Невеста владыки Ледяной Пустоши - Атлас Алиса

Ту, в которой я проснусь не в стерильной палате, а в крепком каменном дворце, похожем на крепость. И рядом будут не медсёстры, а этот удивительный, основательный мужчина.

Не сон, а настоящий муж.

Верность. Опора. Защита. Навсегда.

От этой мысли стало так горько, что перехватило дыхание.

Жарден почувствовал смену моего настроения.

– Что тебя расстроило, Полин-А?

Я вздохнула и ответила честно. Но не смогла совладать с голосом, и он предательски дрогнул:

– Ты мне очень понравился. Мне очень жаль, что завтра я проснусь в больнице, и тебя со мной не будет.

Я прижалась щекой к его груди, чтобы он не увидел навернувшихся слез, и уже совсем тихо, словно делая ему подарок, который он никогда не получит, прошептала:

– Но, знай, ты самый лучший. Самый прекрасный мой сон.

Навсегда

Проснулась я почти в полной темноте. Подвигала руками и ногами. Боли особенной не почувствовала. Немного тянуло ступни и поясницу. А вот голова, которой наверняка приложилась при падении, не болела вовсе.

Аккуратно, стараясь ничего не повредить, я пошевелила ногами. Сначала пальцами, потом стопами. Согнула в коленях, но боли не почувствовала. Потом ощупала себя руками, и тоже не нашла повреждений.

Даже на голове не обнаружила ни единой шишки или ссадины, которая заныла бы под пальцами. Капельниц и катетеров тоже обнаружить не удалось, и я воспряла духом!

Может всё обошлось малой кровью. Может просто потеряла сознание на корпоративе и меня никуда не повезли? Сейчас включится свет, я увижу переговорную или кабинет директора, где есть диваны?

Они просто уложили меня спать, дали насладиться видениями, в которых был верный и основательный мужчина. Мечта! Я бы хотела ещё немного поспать, но надо было разбираться с реальностью.

Вокруг было тихо, значит корпоратив закончился. Надо вставать и ехать домой. Снова в крохотную трёшку, где мама с отчимом, его матерью и тремя сёстрами от второго брака.

Не наступить бы ни на кого в темноте, чтобы не разбираться кого и кто терпит из жалости. И от которых не уйти, ведь моя зарплата – в общий котёл.

Стараясь не натыкаться на мебель, я встала на ноги. Медленно, на ощупь, двинулась к тоненькой полоске света, размером с иголку. Ноги шлёпали по холодному полу. Но где у нас такая неровная плитка, вспомнить не смогла.

На небольшом столике нащупала что-то пушистое, похожее на твёрдую диванную подушку, но в меховом чехле. Я прошла дальше и отодвинула небольшие плотные шторы.

Яркое полуденное солнце полоснуло меня по глазам, и я зажмурилась. Но вовсе не от яркого света, а от того, что успела рассмотреть. Глазам не поверила, поэтому, не открывая век, скользнула рукой к окну.

Я наклонялась всё сильнее и сильнее, но коснулась пальцами стекла только когда рука вошла в проём по плечо. Нерешительно побарабанив пальцами, я открыла глаза. Передо мной было небольшое окошко, и стена, толщиной с руку!

Медленно, словно боясь рассыпаться от навалившегося осознания, я повернулась в сторону комнаты. Передо мной было помещение размером со спальню в хрущёвке. Но мебель была «аутентичная».

– Этого не может быть. Это сон, просто длинный сон, – шептала я, оглядывая неширокую, едва ли двуспальную кровать, приземистый стол, стулья с высокой спинкой.

Скользнула взглядом по камину с массивной решёткой и поленьями, сложенными сбоку. По тяжёлой деревянной двери с железными накладками. По выполненной в форме львиной головы дверной ручке.

Меня охватило отчаянье. Внутри билось понимание того, что это все не игра, не сон, не порождение мозга после травмы. Это жизнь! Настоящая и примитивная в своей честности.

Но когда мой взгляд упал на то, что я приняла за меховую диванную подушку, я громко завизжала и, сжав руки на груди, осела скользя спиной по стене. За дверью послышались шаги, и в комнату ворвались двое.

Воин, одетый в лёгкий кожаный доспех, кинулся ко мне, и поднял на ноги.

– Что случилось, госпожа? – спросила меня служанка, пока стражник вертел, как куклу, выискивая повреждения.

Я только мычала и кивала в сторону убитого зверя, лежащего на столике возле окна.

– Мы не понимаем. Что случилось? – уточнил воин.

– Это – я ткнула пальцем в сторону пушистой тушки. – Это случилось! – закричала я.

Девушка в чепце приподняла розового зверька за лапы.

– Это? – спросила она, словно боялась перепутать.

– Это, а что же ещё!

– Это же розовая горная лисица! – с восторгом ответила девушка. – Подарок вашего мужа!

– Что? – я едва могла вдохнуть от испуга. – Подарок? Какой подарок? Это же мёртвый зверь! – заголосила я.

– Новобрачный подарок! – девушка опустила глаза и зарделась. Положила лисичку на стол. Скользнула к кровати и натянула одеяло, словно пряча под ним что-то страшное. – Молодой муж должен принести жене утром после свадьбы что-то съедобное. Может бутерброд сделать, или заварить травяной чай с пастилой. А если жена сильно угодила, то что-то такое, ну, необыкновенно хорошее, чтобы её тоже порадовать! – Глаза девушки подёрнулись мечтательной дымкой, и она кивнула в сторону тушки зверя. – Чтобы ответить жене зайчика или даже розовую лисичку наохотит. Она редкая и быстрая. Её и неделю будешь искать, не сыщешь. А господин вам добыл! Он о вас сильно заботится. Вы сами хотите лисичку приготавливать?

Служанка посмотрела на меня, а я даже сначала не поняла, что именно она у меня спрашивает. А когда смысл слов до меня дошёл, энергично замотала головой из стороны в сторону.

– Нет! Я к этому не притронусь!

– Это хорошо! – нисколько не расстроилась девушка. – Я отнесу повару Лотеру, он вам её приготовит и будет на завтрак подавать. Потому что если съедать по кусочку печени розовой лисицы, то личико будет мммм, как у младенчика. А детки будут красивенькие и зроровёхонькие!

У меня не было сил с ними спорить. Я начала загнанно озираться по сторонам, пытаясь найти что-то, что может примирить меня с действительностью. Но ничего такого я е находила.

– Выйдите все из спальни.

Этот мужской вибрирующий голос моментально изменил ситуацию. И служанка, и страж, быстро поклонились и выскользнули из комнаты, плотно закрыв дверь. Мы с мужем остались одни.

Сегодня он был одет проще, в лёгкий кожаный доспех, но выглядел ещё мощнее. Словно праздничные наряды прятали от меня его хищный облик и мощь фигуры. Теперь он был такой, как в обычной жизни. Словно выточенный из цельного куска камня.

Он подошёл ко мне вплотную. Взял моё лицо в руки, прикоснулся губами к губам. А меня пронзила мелкая дрожь.

– Ты уже всё поняла, да? – спросил он, настороженно ловя мой взгляд.

– Мне кажется, да, но я переспрошу. – Я вдохнула побольше воздуха и выпалила, – я здесь навсегда?

Он погладил большими пальцами мои скулы и ответил, не скрывая правды:

– Да. Ты здесь навсегда.

Лучше работать, чем плакать

Эта фраза вышибла из меня воздух. Ноги подкосились. Я вздрогнула и начала оседать. Но Жарден не дал мне упасть. Он подхватил меня на руки и уселся на стул, укачивая, как малыша.

Меня так накрыло пониманием реальности происходящего. Что даже плакать не хотелось. Это не был ужас или отчаянье. Это было Знание, пронзающее насквозь и становящееся плотью. Свинцом, залитым в кости.

– Откуда ты знаешь, что я не смогу вернуться? – спросила я хриплым голосом.

Я уткнулась лицом в грубые пластины доспеха, пахнущие, кожей и чем-то неуловимо мужским. Этот запах был самым знакомым в этом чужом мире. Я пыталась ухватиться за него.

И по тому, как Жарден прижал меня ближе, как неторопливо провёл по волосам, я поняла, что нет даже малейшей надежды. Он шумно вздохнул и заговорил спокойно и ровно.

– Я ещё вчера понял, что ты чужемирянка. Послал вестового в королевский архив. А сегодня мне пришёл ответ, что нам известно о существовании только одного мира Тверди или Твердыни,как его ещё называют. И ни о каких способах попадания из мира в мир нам не известно. Ведь если Твердь только одна, то нет способа куда-то из неё выбираться. Потому что больше ничего нет. Некуда переноситься, понимаешь?