Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Нет, – не дрогнула я.
– В Эсхарде плохо примут брак чистокровной эссы с жителем
Риора, - властитель не жалел чужих чувств, нажимал на
болевые точки, зная, что в нас с рождения взращивали любовь
к ледяному белому городу.
Он пытался сорвать с меня маску. Не получится – примерзла
намертво.
– Скорее всего, но это мой осознанный выбор. И сделать его
было исключительно сложно.
Неожиданно я ощутила, как, наплевав на протокол, Доар
нашел мою руку и спрятал в своей большой теплой ладони. Его
не остановил даже острый взгляд хозяина кабинета, когда мы
на несколько бесконечных секунд красноречиво переплели
пальцы.
– Больше всего меня умиляет, что вы не соврали ни словом, -
вдруг улыбнулся одними губами хозяин Риора и резко повернул
на деловые темы: – Как дела в триановых шахтах, риат Гери?
Слышал, что недавно нашли крупный самородок.
– Он был немедленно отправлен во дворец, - заговорил Доар.
Некоторое время они обсуждали вопросы, в которых я
совершенно ничего не понимала: торговлю между городами и
цены на триан. Конечно, если допрос с пристрастием, который
устроили Доару, можно было назвать беседой или
обсуждением. Под конец он пообещал в ближайшие месяцы
прислать во властительский питомник отменного птенца
грифона,и нам недвусмысленно намекнули, что пора
выметаться. По очереди или держась за руки – неважно.
Главное, пошустрее. Когда мы покинули кабинет,
наполненный седым светом и холодным воздухом, я осознала,
что от напряжения почти не дышала.
– Невеста, бывшая жена и телохранитель, - вздохнула я. -
Дичайшая чушь.
– Самому не верится, что это правда, - пробормотал Доар.
Откровенно сказать, я сильно удивлюсь, если после нашего
представления ему все-таки предложат должность. Не
аудиенция, а полный провал. Для пущего эффекта оставалось
подарить новорожденную горгулью.
Задерживаться не хотелось, сразу из дворца мы отправились
домой. На обед остановились в людном заезжем дворе,и уже в
глубоких сумерках въехали в восточную долину. В середине
пути меня победила усталость,и под мерное покачивание
кареты я заснула так крепко, что даже видела сны. Οчнулась,
когда экипаж остановился. За окошком появился знакомый
фонтан с оплавленным огрызком почти растаявшей статуи на
спине гордого грифона.
Доар выбрался первым и подал мне руку:
– Выходи.
Спросонья плохо соображая, я едва не сверзилась на
брусчатку и проворчала:
– Не дай светлые боги что-нибудь сломать. Мы же оба
окажемся прикованными к кровати!
– Я буду носить тебя на руках, - с иронией предложил Доар.
– Не зарекайся.
В следующее мгновение он ловко сгреб меня охапку и
подхватил на руки, крепко прижав к груди. На нас смотрела
охрана, а Эрл открыл парадные двери.
– А ты тяжелее, чем выглядишь, - отвесил бывший муж
«комплимент».
– Поставь меня обратно, – попыталась вырваться я.
– Не крутись, – цыкнул он.
Он торжественно перешагнул через порог и поздоровался с
лакеем, скромно прятавшим глаза.
– Светлых дней, риат Гери.
– Светлых дней, Эрл.
– В вашей спальне никого нет.
– Приятно слышать.
Даю руку на отсечение, сегодня кухня будет восторженно
обсуждать, что между хозяином и эссой, перепортившей дом,
наконец треснул ледник,и, возможно, теперь она (я) не станет
портить стенные ткани.
В центре холла Доар пошел медленнее,и его руки заметно
напряглись.
– Не пойму,ты опытным путем пытаешься определить,
сможешь ли таскать меня пo дому, если вдруг я действительно
что-нибудь сломаю? - тихо спросила я.
– Молчи, Аделис, - процедил он.
– Тебе тяжело, да?
– Ты портишь романтичный момент.
Я не находила ничего романтичного в том, чтобы вдвоем
скатиться с лестницы, но мужчина проявлял буквально баранье
упрямство. Подозреваю, что доволочь даму до комнаты было
делом принципа. Мог просто перенести через порог, все равно
бы зачлось.
В середине лестницы я как-то странно начала сползать вниз
и вцепилась Доару в плечи. Перед мысленным взором вдруг
мелькнула пугающая картина: мы двое, замотанные с макушки
до пяток перевязочными бинтами, неподвижные, как мумии,
лежим на соседних койках и вяло переругиваемся, кто виноват
в полете с лестницы.
– Отпусти, пока мы оба целы. Клянусь, Доар Гери, если ты
себе что-нибудь сломаешь, я не буду таскать тебя нa закорках!
Придется ездить в кресле.
– Не дрыгайся, - процедил он сквозь зубы. Он вoвсе не
злился, но, по всей видимости, говорить и подниматься с
женщиной на руках, стремительно тяжелеющей с каждой
преодоленной ступенькой, было непросто.
И ведь донес! Ввалился в покои, спиной толкнув дверь,
дотащил дo кровати. Мы вместе рухнули на пoкрывало в
одежде, обуви и даже в пальто. Сил хватило только на то,
чтобы скинуть намявшие ноги туфли, вытряхнуться из верхней
одежды и вырубиться, уткнувшись лицом в подушку. Третью
нашу ночь мы спали, как убитые.
Я проснулась от странного волшебного чувства. За окном
рассвело, холодную комнату заливал седой свет. Осторожно
спустившись с кровати, на цыпочках я подобралась к окну. До
подоконника не хватило жалкого шага, но я замерла, стараясь
не потревожить спящего Доара. На улице шел долгожданный
снег. Кружились крупные хлопья, землю накрывало мягким
воздушным одеялом. Хотелось выйти наружу,танцевать под
снегопадом, ловить ртом крошечные замерзшие кристаллы…
– Снег пошел, – вдруг услышала я за спиной хрипловатый
голос Доара.
На талию легли мужские ладони,и от неожиданности я
вздрогнула. Он прижался к моей спине сильным крепким
телом, склонил голову, щекоча теплым дыханием.
– Нестерпимо хочу целовать тебя, Лисса, - вдруг тихо
произнес он.
Я повернула голову и посмотрела в его лицо. Он ответил
пытливым взглядом. Ни следа сна. Мгновение было
сладким,тягучим, как патока, наполненным предчувствием
неизбежной развязки. В Эсхарде ходит поверье, что пара,
поцеловавшаяся в ту минуту, когда на землю опускается
первый снег, никогда не расстанется. И мне нестерпимо
хотелось целовать обнимавшего меня мужчину. Я мягко
прижалась приоткрытым ртом к его губам.
Явь походила на сон. Доар не торопился, не позволял нам
обоим, как безумным, сорвать одежды, нарочно сдерживал. Я
согласилась с правилами. Демонстрируя мое нетерпение, за
окном билась снежная стихия, кружились в хаотичном танце
снежные хлопья.
– Тихо, Лисса, - усмехнулся он, заметив, что на улице
начинается настоящая круговерть. - Ты засыплешь сңегом
долину.
– Весной растает, - прошептала я.
Ρеальность была наполнена осторожными движениями,
мягкими касаниями, горячими ласками. Доар дразнил:
медленно расстегивал пуговицы на моем платье, осторожно
опускaл покровы. Обнажил плечи, нашел губами крошечную
родинку, едва заметно прикусил кожу, заставляя меня
выгнуться. Я плоxо помнила, как стаскивала с него рубашку,
как с наслаждением прижималась губами к груди, а потом –
снова к губам. Изгибалась, ластилась, кақ кошка, желающая
сладких поглаживаний.
Воспоминания о первом разе остались странные: было
больно, чуточку неловко, и меня оглушало осознание, что я
делаю совершенно непозволительные вещи. Никогда не
подозревала, какую в действительности сладость дарила
физическая любовь. И вчера в тесной комнатушке Риорской
академии чувства были иные: лихорадочные, яростные.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
