Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП) - Рейес Елена М.

— Мне не следовало убегать от него, — говорю я в открытую комнату.

Это прекрасная камера, надо отдать им должное. Благодаря жемчужным вставкам, мягкому постельному белью из морского шелка и отделке полированным камнем комната светлая и просторная, с изысканной атмосферой. Они заботятся о внешнем виде и пренебрегают всем остальным. Справа есть небольшая столовая, где меня ждут тарелки с запеченным хлебом из морских водорослей и крекерами из ламинарии, а слева — дамская комната. Больше ничего, кроме кровати, и ничего, представляющего развлекательную ценность, не было убрано, чтобы помочь мне задуматься о своих проступках.

Я осторожно перебираюсь с кровати на стул, не желая быть застигнутой врасплох Орионом, который должен прийти в гости. Его ежедневная лекция, и сегодня я ударю его камнем по голове, если он попытается поцеловать меня снова.

Вчера генерал загнал меня в угол в дамской комнате, пока я расчесывала волосы, и заработал пощечину, после чего моя богато украшенная щетка ударила его по вискам. Ему это не понравилось, и он дал мне пощечину, усугубив мои синяки, что, я уверена, сделало его счастливым. Потому что я узнала, что мужское эго — хрупкая вещь, и одно слово может повергнуть его в штопор отчаяния.

Обвинение жертвы. Оправдания агрессора.

Резко выдыхая через нос, я пытаюсь успокоиться перед началом допроса. Мои пальцы сжимают камень, спрятанный под платьем, единственное оружие, которое у меня есть, чтобы защитить себя, и я сама заточила его о полированный каменный стол.

Его ножки повреждены ровно настолько, чтобы их можно было увидеть, только если хорошенько на них посмотреть, а их нет.

Генерал Орион скользит в комнату ровно в два часа дня, накладывая еще одну тарелку крекеров, прежде чем повернуться и смерить меня взглядом. Иногда он вежлив. Иногда не очень. Сегодня я могу сказать, что будет последнее.

— Где камень, Нерисса?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отвечаю я ровным голосом. Лицо спокойное. Мои глаза твердо встречаются с его, и я отказываюсь вздрагивать. — Возможно, ты захочешь быть более конкретным.

От него исходит раздражение; он хлопает рукой по столу, сбрасывая весь недоеденный хлеб и крекеры на пол. Его игра в насмешки тоже сильна.

— Это не игра, принцесса. Где, черт возьми, Кордис Люкс? Твоя бабушка…

— Поправка: мой дедушка. Уточни факты.

Тишина, которая следует за этим, густая, удушающая, и я позволяю ей окутать меня, как знакомому плащу. Меня это не беспокоит. Недели всего этого, и я перестала считать. Ни хрена себе.

— Приходи ко мне, когда у тебя будет лучшая подача, потому что прямо сейчас все, что ты делаешь — это выводишь меня из себя, Орион. Хоть раз будь мужчиной, будь честен и скажи мне, для чего тебе он нужен. Чего на самом деле добивается наш король.

— Со мной было бы не так больно. Будь по-твоему.

Он выходит из комнаты, и меня снова окутывает тишина. Я думаю о Кае и своих ошибках, о том, насколько счастливее я могла бы быть, если бы заговорила и попросила о помощи. Боль в моем теле — постоянное напоминание о разлуке. Особенно когда я отказываюсь разделять с ним сны. В наших снах он видит меня такой, какая я есть, и я не хочу волновать его больше, чем уже.

Потому что я знаю, что отразится на моем лице.

Быть без своей пары — это необычно и влечет за собой физические последствия; Мне больно.

Болит моя душа. Мое тело. Мое сердце.

Как могла бабушка жить так так долго?

Месяцы разлуки, и для меня это похоже на смерть, в то время как она мирилась с этим более века. Она играла мученицу, и ради чего? В конце концов, она все еще несчастна без Эфраима. Моя мать поняла бы это и никогда не держала зла на свою мать, так как она не верила в святость союза по расчету.

Политические союзы на основе брака являются позором, если только обе стороны не овдовели.

Он не забыл меня.

Шепот, который, я знаю, правдив. Я кое-что слышала. Вода несет в себе секреты, подобные священному шепоту; они распространяются далеко и всегда достигают аудитории, и, поскольку мне больше нечем заняться, я превратила слушание в искусство. Днем, если я возьму стул и подтащу его к единственному маленькому окну в комнате, такому маленькому, что я никогда не смогу выплыть, и буду ждать…

Начинаются сплетни.

С рынков. От служащих дворца.

Я все это слышу, и мой альфа был занят моими поисками. Уничтожая все на своем пути, включая территории, принадлежащие вампирам. Стада освобождаются, а загоны сжигаются дотла, всего на данный момент их три.

Я горжусь им за это.

Мысль, которая исчезает, когда появляется Найя. Она выглядит хрупкой, измученной собственными битвами, но зоркой, как всегда. Все еще пытающаяся читать меня, как открытую книгу, проблема в том, что я уже не та девушка, которую она знала пару месяцев назад.

— Ты… Боги, Нери. Они забрали тебя, — шепчет она, и я не совсем уверена, о ком она говорит. Кто такие «они»? Потому что с того места, где я сижу, она — часть этого беспорядка.

— Угу. — Мой голос безжизненный и усталый, но уверенный. — Я здесь.

Найя тяжело сглатывает, и ее глаза становятся стеклянными.

— Мне жаль, Нери. Чертовски жаль.

— И все же ты помогла им? Обвиняю? ДА. Я собираюсь извиняться за это? Ни в коем случае.

— Ты не понимаешь… Он… твою мать! — Она тяжело сглатывает, проводя рукой по своему усталому лицу. — Орион частично заявлял, что хочет удержать меня рядом с собой. Я не могу отрицать или сопротивляться ему. Это буквально невозможно, и он знает это, использует это против меня, и я ненавижу себя, потому что все еще люблю его. — Губы Найи дрожат. — Он моя пара.

— Как ты предала меня? — Мой хвост превращается в ноги, прежде чем я осознаю, что происходит, и я расхаживаю по комнате взад-вперед, ожидая ответа. — Что именно ты сделала?

— Ты возненавидишь меня.

Я смотрю на нее, замечая ее изнеможение. Абсолютная беспомощность на ее лице, и мне хочется ударить, а затем встряхнуть ее. Где та нахальная девчонка с твердостью духа и склонностью создавать проблемы, из-за которой мы всегда оказывались в затруднительном положении, а наши семьи качали головами?

Орион погубил ее.

— Найя, как бы сильно я тебя ни любила, после этого мы никогда не будем друзьями. Ты уже потеряла меня. По крайней мере, будь честна со мной.

— Я рассказала твоему дедушке и Ориону о твоем доме в Порт-Аварии, о твоих тамошних соседях и о том, как ты влюблена в Альфу Дайра.

Она ядовито выплевывает его имя, и я подхожу ближе, мой голос звучит угрожающе.

— Осторожнее, Найя. Мы обе знаем, что ты нарушитель спокойствия, но я наношу удар получше.

— Как ты можешь защищать человека…

— Он моя пара.

— Понятно. — Ее лицо вытягивается. Плечи опускаются. — Тогда, я полагаю, нам больше нечего обсуждать.

— Нет. Есть кое-что еще.

Когда мы были детьми, у нас была игра, в которой тот, кто первым засмеется, должен был выбежать и поцеловать рыбу в щеку. Случайную рыбу. Любую рыбу. В большинстве случаев я выигрывал; и сейчас применяю те же правила, пристально глядя ей в глаза. На этот раз я просто не корчу смешных гримас и не издаю звуков.

— Это ты отравила моего отца?

— Я этого не делала. — Но она отводит взгляд. — Но я также не останавливала его.

— Вы с Орионом заплатите за все, что вы со мной сделали. Пожалуйста, уходи.

— Как бы то ни было, Нери, это никогда не должно было так закончиться. Мы должны были быть лучшими друзьями до самой смерти, и из-за этого обещания я собираюсь предупредить тебя сейчас. — Ее голос понижается, и она наклоняет голову в сторону двери, проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь. Я уже знаю, что там никого нет. — Через несколько дней, если они не смогут найти камень, они выгонят тебя из Маривелла на его территорию. Они оставят тебя беззащитной, голой и привязанной к скале, если понадобится, чтобы выманить альфа-волка. И как только ты окажешься на борту его корабля, они нападут, вернут камень и утащат тебя обратно к вампирам на твою свадьбу с Орионом.