Враг Самогеты (СИ) - Пушкина Анна

– Ты же сама сказала – пропью. – Он горько усмехнулся, приподнял бутылку и отпил.

– Когда ты открыл портал в мою родную деревню, я опоздала. Карктар умер. Мой учитель, мой отец. Лучший отец во всей пустоши Хангар. Орк, чье имя славила вся орда. Цебир знал о возможном нападении тварей, Карктар предупреждал его, но он ничего не сделал. Я так разозлилась на Цебира, винила его в смерти отца и по собственному желанию покинула орду. Если ты хоть что-то знаешь об орках, то слышал, любой, кто покинет… – я осеклась, произнести это вслух было выше моих сил.

– Будет считаться предателем и вернуться не сможет, – закончил за меня Мор. – Мне жаль, – добавил он.

– Мне тоже.

Он потянулся к новой бутылке и внезапно замер, что-то изменилось в его лице. Мор многозначительно посмотрел на меня.

– Ты называешь своего вождя по имени. – В блеклом свете я заметила тень ухмылки на его лице и вздернутую бровь… – Злючка влюблена в своего вождя… – Он зачем-то подошел ближе.

Орчьи уши! Неосторожно, как неосторожно с моей стороны. Я берегла нашу с Цебиром тайну от всех и позорно выболтала ее Мору. Возможно, не только балаболу сегодня надо было выговориться.

Князь сделал еще один решительный шаг ко мне, продолжая игриво улыбаться. О чем бы сейчас он ни думал, кажется, мне это не понравится.

– Или скорее… Это бедный вождь хочет мою злючку обратно. Это многое объясняет.

– О чем ты? – Теплые руки Мора вдруг легли мне на талию, и я замерла, ища в себе силы оттолкнуть его.

– Тому, кто вернет Цебиру беглеца в невредимости, обещают большое вознаграждение.

– Много обещают? – Вместо того, чтобы отодвинуться, я зачем-то сама приблизилась.

– Не будь у меня целого княжества, я бы обдумал это всерьез.

Его ладони опустились ниже талии. В этот момент моя рука сама поднялась, чтобы врезать ему, но я не успела. Он ловко ее перехватил, развернул меня, прижимая к себе спиной, но тут же отпустил.

Я гневно развернулась к нему лицом, не понимая, что хочу сделать, и застыла. Мы остановились, не двигаясь, напротив друг друга. Слишком близко. Он впился в меня взглядом, темным, как земля геоманта, и глубоким, как все наши сокровенные тайны, которые мы только, что выболтали друг другу.

– Да в бездну, – прошептала я и потянулась к его губам.

Он тут же ответил на поцелуй. Старался целовать медленно и осторожно, но надолго нас не хватило. Я вцепилась в его плечи, он руками подхватил меня за бедра и, не отрываясь от моих губ, поднял. Я потеряла контроль, и через одурманенное сознание проскользнула высвободившаяся турея. Так случается у отроков, не умеющих сдержать эмоции. От туреи меня лишь сильнее накрыло сшибающим возбуждением Мора. Бутылки, разбиваясь вдребезги, полетели со стойки, и он усадил меня на столешницу, а сам встал между моих ног. Его губы спустились на мою шею, я задержала дыхание, чтобы не застонать. Безумное желание – это все, что я сейчас ощущала. Физически чувствовала, как он сдерживается, пытается быть ласковым, но не получается – срывается, сжимает, вдавливает в себя.

Он провел рукой по моим волосам, немного оттянул их, заставил откинуть голову назад и стал целовать ключицу, раздевая меня. Под напором его тела я потеряла равновесие и ухватилась руками за край столешницы. Он немного ослабил хватку и позволил полностью лечь на стол. Что-то опять полетело вниз. Я обняла его ногами и услышала хриплое дыхание. Нежности тут и отдаленно не было, больше похоже на безумие страдающих от жажды. Мы оказались на темной стороне, где нет рассудка, только сжигающие эмоции. Я потом пожалею, но сейчас это не имело значения. Горячее пламя лавой покатилось по телу, следуя за его рукой, которая опускалась все ниже. Он подался вперед, ища мои глаза, я поймала его затуманенный взгляд, в котором плескалось наслаждение. Кажется, я перестала разделять свои чувства и его. Никогда прежде моя турея не выходила из берегов. Никогда прежде мне не было так свободно. Пружина разжалась.

– Эфира, – выдохнул Мор.

И никогда прежде он не называл меня по имени.

Я проснулась от боли в затекшей спине. Рядом, лежа на боку, спал обнаженный Мор. Через дыру в потолке проглядывали звезды, значит, еще не рассвело. Я тихо поднялась и стала искать свою одежду и воду. Около стойки пришлось остановиться – разбитое разноцветное стекло было здесь повсюду, удивительно, как мы не порезались, пока… Я почувствовала на себе взгляд и обернулась. Он не спал, а наблюдал за мной.

– Прости, если разбудила.

– Ты даже мертвецов из могил умудрилась поднять, что уж про меня говорить. – Он улыбался.

– Здесь, – я указала на все оставшиеся бутылки, – можно найти жидкость без алкоголя?

– Непростая задачка. – Мор встал, обошел столешницу с другой стороны и начал рыться в деревянном ящике на полу, заодно подкинул мне мои штаны и рубаху. В ответ через столешницу я перекинула ему его штаны.

Надев их и оставшись с голым торсом, Мор протянул мне почти пустой графин с чем-то красным.

– Ягодный морс.

Я села на столешницу, на которой еще недавно лежала без одежды, и болтая голыми ступнями, принялась с жадностью пить. Оставив немного, вытерла рот рукавом и протянула ему графин. Мор допил и задумчиво посмотрел на меня.

– Ты так и не ответила. Зачем ты пришла, Эфира?

– Хотела убедиться, что вы с Алгердой в порядке.

Кажется, он не поверил.

– Если тебе нужно убежище, можешь оставаться в Самогете, сколько хочешь. Пока я жив, никто не вернет тебя Цебиру.

– Я не вещь, чтобы меня кому-то возвращать. К тому же, я не боюсь Цебира и точно не ищу убежище.

Он лукаво посмотрел на меня.

– Тогда оставайся просто так.

Мои брови удивленно приподнялись, и в первый сект захотелось согласиться, но я не могла.

– Я обещала Амидере вернуться, ей нужна моя помощь.

– Неслыханное великодушие. – Он больше не улыбался, кажется, ему не понравился мой ответ. – Помогаешь княгине Кроуги, переживаешь за наследников Самогеты?

– Я хочу узнать, кто виновен в смерти Карктара, и отомстить. Духи привели меня к Амидере. Ты видел ее силу, кто-то должен помочь девчонке обуздать ее. Она друг. Сейчас мой единственный друг.

– А что насчет тебя?

Я вопросительно на него посмотрела.

– Я видел, что ты сотворила в погребалище. Ты использовала не свою магию, а Амидеры. Чтобы удержать такую силищу, надо быть подготовленной. Один раз вкусив эту мощь, сложно потом от нее отказаться.

– Я в порядке.

– Такая магия разрушает. Я, конечно, везде тебя осмотрел и проверил, – он многозначительно улыбнулся и прошелся по мне взглядом, – но не стоит недооценивать последствия.

– Ты не знаешь меня. Я не маг, и никогда им не была, я воин. То, что случилось в погребалище, – вынужденная мера. Мне не нужна сила голубоглазки.

– Тогда ты лучше, чем я, – едва уловимая насмешка исказила черты Мора, и я насторожилась.

– Что за эльфийка была в погребалище?

Он нахмурился, но я вцепилась в него взглядом, давая понять, что придется ответить.

– Мы когда-то любили друг друга.

В этот момент дверь в таверну открылась, и на пороге замерла Алгерда.

– Элл сказал, у нас гости, – она тепло улыбнулась мне, и я ответила тем же. Я действительно была рада ее видеть.

Княжна перевела взгляд на Мора, и на ее лице появилось недоумение. Брат понял, что смутило сестру, и быстро добавил:

– Сейчас приведу себя в порядок, – и исчез в темном чулане за стойкой.

– Почему ты босиком?

Хорошо, что орки не краснеют, как люди. Ее вопрос заставил выдохнуть с облегчением. Разумеется, никто даже не вообразит, что человеческий князь может спутаться с каким-то там орком без роду и племени.

– Потеряла обувь, пока спасалась бегством от охраны вашего города.

– Надо было просто представиться. Мне бы доложили, пока он… – она скосила глаза на чулан и тихо добавила: – Немного не в себе.

– Как ты сама?

Я внимательно всмотрелась в лицо девушки. Применять турею не посмела, не хотела смущать, если вдруг она почувствует ее, как Мор.