Четвертый брак черной вдовы (СИ) - Лакомка Ната

— Зачем?

— Ах, какая ты любопытная! — засмеялась Катарина.

Компаньонка обиженно поджала губы, но расспрашивать больше не стала. Письмо было написано и отправлено, и спустя часа два пришел ответ с заверениями, что дон де Лара прибудет в назначенное время.

Все это было хорошо, но Хоэль пропал, а вместе с ним и Трончиталь. Они не появились к обеду, да и полдник прошел без них. К вечеру Катарина все чаще выглядывала в окно, а на вопросы Лусии отвечала невпопад.

Наконец, уже в сумерках, калитка открылась и долговязая фигура мужа показалась среди розовых кустов, а следом семенил Трончиталь. Встрепенувшаяся было Катарина тут же раскрыла книгу и углубилась в чтение, хотя на самом деле не могла прочитать ни строчки — буквы так и прыгали перед глазами.

Хоэль заглянул в гостиную, высунув голову из-за косяка, и скрылся опять. Катарина прислушивалась к шепоту в коридоре, сгорая от нетерпения узнать, где ее муж пропадал целый день.

Шепот прекратился, и Хоэль вошел в гостиную, церемонно одергивая куртку, и сказал, кашлянув в кулак:

— Можно на пару слов, донья? — спросил он это у Катарины, но Лусия все прекрасно поняла.

Вздернув носик, она собрала рукоделие и вышла, простучав каблуками.

Катарина отложила книгу и села, чинно сложив руки на коленях. Ресницы ее дрожали.

— Тут такое дело, — начал Хоэль, — бы хотел пригласить вас кое-куда

Катарина посмотрела на него, и ее взгляд не прибавил Хоэлю красноречия.

— Вобщем, принарядились бы вы, — сказал он, старательно подбирая слова. — Коляска уже ждет, вашего кучера не надо, нас отвезет Трончиталь.

— Принарядиться? А куда мы отправляемся?

— Это будет подарок, — Хоэль так и расплылся в улыбке, и именно это насторожило Катарину.

Она встала и прошлась туда-сюда, переплетя пальцы.

— Что-то не так? — спросил ее муж, сразу помрачнев.

— Хоэль, давайте проясним, — Катарина остановилась перед ним, глядя в потолок. — Я ценю ваши старания развлечь меня, но признаться, уже побаиваюсь ваших сюрпризов. Расскажите, что вы задумали, а потом подумаю я. Договорились?

— И что за радость, когда все известно, — проворчал он.

— Вы все рассказываете, — повторила Катарина строго, — но прежде показываете мне свою рану. Да-да, я хочу посмотреть, как вы себя чувствуете. Вам полагалось лежать в постели, вы вчера потеряли много крови, а вместо этого целый день вы где-то болтались.

— Сдается мне, именно этим вы и недовольны, — он хитро прищурился, заставив Катарину покраснеть.

— Догадки оставьте при себе, — сказала она. — Пройдемте в мою комнату, будьте любезны, — и она пошла первой, а Хоэль потянулся следом.

В спальне Катарина усадила его на стул, где он сидел вчера, и жестом попросила снять куртку и рубашку.

— Охота была вам волноваться, — Хоэль послушно скинул куртку и приспустил рубашку, открыв спину и плечо. — Все хорошо уже, не стоило беспокоиться

— Стоило забыть о том, что вас пытались убить? — Катарина принялась развязывать тугой узелок на повязке. — Кстати, а почему на вас совсем нет шрамов? Мне казалось, война — очень опасное дело Да и судя по вашему нраву, у людей часто возникает желание вам отомстить.

— На мне все заживает, как на собаке, — ответил он, отчего-то еще больше помрачнев.

— Тогда вам очень повезло, — пошутила Катарина, распуская повязку, а потом нахмурилась.

На месте раны, которую она вчера обрабатывала, остался сухой узкий шрам. Благородная донна была не слишком сильна в целительстве, но ей показалось, что на следующий день рана должна выглядеть совсем не так.

— Все хорошо, — сказала Катарина медленно, совсем убирая повязку, потому что теперь в ней не было необходимости. — А что произошло с вашей женой, Хоэль? Я не верю, что вы ударили ее и проломили ей голову.

Он принялся натягивать рубашку и ничего не ответил.

— Хоэль, — напомнила Катарина.

— Лучше не будем об этом, донья, — сказал он. — Охота вам была портить такой вечер? Коляска ждет, поехали бы мы

— Но вы еще не сказали, что меня ждет.

— Вы же тогда не досмотрели представление, — сказал он с такой охотой, что Катарина поняла — разговоров о бывшей жене он не желает ни под каким предлогом. — А сегодня дают еще одно представление. Поедем — и посмотрим все от начала до конца. Я заплатил там кое-кому, мы сядем прямо на балконе, перед сценой, поставим кресла

— На балконе?! — ахнула Катарина. — Хоэль! Вы опять затеваете скандал! Благородным дамам неприлично смотреть

— Да кто это выдумал?! — загремел он. — Вы хотите смотреть — и вы будете! А если кто-то посмеет что-то сказать по этому поводу — я ему палец сломаю, и успокоимся на этом, — тут он заметил, с каким ужасом Катарина смотрит на него, и поправился: — Ладно, палец ломать не буду. Но можете мне поверить, никто ничего не скажет. Побоятся.

— Но завтра все опять будут сплетничать о нас

— Да наплевать, — ответил он с такой беззаботностью, что Катарина не сдержалась и фыркнула. — В прошлый раз я видел там с десяток благородных дамочек. Все под масками, все прячутся. Как будто есть что-то непристойное в том, чтобы посмотреть пьеску!

— Но правила приличия

— А какие правила мы нарушим? Мы что — будем швыряться на площади козьими какашками?

— Хоэль! — воскликнула Катарина, пряча пылающее лицо в ладонях, и едва сдерживая смех.

— Ну же, не сопротивляйтесь, — он подошел к ней и зашептал на ухо, обжигая горячим дыханием. — Вам ведь хочется — так сделаем это. И ни на кого не будем оглядываться.

— Вы настоящий змей-искуситель, — она покачала головой.

— Всего-то хочу вас порадовать, — торопливо сказал он и пошел к двери. — Так мы ждем вас, донья. Слишком не мешкайте, скоро все начнется.

Катарине понадобилось четверть часа, чтобы надеть кружевную наколку и бархатную маску. Несмотря на браваду, она так и не смогла броситься в эту авантюру с открытым лицом.

Хоэль ждал жену в саду, и почтительно распахнул калитку, но с сожалением окинул взглядом неизменное черное платье.

Трончиталь восседал на козлах с самым важным видом, и соседи опять замаячили в окнах, наверняка гадая — куда же это отправилась самая скандальная пара города на ночь глядя.

Коляску они оставили в квартале от площади, потому что народу толпилось столько, что проехать не было возможности. Хоэль провел Катарину в один из домов, окна которого выходили на площадь, и был встречен хозяевами с угодливым подобострастием.

— Вот, отсюда все хорошо видно, — Хоэль торжественно откинул занавеску, провожая Катарину на балкон. — Как вам?

Донна не ответила, вцепившись в ажурные металлические перильца. Балкон располагался достаточно низко, чтобы слышать все, что происходит на сцене, но и достаточно высоко, чтобы шум толпы не слишком мешал зрелищу. Катарина почувствовала непередаваемое волнение, оказавшись над этим шумящим людским морем. Зрители толкались, ссорились и хохотали, ожидая начала представления. Она тоже была там — каждый раз, когда показывали пьесу Гарсилоасо де ла Васо. И ее нещадно толкали, а однажды воришки чуть не срезали кошелек, да хватало неприятных приключений Зато теперь Она посмотрела на Хоэля с признательностью и села в кресло, услужливо им подставленное.

Он позаботился о лимонаде и хрустальных бокалах — они стояли на столике рядом. Тут же была низкая ваза с фиалками, которые пахли нежно и ароматно, а на блюде лежали дольки апельсинов и лимонов.

Пьеса началась, но Катарина была слишком взволнована, чтобы следить за представлением. Их заметили, и зрители чаще задирали головы, глядя на балкончик, чем смотрели на сцену.

Хоэль сидел в кресле рядом с Катариной, и его сразу узнали. А раз узнали мужчину, то и личность дамы не осталась тайной, хотя Катарина и озаботилась маской. На соседних балконах располагались благородные доны, но ни один не пришел с дамой, и мужчины взволнованно переговаривались, то и дело поглядывая в сторону Катарины.

— Боже, все внимание на нас, — вздохнула Катарина.