Спасибо, святая Агнесса! Обещаю в будущем не относиться так пренебрежительно к собственной внешности.
– Они исчезнут полностью, едва каналы восстановятся окончательно, – голос Бенджамина неожиданно разорвал тишину спальни, и я тут же повернулась на звук. – Тогда станет понятно, что можно применять магию.
Стейн стоял у камина, шевеля потрескивающие дрова кочергой. Даже головы не повернул в мою сторону. И вел себя так тихо и незаметно, что я даже не обнаружила его присутствия сразу.
– Ну, это прекрасно… – преисполнившись оптимизмом, излишне весело начала я, но не закончила.
– Ничего прекрасного в этом нет! – процедил Стейн, и в свете огня, полыхающего в камине, его лицо обрело какие-то демонические черты. Приглядевшись, я заметила, как он осунулся, исхудал. Кажется, это я отсыпалась, а он… стерег мой сон? Неужели это так?! – Линда, этого не должно было случиться с тобой в принципе!
Я моргнула, перевела дыхание и хотела выдать что-то вроде “это моя работа, и у нас с тобой контракт”, но осеклась. Он терзался чувством вины за случившееся.
– Прекрати! – придав голосу суровости, отрезала я. – Если это не ты решил меня украсть, поместив в карету, высасывающую магию, то твоей вины ровно столько же, сколько и моей.
Стейн оставил в покое кочергу, медленно повернулся, впившись в меня таким взглядом, что мне дышать стало сложно. Сколько в этом взгляде было боли, страха и вины…
– Я должен был предусмотреть… – хрипло начал он.
– А я не должна была? Могла бы понять, что не стоит доверять слугам дворца. Так что и сама не лучше. Кажется, мы из тех, кто учится исключительно на собственных шишках, – я криво усмехнулась.
И как-то незаметно напряжение в спальне начало спадать.
Бенджамин шумно перевел дыхание, после порывисто приблизился к шкафу и достал увесистую шкатулку. Шелестом прозвучали слова заклинания, но магические искры я скорее увидела, чем почувствовала. И с одной стороны, это же хорошо, мне пока нельзя колдовать, а с другой – тот случай, когда чувствуешь себя куда более увечной, нежели со шрамами. Жутко даже представить, что я могла остаться без магии, без силы.
Бенджамин стремительно подошёл, присел на край кровати, откупорив сразу три пузырька из зеленого стекла. Комнату сразу наполнил горько-острый запах какой-то травяной настойки. И мое лицо против воли приобрело мученическое выражение.
– Это поможет быстрее восстановиться, – улыбнулся он, но даже улыбка не добавила его лицу красоты. Слишком измученный был у него вид – одни черные круги под глазами чего стоили. Словно он не спал несколько дней.
И я покорно выпила зелье из всех трех пузырьков.
– Вымершие боги, – морщась и с трудом справляясь с тошнотой, выдохнула я. – Не иначе, именно этим зельем их и травили, что они все вымерли.
– Теперь нужно поесть, – проигнорировав мои стенания, велел Бенджи. – Я скажу, чтобы миссис Колер принесла суп.
И исчез за дверью, не дожидаясь моих возражений. А я смотрела на захлопнувшуюся дверь и не могла отделаться от мысли, что Стейн мое истощение и операцию пережил куда хуже, чем я сама. Словно это его едва не живьем резали. И я просто не понимала, что мне об этом думать и как реагировать. С одной стороны, мой личный опыт твердил, что в этом мире единственная, кому я действительно дорога, – Сьюзан, но с другой… Как тогда трактовать поведение и реакцию Стейна? Неужели он действительно ко мне неравнодушен? Вспомнила тот поцелуй… Нет. Не стоит об этом думать сейчас. Время покажет, если переживем весь этот ужас.
Бенджамин вернулся через несколько мгновений, а следом за ним вплыла и тетушка Сильва с подносом, на котором исходили паром две тарелки с куриным бульоном. И пусть запаха настоек аромат бульона не вытеснил, но хоть немного разбавил.
И вот только сейчас я поняла, что очень голодна.
– Очень хорошо, что вы проснулись, мисс Дерсон, – защебетала миссис Колер, оставив поднос на тумбе. – Может, хоть вам удастся повлиять на нашего господина и заставить его поесть. Два дня ни росинки во рту…
– Миссис Колер, – жестко осадил домработницу Стейн.
Но куда там. Есть такой тип людей, которым не страшно ничего, если они уверены в своей правоте. Так вот именно в этот момент тетушка Сильва свято верила в свою правоту.
– И где я соврала? На вас смотреть страшно! – возмутилась домработница, вероятно, тоже пережившая немалый стресс.
– Мистер Стейн пообедает со мной, – примирительно произнесла я. – Я обещаю проследить, чтобы он не мухлевал.
Это обещание вполне устроило добрую женщину, она раскланялась, после чего покинула спальню.
Ну вот не знала я, что можно еще на это сказать. Я была в смятении. Стейн кормил меня с ложечки бульоном, а я не могла взгляд оторвать от его лица.
Два дня. Два дня я провалялась в беспамятстве. Или просто проспала.
– К слову, а чем ты был занят, пока я развлекала королеву? – решила я заполнить паузу.
В принципе, я ожидала чего угодно, от очередного поддержания силы Сердца до разбора важной корреспонденции, но никак не ожидала, что он скажет:
– Убивал королеву-мать.
И я подавилась бульоном.
– Надеюсь, ты это не серьезно? – опасливо полюбопытствовала я, едва смогла откашляться и снова обрести дар речи.
Не то чтобы его высочество в моих глазах был идеалом человеколюбия, но вот ненормальным точно не был. А мне сложно было даже представить достойный повод для… пусть даже казни королевы. Как-то не принято это. Сослать в монастырь, запереть в башне, изолировать от всех – это всегда и без излишней шумихи. Обычно формулировка звучала как: “Устала от всего мирского и решила посвятить остаток жизни служению Многоликому”. Как-то так сослали первую жену Анрико Кептинга, отца нынешнего короля и супруга королевы-матери Матильды. И это не стало ужасающей новостью для народа. Решила, ну и ладно.
Но убивать…
Стейн поморщился, бросил ложку в тарелку с супом и отставил на столик. Это правильно, еда мне сейчас в горло точно не полезла бы.
– Отчасти, – вздохнул он. – Понимаешь ли, пока ты разжевывала Клариссе принцип супружеского партнерства, а я не стесняясь подслушивал, на королеву-мать было совершено покушение. Она, конечно, отделалась легким испугом и царапиной на предплечье… Но… нападавшему удалось скрыться. А теперь представь всю глубину моего недоумения, когда я явился на сигнал тревоги, а меня взяли под стражу. Попытались взять. Король мне верит куда больше, чем всем тем, кто утверждал, что именно мне пришло в голову на глазах у полусотни придворных напасть с кинжалом на королеву.
– О! – ошарашенно выдохнула я и, заерзав на месте, села поудобней. Бред какой-то. – То есть не отравил, не магией шарахнул, не… да что угодно, что было бы куда эффективней, чем как дикарь броситься с кинжалом?
– Вот такой я неудачник. Нормально даже покушаться ни на кого не могу, – попытался пошутить Стейн и развел руки, словно предлагая полюбоваться на этого самого неудачника. Очень смешно. – И ко всему прочему, я сначала сбежал через портал, а после вернулся убедиться, померла ли королева.
М-да… Ситуация…
Ну, допустим, его величество не полный идиот. Додумается задаться вопросом, почему брату пришла такая дурацкая идея покушения. Имея неограниченные магические способности, он мог банально организовать кровоизлияние в мозг, остановку сердца, удушье. И точно не на глазах у придворных. Верх недальновидности – бежать порталом, если можешь ходить по Граням.
– Нападавший не маг? – не то спросила, не то начала рассуждать вслух я, потерев между бровями кончиками пальцев, словно призывая мысли к порядку. – И тебя просто грубо и некрасиво подставили. К слову, не особо заботясь о правдоподобности. Но хуже всего, что его величество теперь в безвыходном, можно сказать, положении. Не раскрывая тайны артефакта и твоих настоящих возможностей, он не сможет тебя оправдать. Да и просто помиловать нельзя, если дело касается покушения на его мать, – я посмотрела на внимательно следящего за моими умозаключениями Стейна. Он едва заметно кивнул, соглашаясь со сделанными мной выводами. И я, не удержавшись, ругнулась: – Проклятье! Подожди! А… как тебе тогда удалось уговорить короля, чтобы отправиться за моими похитителями?
