Четвертый брак черной вдовы (СИ) - Лакомка Ната

— С моей женой, — поправил его Хоэль. — И я терпеть не могу, когда мою жену беспокоят с утра и без предупреждения.

— Что, надо подать письменное прошение? — съязвил Фабиан. — Она пленница?

Хоэль сделал шаг вперед, но Катарина встала у него на пути.

— Успокойтесь оба, — попросила она. — О чем ты хотел поговорить?

— Наедине! — сказал Фабиан.

— Вот уж нет! — отрезал Хоэль.

Мужчины буравили друг друга взглядами, и ни один не собирался уступать.

— Пожалуйста, — мягко сказала Катарина. — Уверена, что это ненадолго.

— Еще бы и надолго, — проворчал Хоэль, уже уступая.

Он пошел к выходу, и Фабиан отступил, давая ему дорогу, но стараясь сохранить гордый вид. Катрина подумала, что он и правда похож на петуха — задиристый, пышно разодетый. А Хоэль похож на кого же похож ее муж?..

— Катарина! — Фабиан вернул ее на землю, захлопнув за Хоэлем двери.

— Да? — донна села на стул и приготовилась слушать. — С матушкой и сестрой все хорошо?

— С ними все в порядке! Спасибо, что хоть вспомнила, что они существуют!

— Я никогда о них не забывала. Почему ты так горячишься. С ними точно ничего не случилось?

— Нет! А вот с тобой

— Со мной? — она удивилась так искренне, что Фабиан смешался, но тут же снова принял грозный вид.

— Что это за вид?! — он указал на ее платье. — Мне показалось, что глаза меня обманули!

— А что за вид? — Катарина оглядела себя, поправила камею и кружева на манжетах.

— Это платье

— Не понимаю, чем тебе могло не понравиться мое платье, — сказала она спокойно. — Но даже если и так, моему мужу оно очень нравится. Поэтому я буду носить его с особенным удовольствием.

Фабиан заскрипел зубами:

— Я как-то наивно полагал, что ты соблюдаешь траур по Анджело. А уж вчерашнее твое поведение! Появиться на площади!.. На пьесе этого голодранца!..

— По-моему, ты забыл, что я уже не вдова, поэтому не обязана ходить в черном. А на площади я была вместе со своим мужем. Если он не видит в этом ничего предосудительного, то тебе незачем волноваться.

Ее спокойствие взбесило Фабиана еще больше, чем откровенная неприязнь Хоэля:

— Мужем?! — вскричал он бешеным шепотом. — Какой он тебе муж? С чего это ты решила взять его в мужья?

— Прости, но тебя это не касается. И если ты пришел только для того, чтобы учить меня, как жить, то зря тратишь время. Лучше бы тебе уйти.

Несколько секунд Фабиан смотрел на нее, вытаращив глаза и открыв рот.

— Вот как ты заговорила, — выговорил он, наконец, голосом, дрожащим от негодования. — Это он тебя так обработал? Он? Отвечай! — в порыве Фабиан подскочил к Катарине, схватил ее за плечи и довольно сильно встряхнул.

Катарина охнула, и в следующее мгновение в комнату ворвался Хоэль.

Фабиан каким-то непостижимым образом оказался оторванным от Катарины и вылетел в коридор, ударившись в стену напротив двери.

— Остановитесь! — Катарина повисла на шее у Хоэля, который явно собирался доказнить шурина.

— Бешеный зверь! — прошипел Фабиан. — Деревенщина! Конюх! — он, повел плечами, морщась от боли. — Вот такого мужа ты себе выбрала?! Который набрасывается на людей с кулаками, когда сказать нечего?!

— Успокойтесь, Хоэль, прошу вас, — умоляла Катарина, повисая у мужа на шее. — Пусть уходит!

Хоэль обуздал себя с видимым усилием.

— Пусть уходит, — сказал он, как плюнул. — Но если еще раз прикоснешься к моей жене — пожалеешь. Молокосос.

— Сам не пожалей! — Фабиан, красный от злости, одернул камзол.

— И передай своей сестрице, чтобы не утруждала себя поездкой сюда, — не остался в долгу Хоэль. — Денег вы все равно не получите, хоть паломничество устройте.

Упоминание о деньгах подействовало на Фабиана, как красная тряпка на быка.

— Это не твои деньги! — сказал он с ненавистью. — И я вижу, на что ты их тратишь! — он злобно взглянул на ожерелье на шее Катарины.

— Деньги принадлежат мне, — ответил Хоэль, темнея лицом, — а свою жену я буду баловать. Понял, петушок?

— Уходи, Фабиан! — велела Катарина. — Пока не наговорил лишнего!

Тот не стал испытывать судьбу и убрался, громко хлопнув входной дверью.

— Кажется, братик принимает слишком больше участие в вашей судьбе, — сказал Хоэль.

— Фабиан всегда был вспыльчивым, — ответила Катарина, продолжая обнимать мужа, — но таким, как сегодня, я увидела его впервые.

— Рядом с вами все сходят с ума, я заметил.

— Разве в этом моя вина? — прошептала она.

— Не знаю, донья, — сказал он тоже тихо и убрал упавшую ей на лоб прядку. — Может, всему виной ваша красота?

— Подавать ли завтрак, донна? — произнес Эбрурио, появляясь неслышно, как привидение.

— Да, сейчас нам просто необходимо подкрепиться, — сказала Катарина, сияя взглядом.

После завтрака Хоэль рвался прогуляться по саду с женой или, на худой конец, посидеть в гостиной без свидетелей, но Катарина не согласилась.

— Мне надо съездить к донне Флоренсии, — сказала она.

— С чего бы это? — идея Хоэлю не понравилась. — А вот я совсем не хочу ее видеть. Боюсь, не сдержусь при встрече этой ведьмой.

— А вам и не надо ехать, я съезжу одна.

— Одну не пущу.

— Разве я пленница? — спросила Катарина, и Хоэль с неохотой подчинился.

— Я ненадолго, — успокоила она его, — поймите, что это не чужие мне люди, и вместе мы пережили очень многое. К тому же, я хочу заехать еще кое-куда, кроме замка дель Астра.

— Куда это? — он посмотрел подозрительно.

— В лавку женского белья, — сказала Катарина и тут же добавила. — Одна. Разрешите мне это удовольствие.

— Вы из меня веревки вьете, — проворчал Хоэль, но заметно повеселел. — Когда вернетесь?

— Часа через два — самое долгое, — заверила она, усаживаясь в коляску.

Хоэль помог ей расправить юбки, убрал лесенку и закрыл дверцу. Несколько раз Катарина обернулась, чтобы помахать мужу рукой на прощание, и была страшно довольна, что он так и стоял у калитки, глядя вслед экипажу, пока коляска не скрылась за поворотом.

Посещение замка дель Астра не было приятным занятием, но сестра и брат не вышли к гостье, и уже это было большим облегчением. Зато донна Флоренсия встретила падчерицу радушно и предложила лимонаду, но Катарина отказалась. Она не хотела надолго задерживаться и попросила просто прогуляться по саду, а в знак примирения привезла коробку драже с миндалем — конфеты, которые очень любила донна Флоренсия.

— Мне очень неприятно, что все так получилось, матушка, — сказала она, поддерживая мачеху под руку. — Вы не поладили с Хоэлем, мы нехорошо расстались, и меня это очень печалит. Было сказано много, и многое — сгоряча, но мне не хочется, чтобы между нами осталось недопонимание и — того хуже — неприязнь.

— Этого не будет никогда, — заверила ее донна Флоренсия. — Я все понимаю, моя дорогая, и я не в обиде. Конечно, Чанита в отчаянии, ей опять не повезло с мужем Но мы как-нибудь справимся. Главное, чтобы ты была счастлива. А ты счастлива с ним, Катарина? — она посмотрела на падчерицу обеспокоенно. — Все же этот мужчина

— Меня все устраивает, — ответила Катарина поспешно. — У меня есть свои сбережения, о которых Хоэль не знает, и я могу обещать вам еще по десять золотых в месяц.

— Благодарю тебя, добрая душа, — сказала донна Флоренсия, растрогавшись. — В любой другой ситуации я бы отказалась от твоих денег, но сейчас вынуждена согласиться. Чанита удручает меня Не знаю, может и прав твой муж, и ее надо, действительно, отправить в монастырь

— Что вы, матушка! — не на шутку испугалась Катарина. — Разве у молодой девушки может быть столько грехов, чтобы наказывать ее так жестоко! К тому же, сестра не испытывает склонности к монастырской жизни

— Что верно — то верно, — сказала донна Флоренсия со значением. Они с Катариной переглянулись и рассмеялись. — Такой модницы, как Чанита — еще поискать. Но ты тоже решила вспомнить о моде? — она одобрительно окинула взглядом голубое платье падчерицы. — И в этом, несомненно, заслуга твоего мужа? О, ты краснеешь? Значит, я права. Ну что ж — она потрепала Катарину по щеке. — Он и в самом деле переполнен страстью к тебе. Это видно с первого взгляда. Ах, только бы его страсть тебе не навредила, дорогая Конечно, о таком не говорят вслух, но — она замолчала, словно сомневаясь — говорить или нет.