Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП) - Рейес Елена М.

В одно мгновение я оказываюсь у нее за спиной, обнимаю ее за талию и разворачиваю так, что мы оказываемся лицом к лицу. Я располагаю ее тугую, влажную плоть над своим членом. Головка целует ее вход, проверяя ее гладкость, прежде чем я полностью прижимаю ее к себе. Ее ноги отрываются от земли, ее скользкая дырочка борется за то, чтобы соответствовать моему узлу, когда я приближаю губы к ее уху.

— Принимаешь ли ты мой укус и узел, Нерисса Дель Маре, как знак моей собственности и преданности тебе? И то, и другое принадлежит исключительно тебе, поскольку я отказываюсь от жизни, в которой ты принадлежишь не мне, а я не тебе.

— Да. Пожалуйста.

— Я тоже принимаю тебя, любимая. Пометь своего волка.

Ее лицо поворачивается ко мне в тот самый момент, когда я прикусываю её, разрывая кожу там, где соприкасаются плечо и шея, и ее кровь покрывает мой язык. Она божественная, сладкая и соленая — теперь это часть моей ДНК.

— О, черт, — стонет она, ее зубы глубже впиваются в мою челюсть, и дрожь пробегает по всему ее телу. Связь полностью устанавливается, и это чудесно — чувствовать то, что она делает, слышать грязные мысли, проносящиеся в ее голове, и последняя из них заставляет меня упереться ногами в твердую землю внизу.

Свяжи меня, Альфа.

Мои бедра приподнимаются, и в то же время она использует мои плечи в качестве опоры, вводя четверть моего узла в свою маленькую дырочку.

— Богиня, детка. Это… Мне нужно…

— Трахни меня, Кай. Заяви на меня права.

Она слезает с моего члена и встает на четвереньки. Визг срывается с этих идеальных губ, и этот звук подобен удару по моему члену. Мне нужно больше этого звука. Слышать его всю оставшуюся жизнь. Мои когти впиваются в землю, клыки скользят по затылку моего маленького сокровища, когда я накрываю ее тело своим. Черт, она идеальна.

Мое утешение. Мой дом.

Стоя на четвереньках и выставив ее дырочки напоказ природе — подаренные мне в подарок — я потираюсь головкой своего члена каждую из них. От ее задницы до влагалища я несколько раз раздвинул ее скользкую кожу, исторгая восхитительный стон из ее пухлых губ. Потом еще раз. Я проделываю это еще три раза и делаю глубокий вдох.

Это не сладко и не изнеживающе. Я трахаю свою королеву, как зверь. Мои когти впиваются в землю по обе стороны от нее, разрывая землю, в то время как мои бедра набирают темп. Нет ни передышки, ни паузы, и когда она кончает с долгим, протяжным стоном, я целую ее в затылок и толкаюсь вперед в последний раз.

— Черт возьми.

Мой узел растягивает ее до боли, и ее стоны переходят в дикий крик, сопровождаемый тем, что она справляется с ним сама. Движения ограничены, крошечные покачивания ее бедер, когда она доит из меня сперму.

— Хорошая девочка, получаешь все до последней капли.

Мы остаемся так некоторое время, мой узел отказывается опускаться, но я заставляю ее кончить еще два раза, сгибая свой узел и надавливая двумя пальцами на ее клитор.

Она плачет по мне. Умоляет меня о большем. И я вознаграждаю ее, когда отчаянный тихий стон моего имени срывается с ее припухших от поцелуев губ.

Этот звук сводит меня с ума. Насмехается над волком и доставляет удовольствие человеку.

И я проведу остаток своей жизни, стараясь быть достойным поцелуя моей сирены.

ЭПИЛОГ № 1

КАЙ

Ты никогда не забудешь момент, который изменил твою жизнь.

Момент, когда все, что ты знаешь, теряет смысл, потому что ничто не имеет значения больше, чем ее улыбка… ее счастье. Когда один-единственный цвет может заякорить тебя — фиолетовый, оттенок ее глаз, ярче звезд.

Ярче самих богов.

Это то, за что я держусь, когда еще одно первое потрясает наш мир.

Ее боль накатывает волнами, перехватывая дыхание, и я обнимаю свою пару, мурлыкая ей в спину, чтобы облегчить страдания. Она реагирует на звук, напряжение ослабевает ровно настолько, чтобы она сделала еще один глубокий вдох, прежде чем ее охватит новая схватка.

Она стоит на берегу, волны перекатываются через нее, ожидая своего нового наследника. Одна нога на суше, другая в воде, и она сидит на корточках, пока специальное одеяло, благословленное Магдой и Эларой, ожидает появления. Они положили его между ее раздвинутых ног на песок, и вода из уважения не коснулась благословенной ткани. Вода растекается вокруг него, движения нежные, всегда отступающие назад, прежде чем можно будет установить контакт.

— Тужься, маленькое сокровище, — шепчу я, касаясь губами ее влажных волос, большим пальцем поглаживая ее набухший живот. — Тужься для меня. Я держу тебя. Наш щенок почти здесь.

Слезы текут по ее щекам, смешиваясь с прохладным морским бризом.

— Я люблю тебя, мой волк.

— Пока я живу и дышу для тебя.

Мой голос срывается. Под моей ладонью мой ребенок шевелится, отыскивая выход. И под моей плотью раздается мурлыканье моего зверя. Его любовное письмо. Счастье. Покой. Дом.

— Клянусь богиней, я люблю тебя.

Начинается следующая схватка, когда последнее слово срывается с моих губ, и моя пара всхлипывает. Звук полон боли, но в ее эмоциях также есть гордость. Я чувствую это через связь. Взволнована встречей с нашим малышом и началом следующей главы нашей совместной жизни.

Она впивается ногтями в мою руку, раздирая кожу, и тужится.

Моя судьба зависит от меня, я не борюсь с болью, а скорее позволяю ей течь. Приветствую ее.

Ее сила сквозит в каждом вздохе и слезе — затем выражение ее лица меняется. Мы с волком тоже это чувствуем.

Это как будто мир остановился, а море застыло.

— Пора, — выдыхает Нерисса, наполовину всхлипывая, наполовину смеясь, когда я оставляю одну руку на ее бедре и опускаюсь на корточки. Другой рукой я приподнимаю одеяло между ног Нериссы и с благоговением наблюдаю, как вот-вот родится мой ребенок. — Приветствуй нашего малыша, любимый. Он рядом.

— Мы оба.

Прижимаясь всем телом на случай, если у нее ослабнут ноги, я накрываю руки одеялом и ловлю наш красивый и скользкий крошечный комочек с маленькими пятнышками на спине приглушенного желтого и голубого цветов — ее чешую.

Маленькая девочка с черными как ночь волосами и перекошенным лицом выскальзывает из усталого тела своей матери в мои руки, снова меняя мой мир.

Нерисса устала, когда я прижимаю нашу дочь к ее груди, но улыбка, озаряющая ее лицо, — еще один из тех моментов, которые никогда не забудешь, сколько бы лет ни прошло. Она разглядывает свое лицо, пересчитывает каждый пальчик на ноге, а я благодарю богов за этот дар.

Моя семья. Моя стая.

Раскладывая свои самые важные сокровища на кушетке у моря, как для исцеления матери, так и для комфорта ребенка, я посылаю мысленное сообщение нашей семье.

С маленькой мисс и мамой все хорошо. Собираюсь позвать акушерку, а потом приду к вам.

Объявление встречено радостным хором нашей семьи в доме стаи. Вопли радости, но я не обращаю на них внимания. Закрываю ментальную связь и сажусь рядом с моей парой, когда акушерка приходит проверить нашего драгоценного ребенка.

Целебные способности Нериссы уже восстанавливают ее тело, в то время как мой идеальный щенок проходит все тесты. Не стану отрицать, что я тоже гордый папа.

— Как мы назовем ее, Альфа? На что она, по-твоему, похожа?

— Она выглядит как королева, — говорю я, идеальное имя уже высечено на камне. — Аттина Оушен Дайр. Наш маленький морской волк.

— Это прекрасно.

Губы Нериссы изгибаются при этих словах, усталые, но сияющие. Как будто понимает, наша дочь перестает причмокивать губами и поднимает взгляд в мою сторону. Не совсем пристальный взгляд, но в нем чувствуется узнавание, а затем она смотрит на маму, прежде чем несколько раз моргнуть. Дымка в ее глазах немного рассеивается с каждым движением, открывая фиалковые глаза, которые на короткую секунду вспыхивают золотом.

Волчий огонь, вспыхивающий в ее взгляде сирены…

— Она только что… ты видел?..