Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

***

Я проверяю подъездную дорожку, прежде чем мы выходим, и мотаю головой.

— Это что-то вроде миссии инкогнито.

— Так ты тайком повезешь меня? — она качает головой, улыбаясь. Но она забирается в грузовик, опустив голову.

Я забираюсь внутрь и завожу двигатель. Поворачиваю грузовик к воротам, машу охране. Они уже знают, что я уезжаю, так что нет необходимости проводить какие-либо проверки. Металлические ворота медленно отъезжают, и я выезжаю на дорогу, помахав рукой. Мы проезжаем территорию охраны и сворачиваем налево, на дорогу.

Я нажимаю на педаль, и грузовик мчится вперед по гладкой земле.

— Теперь ты можешь вставать. — Я смотрю на Джульетту сверху вниз. — Все в порядке, детка.

Она смеется, садясь и глядя в окно.

— Боже, как странно.

— Точно.

Она опускает стекло, откидывается на кожаное сиденье и делает глубокий вдох. Ее волосы развеваются на ветру, и я понимаю, что не смотрю на дорогу. Я чуть не пропускаю поворот на закрытую дорогу, старую межштатную автомагистраль, и голова Джульетты резко поворачивается, когда шины визжат.

— Перестал тренироваться, гонщик на скорость? — спрашивает она со смехом.

— Просто отвлекся.

— На что?

Я не могу смотреть на нее прямо сейчас, иначе мы разобьемся. Потому что она сидит там, закинув ногу на приборную панель, и ее волосы развеваются на ветру.

— Я думаю, ты прекрасно знаешь, на что именно.

Она усмехается.

— Клянусь своей тощей задницей, не знаю

— Разговоры о твоей прекрасной заднице не помогают.

— Задница. — Она передразнивает мой акцент. — То, как ты это говоришь. Задница.

— Теперь смеешься над моим акцентом? — я качаю головой, когда она хихикает.

— Мне кажется, твой акцент очень сексуальный. — Она забрасывает ноги на сиденье, прижимая колени к груди.

— О, это правда? — спрашиваю я со смехом. — Да, вам, американским девушкам, всегда нравился британский акцент.

— Подожди, подожди, ты можешь сказать кое-что для меня?

— Я не говорю о Бонде, Джеймсе Бонде.

Она громко смеется, и, черт возьми, это прекрасный звук.

— Откуда ты знал, что я собираюсь попросить тебя сказать это?

— Потому что американские девушки всегда хотят, чтобы я это говорил.

— Попробовать стоило. — Она посмеивается про себя, снова глядя в окно. — И технически ты действительно сказал это за меня. Ха ха.

Я качаю головой, улыбаясь. Это слишком приятно.

Некоторое время мы едем в тишине, наслаждаясь открытым пространством и свежим теплым воздухом, который врывается в окна. Проезжаем несколько небольших городков, заброшенные заправочные станции. Это жутко завораживает, как будто внешний мир просто замер, затаив дыхание, пока не вернется в нормальное русло.

Не думаю, что это когда-нибудь случится.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — спрашивает она через некоторое время.

Я киваю, не отрывая глаз от дороги.

— Конечно.

— И ты не обязан отвечать на этот вопрос, это не мое дело. Но… Ты сказал, что кто-то однажды спас тебя. Так вот как ты завязал? Ты это имел в виду?

Я тяжело выдыхаю, одной рукой вцепляясь в верхнюю часть руля, а другую опускаю на сиденье рядом со мной.

— Ну, это большая история.

— У нас есть время. — краем глаза я вижу, как она смотрит на меня. — До Саванны все еще далеко.

— Это правда.

— Только если ты захочешь рассказать мне.

— Хочу.

Я искренне хочу сказать ей. Я ерзаю на своем сиденье. Она все еще смотрит на меня, все еще ждет.

— Я же говорил тебе, я был наркоманом. Раньше я вламывался в большие дома, когда хозяева уезжали. Я был экспертом по отключению систем сигнализации, поэтому меня так и не поймали. Сколотил состояние на воровстве, и все это потекло прямо в мои вены. — Я бросаю на нее взгляд. — Уверена, что хочешь это услышать?

Она кивает.

— Ммм.

Я снова смотрю на дорогу и делаю глубокий вдох.

— И вот однажды я вломился в один дом на огромном участке, окруженном парком. Внутри все было старым. Как будто под старину. Все окна занавешены тяжелыми бархатными портьерами, и весь дом пропах гардениями. Было темно и абсолютно тихо. Это пугало меня, но мне нужны были деньги, поэтому я продолжал. — Я тяжело выдыхаю. — И вот так я встретил своего создателя. В буквальном смысле.

Джульетта слегка ахает.

— О, вау.

— Да. Марго услышала мои шаги за милю и ждала меня в своей спальне. Я, блядь, чуть не умер, когда вошел и увидел обнаженную женщину, лежащую на кровати.

— Обнаженную? — спрашивает Джульетта, нервно смеясь. — Почему она…

Она замолкает, когда я ухмыляюсь ей.

— Ты хочешь сказать, что она…

— Ей понравился мой внешний вид. Сказала, что видит потенциал. Я не мог понять, почему эта богатая обнаженная женщина приставала ко мне, когда я буквально ворвался в ее дом. Потом я увидел ее клыки.

Джульетта тихонько вскрикивает.

— А что? Я имею в виду, было больно?

— Когда укусили? — я качаю головой. — Нет, вовсе нет. Совсем наоборот. — Я смотрю на нее, и она прикусывает губу. — Ты слышала, что это приятно, да?

Она медленно кивает, прочищая горло, когда я снова перевожу взгляд на дорогу.

— Я слышала, что это может заставить меня почувствовать…

— Удовольствие? — я не смотрю на нее, потому что эта тема, вероятно, не та, которую мне следует затрагивать, когда я пытаюсь не думать о том, насколько она близка мне прямо сейчас. — Это… да. По сути, оргазм.

— Но… как? Я имею в виду, это укус. Как это не больно?

— Яд. — Я указываю на свой рот взмахом руки. — Он во всех наших, гм, жидкостях организма. Слюна, кровь… Все остальные.

Она издает милое, смущенное хихиканье.

— О боже, хорошо.

— Мы можем контролировать его высвобождение, причинить боль при укусе и оставить шрамы, если захотим. Но в целом, нам также приятно выпускать яд. И очень полезно для людей.

Она выдыхает.

— Итак, э-э, как же тогда тебя обратили? Я так и не поняла по-настоящему, как это работает.

Смена темы, да, это хорошо. Я сжимаю руки на руле и пытаюсь промочить горло.

— Очень похоже на то, что показывают в фильмах, когда ты истощен до предела, а затем пьешь кровь своего создателя. Очень много.

— И это тоже не больно? — тихо спрашивает она.

— Это как… Когда ты ложишься спать, и тебе снится действительно яркий сон, пока ты еще в полусне, и он кажется реальным.

— А потом твоя нога делает этот странный толчок, и ты просыпаешься?

— Именно так. За исключением того, что когда ты просыпаешься, кайф заключается в том, что ты бессмертен и чертовски жаждешь всего, что только можешь себе представить. — Я улыбаюсь ей. — Все. Ты хочешь пить, трахаться и снести стену.

Она застенчиво улыбается.

— Ну, это звучит довольно безумно. Ты умираешь, а потом сразу хочешь сделать… это?

— Это ошеломляет, точно.

Я снова смотрю в лобовое стекло, когда мы проезжаем мимо остатков другого заброшенного города, название которого давно утрачено, поскольку вывеска выцвела и потрескалась.

— Так ты стал большим? — она протягивает руку и проводит по моему бицепсу, и мой член, блядь, снова дергается.

Я прочищаю горло.

— Да. Марго была старой, ее обратили во время Французской революции, поэтому она передала эти способности мне. Я был довольно тощим из-за, ну, неудачного жизненного выбора. Но я проснулся таким.

— Неудивительно, что она хотела тебя трахнуть.

Я киваю, смеясь.

— Что ж, спасибо. Она согласилась. На три дня.

— Три дня? — Джульетта откидывается на спинку сиденья. — Господи.

— Это было похоже на лихорадочный сон. И тут до меня как бы дошло, что все это значит.

Глубокое чувство страха поселяется у меня в животе, даже спустя все эти годы. Джульетта терпеливо ждет, пока я продолжу, пристально глядя на меня, в то время как ветерок продолжает подхватывать пряди ее золотистых волос и бросать их вокруг веснушчатого лица.