Четвертый брак черной вдовы (СИ) - Лакомка Ната

— Не спали? — спросила Фелисана с таким изумлением, что Фабиан расхохотался. Она замахнулась на него, капризно выпятив губу, но тут же обернулась к матери: — Что значит — не спали? Эта корова ему отказала?

— Да, — коротко ответила ей мать.

— Вот дура-то, — сказала благородная девица со злорадством. — Всегда знала, что она дура. Иметь под боком такого мужчину и строить из себя недотрогу! — она помолчала, а потом спросила — уже тише и неуверенней: — Но как мы это докажем?

— Мы ничего не будем доказывать. Моя падчерица сама все подтвердит. Она ведь не умеет лгать, вся как на ладони.

Брат и сестра внимательно слушали, глядя на мать во все глаза.

— Они и правда не спали? — не утерпел Фабиан.

— Она сама призналась мне, что брак — всего лишь формальность, — донна Флоренсия скупо улыбнулась и кивнула сыну.

— Как ты надоел со своей потрепанной вдовой! — Фелисана поднялась из-за стола. — У тебя мозги сварились от нее, — она покрутила растопыренными пальцами у висков. — Скоро будешь во сне ее звать. А что до меня — я даже ее имени слышать не могу!

— Если не хочешь есть, то иди, — велела ей мать.

Сердито фыркнув, Фелисана удалилась, и едва за ней закрылась дверь, донна Флоренсия сделал сыну внушение:

— Ты очень неосторожен, — говорила она, как чеканила. — Не выказывай своих чувств к Катарине, пожалуйста.

Фабиан мрачно промолчал.

— Если мы добьемся, чтобы брак признали недействительным, можно устроить брак Катарины с Мединой, — продолжала донна Флоренсия. — И нельзя тянуть, она прогнала Имельду. Вдруг появится ребенок. Если нет придется убрать ее мужа, а потом и ее саму. Мы потеряем часть денег, но сохраним основное.

— Мама, — сказал Фабиан таким тоном, что донна Флоренсия чуть заметно поморщилась.

— Даже не спорь, — сказала она властно. — Мы никогда не получим этих денег, пока Катарина жива. А если она исчезнет — мы не сможем доказать ее смерть. Но я думаю, месяц или два ты можешь себе это позволить.

— Мама? — Фабиан жадно подался вперед.

— Скоропостижная смерть Катаины — это лишние подозрения, — донна Флоренсия словно и не заметила, как загорелись его глаза, и словно не увидела, как черты его лица исказила дьявольская алчность. — Лучше объявить, что она помешалась от горя, потеряв четвертого мужа. Жаль, что она прогнала кухарку. Имельда подлила бы ей кое-чего, чтобы была посговорчивее. Но только два месяца, не больше, — предостерегла она сына. — Потом от нее придется избавиться.

— Благодарю, — пылко сказал Фабиан, подошел и поцеловал матери руку.

Она потрепала его по голове и с досадой прищелкнула языком:

— Не понимаю, почему вы все так одержимы этой девчонкой. Даже ты, мой сын Наверное, она и в самом деле ведьма, раз умеет так привораживать мужчин. Мне кажется, если бы ты женился, то забыл бы о ней.

— Пока не могу, — ответил сын с усмешкой. — Стоит мне жениться, и ты окончательно потеряешь право на содержание, тогда состояние дель Астра может отойти короне. А вот Чаниту давно пора сбыть куда-нибудь, она только мешает.

— Увы, — сказала мать с иронией. — Ты не хочешь жениться, а Чанита не может найти мужа. Она же не такая смазливая, как Катарина.

— Если не уродилась лицом, попридержала бы язык — толку было бы больше, — парировал сын. — Тот ей не нравится, этот не подходит. Слишком переборчива, хотя не с чего бы ей выбирать!

— Не ссорься с ней, — посоветовала донна Флоренсия. — Мы должны быть вместе. Мы — одна семья.

— Как скажешь, мама, — кисло произнес Фабиан.

26.

Противостояние и согласие

Тьергу снова облетела скандальная новость. И конечно же, скандал снова был связан с семьей дель Астра.

Донна Флоренсия подала прошение о признании брака падчерицы с Хоэлем Доминго не действительным, так как супруги не состояли в фактических брачных отношениях.

Горожане смаковали подробности нашумевшего брака, и если кто-то напоминал, что донна Катарина, требуя висельника в мужья, прилюдно целовала его в губы, да и он при каждом удобном случае проявлял к ней вовсе не платонический интерес, то находилось тысяча объяснений, почему это был обман, игра на публику. Версий было много — начиная с того, что Катарина выполняла тайное поручение короля, заканчивая тем, что дон Дракон на самом деле — пособник дьявола, если не сам дьявол, и может обольстить любую женщину.

Так или иначе — прошение было подано, и теперь все ждали, что ответит на это вторая сторона — герцогская чета.

Катарина узнала о ходатайстве мачехи, когда заканчивала переодеваться к ужину, с удовольствием разглядывая себя в темно-синем платье с вышивкой серебряной нитью.

В дверь постучали, и раздался встревоженный голос Лусии:

— Катарина! Кэт! Открой! Пришел дон Гаспар

— Отправь его к Хоэлю, — ответила Катарина весело, поворачиваясь перед зеркалом и кокетливо приподнимая подол.

— Он хочет говорить только с тобой, — испуганно сказала в щелку между дверью и косяком Лусия. — Лучше бы тебе выйти, Кэт

— Уже иду, — вздохнув, Катарина улыбнулась и подмигнула Катарине в зеркале, и вышла к Лусии. — Что там опять понадобилось капитану? На Хоэля снова подали жалобу?

Дон Гаспар встретил герцогиню излишне официально, и Катрине это сразу не понравилось. Хоэль сидел на диване в гостиной и не выказывал ни капли беспокойства.

Развернув письмо, адресованное из судебной канцелярии, Катарина пробежала глазами строки и медленно кивнула.

— Слушанье завтра, донна, — церемонно поклонился капитан Гаспар. — Вам лучше явиться и дать объяснения.

— Конечно, я буду, — сказала Катарина.

Когда капитан удалился, Хоэль сказал:

— Какая вы сегодня, донна Кошечка! Смотрю на вас — и сердце радуется. Стол уже накрыли, вы есть собираетесь?

— Да, самое время поужинать, — сказала Катарина.

— Тогда и не тяните, — сказал ей муж. — А о каком слушанье речь?

— Что произошло, Кэт? — Лусия пыталась заглянуть Катарине в лицо.

— Все хорошо, — ответила Катарина, — ничего важного. Давайте поужинаем.

Хоэль с удовольствием отдал должное еде, Лусия ела мало и настороженно посматривала на подругу, а сама Катарина не могла проглотить ни кусочка.

Она сидела, как на иголках, и даже сладкое — восхитительные груши, вываренные в вине, не соблазнили ее. После ужина Лусия ушла неохотно — она не желала оставлять Катарину, но после настоятельных пожеланий доброй ночи со стороны Хоэля, покинула гостиную, оглядываясь на каждом шаге.

— Теперь выкладывайте, что в этом письме, — сказал Хоэль, наклоняясь к Катарине. — Вы сами на себя не похожи, донья. Кто посмел расстроить вас?

— Пойдемте в мою комнату, — сказала Катарина одними губами. — Там нам не помешают.

Хоэль нахмурился.

Захватив судебное послание, они поднялись в спальню. Катарина долго шарила по столу, отыскивая огниво и кресало, пока Хоэль не подошел и не зажег свечи.

— Я сделала это не нарочно, — начала Катарина, — сказала, чтобы успокоить ее Я не ожидала Нет, ожидала.

После рассказа о том, как донна Флоренсия использовала откровение падчерицы против нее самой, Хоэль хохотнул.

— Вот вы и поняли, что значит довериться ведьме. Я говорил вам, что с ней надо быть поосторожнее. Что ж, теперь вы в этом убедились.

— Мне все еще трудно в это поверить, — пробормотала Катарина, встав у окна и глядя в темноту. — Может, я ошибаюсь, и это всего лишь попытка защитить меня.

Хоэль удобно расположился в кресле и развлекался тем, что рвал судебное письмо на ленточки.

— Не лгите себе, — сказал он небрежно, — она думает не о вас, а о ваших деньгах. Признав брак недействительным, она снова уговорит вас ссудить ей сначала сто золотых, потом триста, а потом и вовсе наложит лапу на все ваше состояние.

— Вас совсем не волнует завтрашний суд? — спросила Катарина.

Голос ее дрогнул, и Хоэль приписал это волнению перед заседанием.

— А чего волноваться? — усмехнулся он. — Не вижу поводов для волнений. Завтра вы скажете, что у нас с вами любовь — и делов-то.