– Пр-роклятье, – процедила сквозь зубы, ощущая, как накрывает пока еще не выпущенная из-под контроля паника.
Сбросила плащ и стянула перчатки, откинув их на сидение рядом. На следующем выдохе активировала магические каналы. Они зазвенели от призванной магии и – видимо, с перепугу – проявились под самой кожей насыщенным светло-сиреневым свечением. Чем-то напоминая молнии. Кожа от этого начала зудеть, а после и жечь. Проверять, что будет дальше, я не решилась и шарахнула по двери заклинанием вскрытия любых замков. Вероятно, отчаяние сыграло свою роль, и в заклятие я влила столько сил, что голова пошла кругом, а жжение усилилось, завоняло паленой кожей. И приличной двери полагалось бы тут же слететь с петель или и вовсе разлететься в щепки. Но нет. Я снова подергала ручку – намертво закрыто.
Тем временем карета въехала в лес. Дорога после снегопадов оказалась не лучшей, потому скорость значительно уменьшилась. Но мне все равно это радости не добавило. Судя по сугробам – даже если выберусь, бежать будет сложно. Очень сложно.
К моему огромному разочарованию, непонятно откуда взялась еще и пара всадников, следовавших за каретой, словно конвой. Кучер выкрикнул что-то зло и остервенело даже. Карета ускорилась, а я взглянула на дверцу с такой ненавистью, что ей подобало исчезнуть исключительно от одного этого взгляда.
Кожу жгло. Я даже прикасаться к ней боялась. Все же мне не случалось ранее напитывать каналы таким количеством магии, и я теперь не была уверена, что мне это сойдет с рук. Но о последствиях я подумаю, если эта экскурсия по заповедному королевскому лесу для меня закончится не очень плачевно.
В голове, как назло, не рождалось ни единого приличного плана побега. Кроме как попытаться атаковать, когда прибудем. Так хоть покорной жертвенной овцой не буду, умру с достоинством.
Я снова пропустила сквозь себя магию, позволив каналам напитаться энергией. И едва не взвыла от боли, когда сила хлынула по телу. На глаза навернулись слезы. И я поняла, что следующее заклинание будет самоубийственным. В лучшем случае безвозвратно сожжет каналы. О таком нам рассказывали, напоминая каждый раз четко взвешивать и призванную энергию, и силу заклинаний.
Карета качнулась, резко остановилась. Заржали лошади. Раздался звон металла и засверкали вспышки заклинаний. А я толком не могла даже рассмотреть все это сквозь пелену застилавших глаза слез и, стиснув до хруста зубы, упрямо напитывала каналы магией.
Все стихло так же вдруг, как и началось.
Дверца рывком распахнулась, и появившийся в проеме мужчина не получил моим почти предсмертным заклинанием только потому, что для активации было все еще недостаточно энергии.
– Любимая, скажи, куда это ты без меня умчалась? – вкрадчиво и как-то слишком натянуто полюбопытствовал мужчина, я сморгнула слезы, по-прежнему не веря, что мне не послышалось, и только после отпустила магию.
Но легче почему-то не стало совсем.
– Где тебя носило, дорогой? – отчаянно пытаясь сохранить хоть какое-то самоуважение, спросила я.
Даже улыбнулась. Но Стейн почему-то моего веселья не разделил. Выругавшись сквозь зубы, он влетел в карету, взял меня за руку, откинул растрепавшиеся волосы. И я даже не отреагировала, ощущая накатывающую слабость и темноту.
– Не смей спать, Адалинда! – велел Стейн таким тоном, словно желал сейчас же придушить кого-нибудь. Чуть громче отдал указания: – Крис, выживших в застенки, сам с ними поговорю. Карету в лабораторию.
И уже мне:
– Только не спать. Слышишь, ты должна оставаться в сознании.
Подхватил меня на руки, прижав к груди. И дальше я слышала только биение его сердца – гулкое, неровное. Но каким-то неведомым чутьем поняла – мир ринулся на нас. Мы ступили на Грани.
Глава 23
Казалось бы, вот и позади мое похищение, расслабься и радуйся. Но все получилось как-то наоборот. Может, потому, что интуиция вопила, что это далеко не конец. А может, просто передалось напряжение Стейна. Оно было во всем – в голосе, движениях, шумном рваном дыхании и даже в биении его сердца. И в том, как он ко мне обращался. Не «дорогая», «любимая» или как-то так же чуть насмешливо, словно играя. А просто по имени. Нежно, но в то же время с какой-то болью. Такой болью, что сомнений не было – дело плохо. Однозначно и бесповоротно.
А вот страшно почему-то не было. Было горько. Я растратила свою жизнь, добиваясь чего-то, считая, что вот потом буду жить, обязательно буду. И не учла главного – потом может не наступить. Нет, я догадывалась, что подобный вариант имеет место быть. Мы не раз обсуждали это со Сьюзан. Но что скрывать? Я не верила, что со мной подобное может случиться. Точнее… надеялась, что не случится.
Я не поняла и не увидела, а скорее ощутила, что мы уже не на Гранях. Мы вообще непонятно где. Стейн уложил меня на что-то мягкое, предполагаю – кровать. По ощущением – тепло и спокойно. Посмотреть – не получалось из-за темноты. Не сумерек, не полумрака. А полной темноты.
Признаюсь, особого интереса по поводу места, где мы оказались, проявить я была в этом состоянии просто не способна. До меня отчетливо дошло – я слабею. С каждым мгновением, с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Сил все меньше.
– Не спи, Адалинда. Мы сейчас все исправим, – жестко и четко.
Командовал. И если раньше я бы точно возмутилась, хоть мысленно, то сейчас мне стало легче. Возьму и совсем ненадолго переложу все ответственные решения на Стейна. И не ответственные тоже. Он мужчина – пусть развлекается самым привычным для него делом.
– Сейчас. Я быстро, – проговорил Бенджамин.
И я скорее ощутила, чем даже поняла, что он оставил меня одну. И, несмотря на то, что в этом месте было тепло, меня пробил озноб. Снова начали зудеть обожженные каналы. И не просто зудеть – они разгорались, как если бы на остывшие угли бросили горсть щепок, и они начинали тлеть. Я отчетливо поняла, что достаточно одного лишь дуновения ветерка, чтобы они вспыхнули и сожгли все вокруг. В моем случае – это магия. Чуточку магии – и я сгорю.
Даже в таком состоянии я задалась вопросом – как? Как такое возможно, чтобы от одного заклинания я почти выгорела? Ну не рассчитала силу, с кем не бывает. Максимум отделалась бы головокружением. Но не выгоранием. Не так! А так – ударила по карете и… карета меня попыталась усмирить. Скорее даже… поглотить.
И подумать бы над этим. Но вернулся Стейн. Зажегся очень мягкий оранжевый свет, а все равно больно резануло по глазам.
Я едва смогла рассмотреть невысокого старичка в очень странной мантии. И только чуть позже до меня дошло – не в мантии. Это был домашний халат. Словно этого человека только-только выдернули из дома, даже не дав возможности переодеться.
Старик склонился надо мной, внимательно осмотрел, коснулся кожи где-то между ключиц, и по телу пробежался холодок. И по его поджавшимся губам стало понятно – шансов мало. Если вообще они есть.
– Делайте то, что потребуется! – процедил застывший в шаге от кровати Бенджамин, тоже оценив выражение лица осматривающего меня мага примерно как и я.
– Я не справлюсь сам. Нужно напитывать и удерживать ее каналы, пока я буду их восстанавливать и стабилизировать, – растерянно заговорил старик. – Ей…
Моя рука оказалась в руках Стейна, и, кажется, он даже опустился на колени, потому что его лицо было очень близко.
– Делайте, что требуется, – повторил, – я буду вам ассистировать, – и уже мне: – Линда, будет больно, – и в глазах его полыхнуло что-то такое, от чего мне стало и вовсе не по себе. Ему было больно сейчас. Почему? Это другой вопрос, но ему точно было больно сейчас. – Но… если ничего не сделать…
– Справлюсь, – каркнула я.
Именно каркнула. Голоса не было. Осталась какая-то странная смесь хрипа и треска. Больно было остро, до слез. Но плакать я буду, если выживу. А пока я намерена сражаться.
А дальше была боль. Она сжигала меня заживо. Я растворялась в этом огне, сама превращаясь в пламя. Я кричала, срывая горло, и оглохла от собственных криков. И точно могу сказать, что никогда не ощущала ничего подобного.
