Слуга Земли - Хоули Сара

Здесь не было запертых дверей, только открытые арки. Я проходила мимо бесчисленных мастерских, где мужчины и женщины шили, полировали серебряные украшения, мыли кастрюли, сортировали зёрна и чечевицу, гладили, складывали и убирали. Казалось, наиболее чёрная работа была отдана людям, а не фейри-прислужникам, хотя это не всегда было так: в Доме Земли были и фейри, которые убирали и гладили. Возможно, Ориана не хотела, чтобы «низшие» человеческие руки касались её белья.

На меня бросали любопытные взгляды, но никто не подходил. Ощущение было жутким: без привычного шума и разговоров слуг царила тишина, нарушаемая лишь вспышками движений рук и редким смешком или звуком одобрения.

Мастерские сменялись комнатами с рядами крошечных кроватей, поставленных друг на друга. Здесь тоже не было дверей. Возможно, это была тонкая демонстрация власти фейри, лишающая людей права на приватность.

Я словно шла по норе животного: темно, тесно, спертый воздух. Меня начинало тошнить после нескольких минут пребывания здесь. Лица, что я видела, были измождёнными, а тела сгорбленными от возраста или тяжёлого труда. И всё же, несмотря на угрюмую обстановку, многие улыбались и оживлённо жестикулировали, находя радость друг в друге.

И тут я услышала тихий плач из конца коридора.

Любопытство привело меня на звук. В одной из комнат на кровати сидела женщина, обхватив колени руками. Её каштановые волосы касались пола, закрывая лицо. Рядом сидела пожилая женщина и утешающе гладила её по спине.

— Мне страшно, — прошептала молодая женщина.

Я вздрогнула от неожиданности: голос! Обе женщины подняли головы, как испуганные зайцы.

— Простите, что вторглась, — сказала я, подняв руки в мирном жесте. — Я хотела встретить других людей.

Старуха посмотрела на меня с подозрением, но молодая женщина — теперь я могла разглядеть её прекрасные карие глаза — выглядела поражённой.

— Тебя тоже только что выпустили из королевского борделя? — спросила она.

Слово бордель было как удар в живот. Я постаралась, чтобы в голосе не прозвучала жалость.

— Нет, я служанка в Доме Земли.

Женщина выпрямилась, вытирая слёзы со щёк.

— Я слышала о тебе. Ко мне приходил гость в день солнцестояния. — Её голос дрогнул на слове гость, и я поняла, что она имела в виду. — Почему тебе не отрезали язык?

— Мне нужно говорить с моей госпожой. Почему тебе не отрезали язык?

Она вздрогнула.

— Потому что он понадобился.

Ах. Я поморщилась от собственной бестактности, от того, как случайно причинила ей боль.

— Мне очень жаль, — сказала я. — Я даже не знала, что здесь есть бордель. Я ничего не знаю о других людях. Меня, кстати, зовут Кенна.

— Я Триана. — Она кивнула на женщину, которая всё ещё гладила её по спине круговыми движениями. — Это Мод. Она здесь дольше всех, и она тоже была в борделе.

На кончиках пальцев Мод виднелись знакомые зеленовато-жёлтые пятна — она, должно быть, работала с травами, готовя зелья и припарки. Слабая, но привычная боль в груди усилилась. Летом исполнится два года, как не стало моей матери, но иногда такие мелочи, как эта, напоминали о ней, и тогда горе накрывало меня, как порыв внезапного ветра.

Я прижала руку к сердцу и склонила голову.

— Приятно с вами познакомиться. Насколько это возможно в таких обстоятельствах.

Лицо Мод смягчилось, а губы Трианы изогнулись в грустной улыбке.

— Наша жизнь сильно изменилась, правда?

— Как долго ты здесь? — спросила я. Возможно, мне следовало оставить её в покое, но её глаза заискрились интересом, и она, казалось, хотела поговорить так же сильно, как и я. — И откуда ты родом? Я из Тамблдауна.

— О, Тамблдаун! Я там бывала. Я жила в Алиторпе, но меня похитили восемь лет назад, прямо из кровати. — Триана вздрогнула. — Один из фейри Иллюзий искал женщин. Король любит разнообразие.

Алиторп — деревня в дне пути от Тамблдауна. Возможно, я видела её когда-то на ярмарке. Её история доказала то, о чём мне рассказывал Эйден: король похищает людей по своему капризу. Свежая волна ярости затопила меня, вытеснив грусть. Гнев чувствовать легче.

Я повернулась к Мод.

— Я ещё не говорю на вашем языке жестов. Прости. Но ты тоже из Алиторпа?

Она кивнула, её рот был искривлён в угрюмом выражении, а в глазах читалась тяжесть прожитых лет.

— Старейшины никогда не рассказывали нам ничего из этого, — сказала я, чувствуя почти такую же ненависть к вождям деревни, как и к королю Осрику. — О том, какие фейри на самом деле, о том, что они делают с людьми.

Вместо этого они наполняли наши головы пустыми мечтами. Эти рассказы о благословениях, о том, как фейри шепчут им на ухо и направляют их руки… Знали ли они горькую правду? Или были такими же невежественными, как и все мы, просто изобретая себе авторитет?

Я бы поставила на второе. И старейшины никогда не будут теми, кто платит за свою же ложь. За это платят такие, как Триана и Мод, как Аня… даже такие, как моя мать, отдавшая свои лучшие годы вере и умершая, молясь о спасении, которое так и не пришло.

— Я когда-то верила по-настоящему, — горько сказала Триана. — Ты поверишь, что сначала я даже была рада, что меня украли? Думала, меня осыплют богатствами. Что, возможно, фейри разглядели во мне то, чего никто никогда не видел.

Она опустила голову, скрыв лицо за волосами.

— Они действительно что-то разглядели.

Мод тихо хмыкнула и провела пятнистой рукой по волосам Трианы.

— Всех здесь похитили из кроватей? — спросила я.

— Да, в основном. Обычно потому, что они были красивыми или особенно сильными. Но некоторых забирали младенцами.

Сначала я подумала, что ослышалась — идея была слишком отвратительной.

— Ты сказала, младенцами? Зачем?

— Кто знает? Возможно, чтобы воспитывать их как слуг с самого рождения.

Меня пробрала дрожь.

— Я не могу представить, каково это — вырасти здесь.

Триана печально улыбнулась.

— Думаю, в этом смысле нам повезло. По крайней мере, мы знаем, как выглядит внешний мир. Здесь есть те, кто никогда не видел солнца.

Она похлопала по свободной части кровати рядом с собой.

— Садись, устраивайся поудобнее.

Мод кивнула, повторяя приглашение.

Я села, благодарная за их гостеприимство.

— Ты говорила, что они отпустили тебя из борделя? — нерешительно спросила я.

— Да. — Триана глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. — Я слишком стара, чтобы их привлекать. Большинство Благородных Фейри предпочитают шлюх молодыми и… без изъянов. По крайней мере, на время.

Её плечи опустились при этих словах, и Мод снова издала мягкий звук, обняв её.

Всё это было отвратительно.

— Значит, теперь ты станешь служанкой?

— К счастью, да.

Я нахмурилась, вспоминая звук её горьких рыданий, доносившихся из коридора.

— Но ты говорила, что боишься. Чего ты боишься? — Разве работа по дому не лучше того, что ей пришлось пережить в борделе? Между добровольным выбором торговать своим телом за деньги и принуждением к этому была огромная разница, хотя я сомневалась, что Благородные Фейри хоть как-то компенсировали страдания людей.

— Это глупо. — Свежие слёзы появились на глазах Трианы. — Я так долго этого хотела и говорила себе, что любая жертва того стоит. Но теперь, когда это наконец случится… Я боюсь потерять язык.

Я отшатнулась.

— Они всё-таки его отрежут? — Я должна была ожидать такого от фейри, но всё равно это было шокирующее варварство.

— Завтра утром. Прислужники из Дома Огня отрежут его и прижгут рану. После этого я стану, как все остальные. — Её передёрнуло. — Но это всё равно лучше, чем бордель.

— Мне очень жаль. Я даже представить себе не могу, — сказала я, чувствуя вину. Несмотря на то, что я была пленницей, моя жизнь под землёй казалась раем по сравнению с тем, через что прошла Триана. — Ты знаешь язык жестов?

— Немного. Нас держали отдельно от остальных людей, но кое-что мы выучили. Мод научит меня многому.