколов, гнездящихся в Провале.

Жезлы требуют пепла от сожжённого тиса, который растёт только в Кровавых Лесах, кишащих чудовищами.

Чаши используют преломляющийся голубой порошок, получаемый из кристаллов, собранных ныряльщиками в Затопленных Шахтах.

Монеты чертятся чернилами из зелёных ягод, растущих на хрупких колючих кустах, обитающих на равнинах у края Пустынных Земель.

Любую карту Мечей, Жезлов, Чаш или Монет можно зарядить соответствующим порошком, смешанным с основой — водой или маслом. Каждый ингредиент труднодоступен и требует сложной обработки. Но всё это — понятно… в отличие от создания карт Старших Арканов.

— Значит, как Майоры, мы можем заряжать Младшие Арканы любыми порошками, а вот для наших Старших нужны особые компоненты?

Взгляды второ- и третьекурсников скрещиваются в замешательстве.

— Мы не можем чертить Младшие Арканы чем попало, — говорит за всех Элорин.

Я смотрю на Сорзу.

— Не могу сказать, что пробовала… Но для меня всё это в новинку, — отвечает она, с сомнением в голосе.

— А ты можешь, Клара? — спрашивает Мирион.

— Да, — отвечаю. И тут же жалею, что вообще открыла рот.

— Удивительно, — Мирион поглаживает подбородок. — Магия каждого Майора отличается, но она настолько сильна, что даёт каждому из нас уникальные дополнительные способности. Наша карта Старшего Аркана — это наша основная сила, и именно с её помощью мы можем напрямую использовать свою магию. Если карта успешно начерчена, она становится серебряной. Кроме того, каждый Майор обладает способностью использовать карты других Старших Арканов — то, что обычным арканистам недоступно.

— Хотя обычный арканист может использовать такую карту, если его благословит карта Верховного Жреца, — вставляет Тал.

— Ну да, — соглашается Мирион. — Но в целом, Старшие Арканы доступны только Майорам. И, наконец, есть ещё одна особенность, связанная с тем, что мы являемся воплощением своего Аркана — те самые «дополнительные способности», о которых я упомянул. Это обычно врождённые, небольшие способности, для которых не требуется карта.

— Что касается меня, то моя основная сила — это Влюблённые. Если я или другой Майор активируем эту карту, я могу заставить двух людей, чьи имена мне известны, влюбиться друг в друга. А моя врождённая способность — я часто с первого взгляда могу определить, влюблены ли двое.

— Правда? — пытаюсь спросить спокойно, хотя внутри меня вскипает тревога. Я тут же вспоминаю свою «сцену» с Каэлисом на глазах у всех.

— Более-менее, — его улыбка абсолютно нечитаемая. — Это не как с картой — не стопроцентно, но чутьё у меня хорошее.

— А у вас? — спрашиваю, стараясь увести разговор как можно дальше от того факта, что Мирион, возможно, понял: между мной и Каэлисом нет и намёка на любовь. Хотя… если он ничего не сказал, может, и не догадался. Или не уверен.

— Люди почему-то склонны откровенничать со мной, — говорит Элорин. — Особенно если я немного поднажму. Рассказывают то, чего обычно никому бы не сказали.

— А у меня… просто феноменальная переносимость боли, — пожимает плечами Тал.

— Значит, твоя способность — чертить любую Младшую карту с любым порошком? — оценивающе произносит Сорза, разглядывая меня. Потом задумчиво гудит: — Интересно, а какая будет у меня…

— Со временем узнаешь, — говорит Элорин. — А пока сосредоточься на главном: на том, как ты получаешь доступ к своей силе — то есть на начертании своей карты Старшего Аркана.

— Ты должна будешь найти, какая плата требуется за твою карту, — подчёркивает Тал. — Например, моя — это лепестки мака, собранные в солнечный день.

— И как в этом вообще есть смысл? — я переминаюсь с ноги на ногу, стараясь скрыть неуверенность. Обычно я схватываю всё на лету. Но в этой комнате, среди таких одарённых студентов, я впервые ощущаю себя позади.

— Солнце… — Тал залезает в свободный жилет и достаёт крошечный флакон с алым порошком. Цвет — как кровь. И всё же, когда он поднимает его к окну, лучи солнца расщепляются внутри на десятки радужных бликов, разлетаясь по столу.

— Он снимает любую боль — физическую и душевную. Совершенная, усиленная версия того, что делает маковый отвар. Только в сто раз более затягивающая, — объясняет Тал.

— В этом есть логика, пожалуй… — Но что может быть «логичной» платой для Колеса Фортуны?

— Не переживай, мы все через это прошли, — Тал мягко толкает меня плечом, ободряя. — Помни, карта отражает тебя и твою дремлющую силу. Плата тоже внутри тебя. Ты поймёшь, когда найдёшь её.

Я лишь молча киваю.

— И, как с Младшими картами, такой материал требуется для каждой новой карты? — спрашивает Сорза.

— Это не всегда материал, — Элорин едва касается пальцами чернильных инструментов, будто смотрит сквозь них.

— А для тебя что? — её выражение и жесты делают мой вопрос почти шёпотом.

Глаза Элорин встречаются с моими. При всём их ярко-голубом цвете, в них куда меньше чувств, чем даже в глазах Каэлиса.