Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Кадав перехватил ее и, осторожно придерживая за плечи, как тяжелобольную, направил в спальню, где, быстрым жестом, выгнав сестренку, усадил на кровать (больше некуда). Сам присел на корточки у ее ног, смотрел снизу вверх сияющими глазами и улыбался.

— Смешно, да? — чуть не плача, всерьез обиделась Надежда. — Я сама ничего не пойму. Вроде бы и отравиться нечем было… И вы все так сразу и обрадовались! Есть над чем посмеяться… Ну, что, довольны, да?

— Рэлла Надежда, никто не смеялся над Вами.

— А я слепая, значит!

— Рэлла Надежда, — голос Кадава был ласковым, умоляющим. — Мы просто обрадовались…

— Тому, как я опозорилась перед всеми!? — оборвала телохранителя Надежда.

— Ну, нет же! Мама сказала, что так бывает, — Кадав слегка замялся, — у молодых замужних женщин. Когда они ребеночка ждут.

— Какого еще ребеночка?

— Вашего, конечно. Вы уж простите, не мне бы, конечно, объяснять. Но мама Вас стесняется. Она при Вас двух слов не свяжет, наверное. — И попросил, почти умоляя: — Вам бы доктору показаться…

— Какому еще доктору?

— Ну… женскому, конечно.

До Надежды с трудом начало доходить.

Тенистый сад за ажурной оградой, расположенный на границе официального центра Талькдары и начинающихся у порта рабочих кварталов, многие городские женщины знали по рассказам или собственному опыту. Клиника Праки Милреды в рекламе не нуждалась.

Маленькая, немного склонная к полноте, ее хозяйка пользовалась в Талькдаре давно завоеванным авторитетом. Причем не только в кругу состоятельных дам Талькдары.

Если подойти к двухэтажному зданию клиники со стороны порта, то у задней двери почти всегда можно было заметить кучку женщин из рабочих кварталов, которые за вполне умеренную плату могли получить помощь, связанную с женскими проблемами и рождением детей.

Персонал клиники Праки Милреды был приучен не гнушаться любой нищенкой, пришедшей на прием. Иногда даже сама Праки Милреда проводила эти консультации, чем отвадила от себя некоторых богатых и особо брезгливых клиенток. Но она просто не обращала на это внимания.

Те, кто действительно нуждался в квалифицированной помощи были вынуждены мириться со странностями доктора, тем более, что прием богатых посетительниц велся совершенно в другом месте — на первом этаже небольшого особняка, стоящего в конце тенистой аллеи. На втором этаже Праки Милреда жила. Для удобства посетительниц автостоянка, удобный, весь в зелени, холл с двумя большими аквариумами и уютными креслами, чтобы можно было, если нужно, подождать приема. Очередей здесь не было. Прием обычно расписывался и согласовывался заранее.

Посетительницы встречались самые разные. Вот, только что вышла, волоча за собой за руку, третью сноху единственного сына, вдова владельца крупного торгового центра на юге Талькдары. Властная, очень напористая, старательно молодящаяся полная женщина. С первой женой, не сумевшей подарить наследника, она заставила сына развестись. Вторая тоже не смогла забеременеть. И Праки Милреда начинала подозревать, что вина в том была вовсе не с женской стороны.

Третья жена, взятая младшей супругой, что было сейчас редким случаем, совсем молоденькая, запуганная, но не по годам развитая, с пышной грудью и широкими бедрами, судя по выговору, была деревенской. Она, видимо, старательно подбиралась свекровью именно для рождения драгоценного внука.

И вот, наконец, сегодня, после года напряженного ожидания, Праки Милреда подтвердила наличие беременности. Свекровь осталась довольна. И записала сноху на курс занятий для беременных, здесь же, при клинике. А сама виновница торжества так и не перестала стесняться и вновь густо краснела. Праки Милреда смотрела им вслед. Ей определенно была симпатична эта клиентка. Может быть еще и потому, что младшую жену звали Мелита, и это имя некоторым образом было созвучно с ее собственным.

На стоянку изящно вырулила темно-серая «Сарнетта», незнакомая Милреде машина с тонированными стеклами.

Из нее вышла и быстро направилась к дверям клиники, девушка в светло-кремовом головном уборе и платье такого же цвета с узким синим пояском.

Поравнявшись с Мелитой, она была вынуждена отступить почти на кромку отнюдь не узкой дорожки. Счастливая вдова, продолжая волочь за руку сноху, давать дорогу не собиралась. Тем более, какой-то служанке. Хотя, пожалуй, ей стоило бы это сделать, ибо синий поясок на платье девушки недвусмысленно говорил о том, что она работает во дворце.

Тем временем девушка, тихо постучавшись, переступила порог кабинета.

— Я Вас слушаю.

— Праки Милреда, Рэлла Тальконы поручила мне спросить, не смогли бы Вы ее проконсультировать?

На несколько секунд Милреда замешкалась, потеряв дар речи.

— Рэлла Тальконы! Посланница! — Она опомнилась и засуетилась. — Да, да, конечно, я сейчас соберусь, и мы поедем.

— Праки Милреда, — осторожно улыбаясь, остановила ее девушка. — Не нужно никуда ехать. Рэлла Надежда здесь, в машине.

Милреда заставила себя успокоиться и спросила:

— Вы не могли бы в двух словах объяснить, что именно беспокоит Посланницу. Когда она заболела?

— Нет, Праки Надежда, храни ее Небо, здорова. Просто, кажется, у Рэллы Надежды будет ребеночек. И Рэлла Надежда хотела уточнить срок.

— Ну, так что же ты! Приглашай, я буду рада принять саму Рэллу Тальконы. Это большая честь для меня.

Уже в дверях девушка обернулась.

— Только, пожалуйста, Праки Милреда, не называйте Рэллу Тальконы Посланницей. И добавила доверительным полушепотом. — Рэлла Надежда нена-ви-и-дит, когда к ней так обращаются.

Милреда смотрела на удаляющуюся машину. И думала, что вот как оно, оказывается, бывает. Что эта молодая женщина, только что вышедшая из ее клиники и обладающая двойной, по сути дела безграничной, светской и религиозной властью, на деле оказалась значительно менее амбициозной и заносчивой, чем та же владелица торгового центра.

Рэлла Тальконы, еще не полностью осознавшая будущее материнство, нормально, без гонора, отвечала на необходимые вопросы, внимательно слушала рекомендации. Они договорились о повторном визите через 10 дней.

На предложение Милреды приехать во дворец, Рэлла Тальконы, прикрыв глаза, отрицательно покачала головой и тут же пояснила.

— У моего окружения слишком длинные языки. Пока будет возможно, я постараюсь, чтоб никто ничего не знал. Так спокойнее.

13

Влажная жара настойчиво плавила воздух, но мощный кондиционер темно-серой «Сарнетты», которая уже довольно давно петляла по улицам Талькдары, поддерживал в салоне комфортный режим. Надежде нравились эти выезды. Благодаря им она довольно легко ориентировалась в столице и при нужде могла сама, без водителя, уехать в любую нужную точку. Но сейчас водитель присутствовал. Коренастого парнишку с родинкой над верхней губой Надежда выделяла за искусное вождение и отсутствие открытого заискивания и попыток лебезить. Аллант подшучивал над этими выездами:

— Что, опять Патруль Контроля, бесполетная смена? И не надоело тебе? Ведь каждый раз во что-нибудь ввязываешься. Тебе это надо?

— Надо. Должна же я достоверно знать, что у нас в столице делается. Тем более, не так часто я вмешиваюсь в чужие проблемы.

— Ага. Поверил.

Принадлежность «Сарнетты» в открытую не афишировалась, но, видимо Найс постарался, вся полиция города легко узнавала в автомобильном потоке машину Рэллы Тальконы и незаметно передавала ее с поста на пост. В первый такой выезд они пытались, было, организовать сопровождение, но «Сарнетта» обнаружив преследование, весьма ловко ушла от патрульной машины, а Надежда с браслета в довольно жестких выражениях отчитала начальника полиции за несанкционированный эскорт. Сопровождение было немедленно снято и больше никогда без приказа не ставилось.

У «Сарнетты» спинки передних сидений предельно низкие, почти не закрывающие обзор, тем более что Бернет предусмотрительно прижимался правым боком к дверце. Он как всегда был еще и секретарем.