— А если линия рода невесты окажется сильнее?
— Такое случается очень редко, но все-таки случается. В таком случае девушке ищут в пару другого мужчину. Иначе получится, что женщина в браке продолжит свою линию силу, а не мужскую, а это противоестественно. Вы не знали? У вас на юге по-другому?
— Да, по-другому, — кивнула я.
— Я бы вам посоветовала как можно скорее проверить, чей огонь сильнее, иначе на свадебной церемонии, когда вы соедините руки над Священным огнем, ничего уже нельзя будет изменить. Странно, что эньор Мео ничего вам по этому поводу не сказал…
— Просто мы так любим друг друга, что нам неважно все остальное.
— Любовь – это прекрасно, — ответила девушка с фальшивой улыбкой.
Мне надоели эти недомолвки и странности. Остановившись, я спросила прямо:
— В чем дело, Гемма?
Будущая эньора Сизер набралась решимости и, взглянув мне в глаза, задала дрожащим голосом вопрос:
— Вы любите Рензо?
— Люблю, — солгала я.
— А Мариан?
— Что Мариан? — прикинулась я непонимающей.
И, надо полагать, хорошо прикинулась, потому что Гемма совсем смутилась, и, начав нервно дергать рукав, промямлила:
— Говорят, вы позволяете… вы были…
— Кто говорит? — металлическим голосом спросила я. — Кто посмел распускать слухи?
— А если это не слухи? — совсем жалко уточнила девушка. Она нападала, но при этом трусила и сама происходящему не верила. Очевидно, создания, подобные ей, не приспособлены выяснять отношения.
И, очевидно, кто-то промыл милашке мозги.
— Что вам наговорили?
— Неважно, — пискнула она. — Простите меня, я не должна была говорить вам такое… это ведь просто слухи, правда? — с надеждой уточнила она.
— Я не знаю, что вам наплели, Гемма, и к чему вы ведете. Я люблю Рензо и хочу за него замуж. Это все, что я готова объявить миру, и я сделаю это, если эньор Гелл раскошелится на помолвку.
Сказав это, я вернулась к жениху и, мрачно объявив ему, что у меня разболелась голова, попросила отвести в замок.
Подходя к замку, я заметила, как мелькнула в окне гостиной, из которого просматривается место, где мы гуляли, светлая фигура, и поняла, кто наговорил Гемме этих глупостей про нас с Марианом. Договорившись встретиться с Рензо завтра, я поднялась по лестнице и поспешила в гостиную.
Кинзия действительно была там: она сидела в кресле у камина и читала книгу. Ага, как же, книгу читала…
Я подошла к женщине и сразу перешла к сути дела.
— Зачем вы наговорили Гемме глупостей?
Эньора подняла на меня свой топазовый взгляд и спросила идеально невозмутимо:
— Вы о чем?
— Вы отлично понимаете, о чем я! Вы следили за нами из окна. Зачем это все?
Кинзия отложила книгу и встала. Тоненькая, красивая и холодная, как ледяная скульптура, она некоторое время разглядывала меня, а потом сказала с неожиданной откровенностью:
— Вы бесите меня до трясучки.
— Знаю, — так же откровенно сказала я.
— Вы связаны с моим мужем, но я не желаю знать, как именно. Нацелились на Мариана? Вам его никогда не получить.
— На Мариана? Нацелилась? Я?!
— Вы, — с усмешкой ответила Кинзия. — Ваши уловки примитивны: трясете волосами, одеваетесь ярко, смотрите призывно. Вы притягиваете мужчин, этого я не отрицаю, но это внимание ничего не стоит. Только дурак возьмет такую, как вы, в жены. Мне жаль, что таким дураком оказался эньор Мео… Но он не ваша цель, он просто пешка в игре, правда? Он ничего не имеет, семья дает ему деньги только на самое необходимое. А вот Мариан унаследует все. Но вы его не получите! У него есть невеста, у него скоро свадьба. Не обольщайтесь, что он был с вами какое-то время. Вы для него просто развлечение.
— Деньги, — усмехнулась я. — Как предсказуемо. Может, придумаете мотив получше?
— Я не собираюсь что-то придумывать, достаточно того, что я вижу. Не понравилось, что Гемма упрекнула вас в неподобающем поведении? А она поступила правильно. Таких, как вы, надо ставить на место.
— Это вы ее науськали и подослали.
— Это все, что вы хотели сказать мне? — приподняв бровь, спросила Кинзия.
— Нет, не все. У меня есть должок перед вашим братом, так что придется вам потерпеть меня еще немного. Сколько вам лет, эньора? Впрочем, можете не отвечать, я итак вижу, что вы еще достаточно молоды. Вы изменяли когда-нибудь мужу?
— Да как ты смеешь!
— Если у вас нет в роду бесплодных женщин, если у вас все в порядке с циклом и нет болей и травм, то вы, скорее всего, здоровы и можете родить ребенка! Так спали вы с другими мужчинами или нет?
Кинзия смотрела на меня огромными глазами; на ее лице проступили красные пятна. Справившись с эмоциями, она выдохнула:
— Это неслыханно…
— Да, меня тоже поражает, что винят вас одну! Ответьте себе честно, Кинзия: а в вас ли проблема? Что, если это ваш муж бесплоден? Что, если ваше пламя с его не сочетается? Что, если ваш мужчина – не Брадо? У вас еще такая жизнь может быть… такие дети…
Я сделала слишком больно, и Кинзия залепила мне пощечину.
Огненную.
Сначала я не поняла, что случилось, а потом пришла боль – невероятная, непереносимая, и я закричала, впервые испытав на себе, как жжет пламя смерти.
Глава 15
Боль была столь жестокой, что я растворилась в ней, и на какое-то время мир перестал для меня существовать.
— Эньора, — услышала я голос, звучащий словно из-под толщи воды, — вы меня слышите?
Не дождавшись ответа, обладатель этого голоса аккуратно подхватил меня на руки. Лицо драло беспощадно, и я прикусила губу, чтобы не стонать; из глаз текли слезы, так что окружающее стало еще более размытым.
— Жако… — слабо проговорила я, узнав управляющего. — Отнеси меня… в комнату...
— Туда и несу.
Жако, милый Жако! Он снова оказался рядом и выручил меня. По счастливому совпадению нам никто не попался навстречу. Добравшись до укрытия – моей комнаты – мужчина уложил меня на кровать. Перед тем, как он отстранился бы и отошел, я схватила его за руку и спросила:
— Что с лицом?
— Беда, — сокрушенно вымолвил мужчина.
Боль не оставляла ни на секунду, становилась все пронзительней, так что я уже не просто дрожала, меня трясло, но я не могла позволить себе отдаться ей.
— Что ты видел? — тяжело дыша, спросила я.
— Как эньора Гелл выбежала из гостиной.
— Кто еще видел?
— Никто.
— Хорошо, — проговорила я прерывисто. — Никто не должен знать… приведи врача как можно скорее, но тайно.
— Эньора… — выдохнул Жако; в его голосе сплелись ужас, шок и сострадание. — Никакой врач не поможет вам. Это было пламя смерти. Ожоги от него не заживают…
Я страдальчески усмехнулась, затем, сжав кулаки, прошипела, ибо иначе говорить было невыносимо:
— Никто не должен знать. Веди ко мне врача и скорее позови Нерезу…
— Врач не поможет, никто вам не поможет, кроме плада, владеющего великим искусством! — осмелился возразить управляющий. — Не сходите с ума, эньора, зачем терпеть такие муки? У вас есть жених, он поможет вам. Или мне позвать эньора Сизера?
Гнев вырвался из меня призрачным пламенем.
— Делай, как велено! — прорычала я.
Жако ушел.
Очень скоро в комнату вбежала Нереза, и мне сразу стало легче. Увидев меня, женщина обомлела, затем вскрикнула и, прижав руки к лицу, заплакала. Это меня так удивило, что я на мгновение забыла о боли и, приподнявшись, произнесла растерянно:
— Да ты что, Нерезушка? На мне как на собаке заживет…
Нереза покачала головой и, отняв руки от лица, поглядела на меня снова, и глаза у нее были полны ужаса. Подойдя ко мне на негнущихся ногах, она тяжело опустилась на кровать и, взяв мою руку в свою, сжала.
— Что же ты совсем не бережешь себя, глупая девчонка? — упрекнула она горько. — Что ты лезешь повсюду, с огнем играешь? Сколько мне еще учить тебя, как себя вести?
