— Инициирую протокол боя. Первый тур. Запрещены смертельные повреждения и необратимые нарушения нейронных связей. Победитель получает право на генетическое партнёрство с алетейей.
Я ещё раз проверил своё энергополе — крепкое и будто под напряжением. Само слово «генетическое партнёрство» применительно к Алне вызывало желание крушить всё вокруг. Но я наследник Императора. Я должен держать себя в руках.
Я ждал. Не всегда побеждает тот, кто нападает первым.
Максимилиан Де’Риан не стал выжидать, а атаковал первым, его энергетический след размазался в воздухе радужной полосой. Умно. Так он сможет меня измотать. Даже если выиграю, то следующие два боя могу и не вывезти — сил не хватит. Отпрыгнул чуть в сторону, блокируя мой ответный удар в живот.
Я сменил траекторию — перекатился и, выставив руки вперёд, с ходу ударил по сухожилиям Де’Риана. Тот покачнулся, но устоял и завёл руки перед собой, делая ответный ход.
Пространство вокруг меня искривилось — Де’Риан возник за спиной, усиливая силовое поле. Но я уже просчитал траекторию. Развернувшись, выставил энергощит, от которого он отскочил как от корпуса звездолёта. Не давая ему опомниться, я активировал своё поле на полную мощность, создавая сеть, через которую он не мог пройти. Всё же сил у меня, как у наследника, было больше, да и опыта такого рода боёв с использованием силового поля — тоже.
— Сдаёшься? — спросил я, усиливая силовое давление и сжимая сеть, прижимая прутья вплотную к нему. По лицу видел, что нет. Но не мог не спросить.
Взбешённый неудачей, Де’Риан резко выбросил сквозь прутья руку, и невзирая на адскую боль, схватил меня за шею. Его пальцы словно стальные тиски впились в сонную артерию и точки нервных окончаний. Мгновенная вспышка боли пронзила всё тело от шеи до позвоночника. Мир перед глазами поплыл красными пятнами, а лёгкие будто сжались в комок, отказываясь впускать воздух.
Соперник жал на нужные точки так сильно, что я на пару мгновений забыл, как дышать. Горячая волна паники поднялась от груди к горлу, когда я почувствовал, как сознание начинает тускнеть по краям, а сеть энергополя, требующая концентрации, опасно заколебалась. Де'Риан знал, куда бить — одним захватом он блокировал и кислород, и энергетические потоки в теле одновременно.
Сжал сильнее контур, выбивая воздух из груди соперника. Услышал хрип, а потом земля в буквальном смысле затрещала. Трансформировавшись наполовину, Де’Риан отбросил меня назад, разрушая сеть до основания. Теперь Де’Риан стал в полтора раза выше меня. Кожа покрылась мелкой чешуёй, а руки удлинились и теперь могли бы с лёгкостью обвить меня полностью.
Я быстро встал и, расставив ноги, упёрся ими в землю как можно сильнее. Если он совершил полуоборот в первородную форму, то одного силового поля будет мало. Надо задействовать все ресурсы. Призвал энергию и начал пропускать через себя лучи силы.
Я почувствовал, как внутри что-то ломается — не кости, нет, гораздо глубже. Барьер, сдерживающий первородную сущность тенорца. Он крошил мне кости, создавая из них новый каркас более крепких и тяжёлых. Мышцы заново нарастали, обретая новую мощь. На секунду стало нечем дышать, а уже через мгновение кожа натянулась, чтобы покрыться переливающейся в отблеске солнц чешуёй — древней боевой бронёй.
Я почувствовал, как вытягиваюсь, становясь выше себя прежнего в полтора раза. Плечи раздались вширь с треском суставов, принимая новую форму, ещё более массивную и угрожающую. Руки удлинились, а пальцы трансформировались, выпуская наружу длинные смертоносные когти — естественное оружие моих предков. Казалось, прошла вечность, прежде чем я снова смог видеть, но по факту — не более мгновения.
— А ты не сдаёшься! — Де’Риан зло ухмыльнулся и тут же кинулся в мою сторону.
Я ждал этого. Мы много раз спарринговались, и я был бы плохим воином, не запомнив его технику боя.
Он давил сырой силой. Брал по максимуму в первые секунды. Не ожидавшие такого напора с самого начала противники тушевались и пропускали главный удар, который и становился для них последним.
Я ждал до последнего, заведя руки назад и активируя поле в одной точке кулака. Когда Де’Риан был совсем близко, резко отклонился влево, хотя все рефлексы тела просто вопили о том, что надо прыгать в другую сторону. На это и был расчёт. Не ожидавший такого манёвра тенорец был дезориентирован. Этого мгновения мне хватило. Я со всей силы впечатал кулак ему в солнечное сплетение, выбивая весь воздух из груди. От удара тот отлетел на несколько метров и с глухим ударом приземлился на плиты вулкана.
Из груди вырвался звук — низкий, вибрирующий рык, заполнивший пространство арены. Мне вторили с трибун, подбадривая.
Не раздумывая, подбежал к Де’Риану и ещё раз ударил по лицу, распарывая щёку когтями. Алые капли крови брызнули на и без того чёрное стекло. Самостоятельно встать Де’Риан уже не смог.
У него хватило сил только на то, чтобы поднять руку, признавая поражение:
— Джег И-Лаг (Признаю твою силу).
Крики с трибун взорвали пространство.
— Победа! (Сирен Вар).
— Да здравствует будущий Император!
— Адриан!
Я высоко поднял руки, сжав ладони в кулаки. Внутри переполняла радость — я стал ещё на один шаг ближе к своей Птице.
42 глава
Птица
Пока шли лунные бои за меня, я обнаруживала в себе всё новые и новые способности. Судя по информации, содержавшейся в файле, который мне прислал Дмитрий, и той информации, которую нашёл «кораблик», это определялось тем, что механизм формирования связи между алетейей и её будущим партнёром включил изменения и в моём организме. То есть менялись не только тенорцы, менялась и я.
И это было странно, потому что я не была ни потомком, ни уроженцем Теноры. Но «кораблик» объяснил, что так устроен организм «девушки с Земли», я со своим набором генов, с формулой ДНК имею то, что утрачено живущими сейчас, и это позволяет мне адаптироваться под любую ситуацию, выжить в любых условиях и сохранить жизнь. То есть мой организм «землянки» способен перестроиться так, что я могу дать потомство любой гуманоидной расе.
Он назвал это «фактор Евы». Вот так я стала библейским персонажем.
А сегодня на факультете были занятия по боёвке, и если в теоретических дисциплинах мне практически не было равных благодаря открывшейся памяти, то идя на боёвку, я переживала, что ареты захотят отыграться на мне. И когда мы шли на занятие, многие из них, проходя мимо, весело ухмылялись:
— Ну что, птичка-невеличка, готова к драке с настоящими бойцами?
Откуда пошло это «птичка», я точно могла сказать — от Ларса, который однажды на всю академию крикнул: «Птица!»
Я сказала, что меня зовут Ална, но было уже поздно, теперь меня называли Птицей: кто-то по-доброму, а кто-то с издёвкой, как вот сейчас.
Но про невеличку они, конечно, правы, ареты все были почти наголову выше меня.
Переодевшись и тоже встав в общий строй для разминки, я сразу начала упражняться с дыханием, чтобы в случае чего быстро войти в режим «лисса».
Но вдруг, обводя взглядом выстроившихся кадетов, поняла, что знаю все их слабые места.
Вот стоит подруга Кайры, Моника, и я вижу, что у неё слабое левое плечо, потому что именно эта часть у неё плохо проработана, и ей бы работать над этим, а она продолжает развивать то, что ей удобно. И если ударить и вообще «работать» на левую сторону, то Монику можно очень быстро «вывести из строя».
А вот Линара, она очень быстрая даже для ареты, но это и есть её слабость. Если провести обманный приём с намеренным запаздыванием, то она слишком поторопится, и можно будет нанести удар, который сразу же даст преимущество, потому что у неё перехватит дыхание, и можно будет быстро завершить бой.
Мне по жеребьёвке сегодня достались двое: как раз Линара, которая скептически хмыкнула, и ещё одна арета, с которой мы ни разу не пересекались. Я ещё подумала, что, может быть, она новенькая? Селена.
