Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

Она шагнула в тень деревьев и двинулась в сторону Дороги Костей.

С каждым шагом подальше от Рея, узел тревоги в животе слабел, плечи расслаблялись.

— Мы пережили путь от Скарстада, — весело заметила девочка. — Дойдем до следующей деревни, найдем себе спутников.

Но ноги Силлы замерли, когда осознание поразило ее.

— Взор Секиры забрал наш кинжал и молот, — пробормотала она, проведя ладонью по лицу. — Мы безоружны.

В груди зашевелилось тревожное чувство — как если бы она только что вышла из дома, забыв затушить угли в очаге.

— Ты что-то оставила? — спросила девочка. Но быстрая проверка мешка развеяла сомнения.

Стоя в одиночестве посреди темного леса, Силла ощутила знакомое жжение в горле. Она вспомнила Искривленный сосновый лес — пугающую тишину, удушающую изоляцию, осознание того, что если она умрет, никто об этом не узнает. Она была всего лишь песчинкой на бескрайнем пляже.

Что она делала? Она уходила от неизвестности навстречу неминуемой смерти.

На нее снизошла ясность. Если бы Рей хотел убить ее, он бы давно это сделал.

— Рей считает тебя слабой, — сказала девочка. — А что, если это была проверка? Что, если он хотел нас отпугнуть?

Силла стиснула зубы. Он был таким же, как и остальные. Те, кто полагал, что сила измеряется только тем, насколько сильно ты размахиваешь мечом. Он недооценивал ее стойкость. Принимал ее доброту за слабость.

— Тогда мы покажем ему, насколько он ошибается, — прорычала Силла, развернувшись обратно.

Сидя перед огнем, Рей медленно проводил точильным камнем по лезвию своего ручного топора.

Все кончено. Она ушла.

Он должен был почувствовать облегчение, но… это чувство так и не пришло. Вместо этого в нем зашевелилось странное желание броситься за ней, остановить ее, не дать уйти навстречу собственной смерти.

Это неизбежно, напомнил он себе. Ее смерть неизбежна. Пусть встретит ее лицом к лицу.

Но стоило вспомнить засаду, как ярость снова заполнила его жилы, угрожая поглотить его с новой силой. На что он злился? На предательство Лейфа? Нет, не совсем. Лейф был всего лишь знакомым, и в следующий раз, когда он окажется в Рейкфьорде, Рей устроит ему свидание со своей секирой.

На Железных Воронов, которые пытались обменять женщину на родиумные клинки? Отчасти. Хотя прежде чем Рей успел прикончить их сам, топор Джонаса уже свершил возмездие. Этого должно было быть достаточно, чтобы успокоить его.

Но спокойствия он так и не нашел. Он злился — на нее. Она не послушала его приказа и была из-за этого ранена. Потому что «Кровавая Секира» не справилась. Он не справился.

Вот в чем была суть. Как они должны выполнять свою работу, если вынуждены заботиться об этой женщине? Она не должна была путешествовать с ними. Она отвлекала. Подвергала их опасности. И к тому же она была нечестна. Рей понял это с самого начала. Она что-то скрывала, он чувствовал это каждой клеткой своего тела. Этот шрам в уголке глаза — тот самый, из-за которого он впервые замешкался, когда собирался убить ее. И эти слова…

Трус подчиняется страху, а сильный человек способен на милосердие.

Рей знал эти слова. Его собственный отец произносил их ему, его брату Кристьяну. Когда она их произнесла, казалось будто с ним говорит призрак. Он прокручивал их в голове всю ночь, и на следующий день, его мысли блуждали в таких местах, куда он не любил их пускать.

Она должна уйти, решил он. Чистый разум важнее ее помощи в поиске книги у Краки. И если он выместил свои эмоции на Андерсе, возможно, это даже пошло ей на пользу.

Она должна была понять, с кем путешествует.

Похоже, его показательный урок подействовал. Она ушла по собственной воле.

Теперь её здесь нет, сказал он себе. Можно сосредоточиться на деле.

Но в тот же момент он заметил движение на краю поляны — из тени деревьев вышла знакомая фигура, алый плащ выделялся среди темноты. Она шагала прямо к нему, ее походка была стремительной, решительной. Рей замер, точильный камень остановился в его руках. В его груди зашевелился укол удивления, когда он услышал ее шаги. Это было едва заметно, но он все-таки увидел его — удовлетворение в ее взгляде, когда она впилась в него глазами.

Женщина приблизилась, сбросила капюшон, ее лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его собственного. Так близко, что он мог сосчитать веснушки, рассыпанные по ее носу, ощутить ее запах — весна, когда горные цветы только раскрываются.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Рей, — ее голос был полон огня. — Это не сработает. Я уже пережила свой худший кошмар. Тебе меня не испугать.

Рей остался безмолвен. Из его груди вырвался лишь неровный вдох. Торжество скользнуло по ее лицу, легкая улыбка тронула уголки губ. А затем она развернулась и села на свое место у костра, нырнув под меха.

Блядь, выругался про себя Рей, запуская пальцы в волосы.

И наконец, он понял: Эта девушка могла не уметь владеть мечом. Но в ней жил дух воина.

Г

ЛАВА 18

Скраеда рассеянно смотрела на бесконечные ряды сосен, выстроившихся вдоль Дороги Костей. Ее медные косы шевелились под легким ветерком, несущим неожиданное летнее тепло. В Исельдуре такая погода держалась недолго — скоро ветер сменится тем пронизывающим холодом, что, казалось, забирается под кожу, словно занозы. Голова у нее раскалывалась, спина ныла, и в мыслях все чаще всплывали образы мягких перин. Скоро придется отдохнуть.

Девушка в красном плаще, похоже, исчезла. После нескольких дней пути по Дороги Костей, после каждого посещенного хутора и деревни, Скраеда так и не нашла следов ее пребывания. Теперь же она заехала уже дальше, чем девушка могла бы пройти пешком.

Ты была слишком поспешна, покидая Рейкфьорд, укорила она себя. Девчонка, скорее всего, все еще пряталась там, затаившись и дожидаясь, пока поиски утихнут. Какая же она, Скраеда, дура, раз так бездумно мчалась по округе, разыскивая то, чего, возможно, вообще не существовало. Еще один провал, промелькнуло в голове. Королева будет недовольна. От одной этой мысли в ее желудке завязался тугой узел.

Еще одно задание, разрушенное импульсивностью Скраеды. В своем изнуряющем, лихорадочном состоянии она была бессильна перед воспоминанием, вспыхнувшим в ее сознании.

Где-то рядом капала вода, размеренные капли нарушали гнетущую тишину. Запах сена и сырого камня густо висел в воздухе. Скраеда откинулась на холодную стену своей камеры, и в ней начала разгораться паника.

Она была слишком неосторожна и теперь она понимала. Ей нужно было быть чуть менее искусной, чуть менее удачливой, чтобы ее выигрыш не выглядел столь подозрительно. Она не должна была выигрывать все подряд, не должна была приходить в один и тот же медовый зал три ночи подряд. Теперь она знала это. Знала, что должна была послушать Ильке.

— Пойдем найдем честную работу, Скраеда, — умоляла ее сестра.

— Честную? — фыркнула она тогда. — Зачем мне гнуть спину, если можно выиграть недельный заработок за одну ночь?

— Это слишком опасно, Скраеда, — предостерегла Илька, ее голос дрогнул. Совсем чуть-чуть. — Если ты и дальше будешь считывать их эмоции, они скоро заподозрят неладное. Тебя заметят.

Иметь кого-то, кто так заботился о ней, было своего рода якорем. Когда ее импульсивность брала верх, Илька всегда могла усмирить ее, заставить мыслить разумно.

— Будь хотя бы осторожней, Скраеда, — сказала тогда Илька, перекидывая через плечо длинную рыжую косу. — Будь терпеливой.

Ей стоило прислушаться к этим словам.

Но логика и терпение вылетели у нее из головы, стоило ей увидеть того толстяка, усевшегося в медовом зале. Этот никогда не откажется от ставки — она знала это о нем. У нее чесались пальцы, словно какая-то часть ее самой умоляла этого не делать. Но она все равно шагнула к нему. Жадность сгубила ее. Скраеда так сосредоточилась на том, чтобы заставить его сорить соласами третью ночь подряд, что не заметила Клитенаров, притаившихся в тени. Они схватили ее, едва она опустилась на скамью.