Страж перевала (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

- Кажется, нам всем не повредит, - мрачно сказал он и пустил ее по кругу.

Из фляги пахло летом, спелыми ягодами и солнцем, и от одного глотка у меня вдруг прояснилось в голове, даже боль отпустила.

- Я вот тоже запутался, - прогудел вдруг Бурин, тоже глотнув. - Давайте-ка попроще. Я по порядочку скажу, как понял, а вы поправите потом. Дозволите?

- Ну, давай, излагай, - пригласил Чарим. - Не торопись, мы перебивать не станем. Не станем, всем ясно?!

И то, готовящийся произнести речь молчун Бурин был зрелищем небывалым!

- Значит, началось всё, как в сказках сказывают, в стародавние времена, - обстоятельно начал он, прокашлявшись. - Заполучил тогдашний князь проклятие на себя и своих потомков. Кто проклял, почему - неведомо, однако род его выжил все ж таки. Но, надо думать, князьям то острей ножа было - на стороне детей приживать, а законных с женами вместе хоронить. Потому они и злые все такие, князья-то: знают, что каждому в свой черед придется так сделать, чтобы род вовсе не прервался...

Бурин перевел дыхание, снова глотнул из фляги и продолжил:

- Тайриль сказал: Райгор не должен был знать, что к чему с Альеной Сайтор. Ну, откуда она в замке взялась и почему непременно на ней жениться надо, так? Даккор сыну талдычил, мол, перевал им нужен, и точка. Женись да принимай хозяйство! А тот, видно, подумал: женюсь непременно, раз отец велел, наследника сделаю, а там хоть трава не расти...

- К чему ты клонишь? - не выдержал Чарим, успевший заплести правый ус в косичку.

- Не перебивай, сказал же, - нахмурился возчик. - Подумай лучше, почему Райгор не должен был знать про избавление от проклятия-то?

- Ведьма условие поставила, мы ж решили уже.

- То-то и оно! Знай он, он бы Ленни на руках носил, как старый князь, руки целовал и пылинки с нее сдувал, а он что?

- А он меня терпеть не мог, - честно сказала я.

- Ничего не напоминает, а? - серьезно спросил Бурин.

Мужчины переглянулись, я тоже ничего не поняла.

- Постой! - воскликнул вдруг Марон, чуть не выронив флягу. - Сказка же! Сказка про птицу с золотыми перьями! Старая-престарая, ее только древние бабки по деревням и помнят...

- Какая ещё сказка? - нахмурился Чарим.

- Ты не знаешь, у вас таких не рассказывают, - отмахнулся Марон. - Погоди, сейчас... как там... Жила-была в диком лесу птичка-невеличка с золотыми перьями, песни пела, лесной народ веселила. Где пролетит, чего крылом коснется - то цветет полным цветом, ягоды-орехи зреют, грибы растут и всякое прочее... Подметил это один человек и стал птичку на свое поле подманивать: то зерна хорошего насыплет, то просто хлебных крошек, то просто слово доброе скажет или на дудочке сыграет. А ей что - прилетит, споет, крылом махнет - и колос встает в человечий рост, золотой, как ее перышки, а уж до чего полный - молотить не обмолотить! И корова доится, и телята на загляденье. И жену хозяин взял добрую, и детишки пошли один другого пригожее...

- У нас есть похожее, только... ты досказывай, досказывай! - сам себя перебил Чарим.

- А у того человека был сосед, куда как богаче, но сами знаете, есть такие - меры не знают. Он и приметил, что к первому-то человеку частенько золотая птичка прилетает, а к нему и клюва не кажет. И так он ее приманивал, и этак - не глядит в его сторону, хоть плачь! И тогда... - Марон помолчал. - Тогда богач позвал своих работников и велел им проследить, когда сосед птичке угощение вынесет, и насыпать вместо него пьяного зерна. А как она прилетит, наклюется и уснет, схватить и посадить в клетку, а всё соседское хозяйство палом пустить, чтобы никто никогда секрета не узнал.

Я почувствовала, как у меня начинают дрожать губы, и прикрыла рот ладонью.

- Птичке много ль надо? Раз клюнула пьяного зерна, два - и обеспамятела. Тут-то ее в клетку и посадили и богачу принесли. Клетка большая была, золоченая, внутри, как полагается, и поилка, и кормушка, и чуть ли не пуховая постелька, - нараспев говорил возчик, покачиваясь в такт словам, совсем как наша дряхлая служанка в Сайторе: почти слепая, она доживала век в замке, а когда женщины шили, рассказывала сказки и были. - Только птичка петь перестала. Зернышко клюнет, воды попьет и сидит себе на жердочке, перья чистит - не золотые уже, серенькие, как обычно у птичек-невеличек. А у богача поля-то родят, колос в человечий рост, да зерна нет, солома одна, коровы телят не приносят и тела не нагуливают, молоко пустое, на овцах шерсти вроде много, а состригут - колтуны одни... Ну и однажды чистила служанка птичью клетку, забыла дверцу притворить, а птичка - порх! - и улетела в родной лес. Только серые перья остались, и те сразу в пыль рассыпались, а с ними и все нажитое добро богача-соседа...

- Это я, что ли, птичка? - я невольно шмыгнула носом. - Скажи, ты это сейчас придумал, Марон?

- Да куда мне такое выдумать?! - испугался он. - Прабабка сказывала, давно уж, я под стол пешком ходил...

- У нас точно такая же сказка есть, - повторил Чарим, - только там не птичка, а змейка или ящерка, а еще, бывает, золотая кобылица, и не поля, а пастбища и табуны со стадами. Суть-то одна: в неволе такие не живут и удачи не приносят, хоть ты замучай их своей заботой! Если она не от сердца идет, не от любви, добра не жди.

- Но это же сказка! - произнесла я. - А я... я человек, я же не могу быть...

Я осеклась, вспомнив, как потускнели, а потом вовсе поседели мои волосы, когда я оказалась в княжеском замке. А еще слова старика Раве про пустые колосья и солому: он явно думал, что я понимаю, о чем он говорит... И эти возчики: Чарим сказал, что я приношу им удачу. А мне только и нужно было, что оказаться среди обычных людей, которые не заботились обо мне через силу, выгоды ради, просто приняли к себе нескладеху Ленни Тора... И вот поди ж ты - им везти начало, а у меня снова волосы завились, того и гляди, зазолотятся!

Князю нужно было не только избавление от проклятия, но и богатство. Мадита сказала, никто из его семейства ничего другого не любил, и пусть Даккор заботился обо мне, он держал меня в клетке. Дорогой, удобной, просторной клетке... Он не получил ничего.

А как же отец? Богатство рода Сайтор... Я что же, была просто его золотым талисманом?!

- Ты говори, да не заговаривайся! - от подзатыльника Витела я едва не полетела носом в землю и поняла, что последние слова произнесла вслух. - Думай, что несешь! Я твоего отца помню, да и других с перевала знавал... И ты вспомни: и родителей, и Ривона этого, и кормилицу свою, всех домочадцев, челядь, да хоть пастухов - они тебя по приказу любили, что ли? А ты их?

Я помотала головой.

- Я-то не знала, а они... много ли ребенку надо?

- Что, и мать твою силой тебя любить принудили? - прищурился Чарим. - И этих вот, острозубых?

- Это чутконосые, - непроизвольно поправила я, - острозубые живут выше в горах.

- Неважно! Они, по-твоему, тоже выгоды ради такое устроили? Людям не доверяешь, так хоть зверей не обижай!

Словно в ответ на его слова неподалеку раздался короткий вой - это перекликались сторожа.

- Ты потише, - хмуро сказал Чарим напарнику, - довел девку...

- Я?! А кто байки рассказывать начал?! - возмутился Вител и обратился ко мне: - А ты не реви, не реви, говорю, а то в ручей макну! Еще слово дурное о родителях скажешь - точно искупаю!

Но слезы у меня лились ручьем. Наверно, я за все годы жизни в княжеском замке столько не выплакала, там я всегда старалась держать себя в руках, а тут будто плотину в горах прорвало...

Вител все-таки отволок меня к ручью. Спасибо, окунать не стал, вода уже была ледяной, просто умыл - широченная шершавая ладонь больно царапала мне лицо, но я терпела.

- У меня дочки - тебе ровесницы, немного помладше, - сказал он, за шкирку волоча обратно к костру, - тоже чуть что - в слезы. Да они-то просто дуркуют, возраст такой, а тебе вон как досталось... Как еще до сих пор держалась?

- Привыкла, - ответила я немного гнусаво - нос распух от слез. - А тут еще такие... сказки.