Слуга Земли - Хоули Сара

— Как он мог сделать это? — голос Лары был сорван и полон боли.

Я покачала головой, всё ещё не в силах заговорить.

Ноги не хотели нести меня дальше, к дому. Я жаждала почувствовать под собой землю, ощутить запах зелени и живого мира, но даже Дом Земли со своими обещаниями укрытия теперь казался мне давящим. Принцесса Ориана, возможно, уже ждала нас там — готовая читать Ларе лекцию о том, как скрывать свои чувства, или, что ещё хуже, снизойти до холодного замечания, что всё произошедшее — всего лишь плата за политику или необходимый урок. Эта мысль вызывала отвращение. Если Лара напоминала мне солнечный сад, а Селвин — журчащий ручей, то Ориана была льдом — холодным, твёрдым, и, казалось, ничто не могло проникнуть в её замёрзшую сердцевину.

— Это было… — я замялась, не в силах подобрать достаточно ёмкое слово. — Неописуемо жестоко.

— Младенец, — прошептала Лара. Её пальцы сжали подол платья, и я заметила тёмное пятно на атласе — следы крови, попавшей на неё. — Они отняли у неё ребёнка.

Во рту появилась горечь, но я заставила себя проглотить её.

— Ты знала, что будет? Когда увидела его?

Она поколебалась:

— Я… я не знаю. Все знают, что дети от двух домов запрещены, но меня никогда не приглашали на эти ужины до начала сезона испытаний. Это было… — её голос сорвался, и молчание затянулось. — Это было хуже, чем я могла представить.

— Мать выживет? — тихо спросила я. Крови было столько, что казалось, её невозможно вместить в одно тело.

— Да, — ответила Лара. — Но захочет ли?

Глаза наполнились слезами.

— Как здесь вообще решаются завести детей?

— Не знаю. — Слеза скатилась по её щеке, и она поспешно её вытерла. — Я думала, что хочу этого, но теперь…

Сзади раздались шаги — мягкий шорох тапок по камню. Я обернулась и увидела приближающуюся принцессу Ориану. Её голова была высоко поднята, лицо спокойно. На передней части её светло-голубого платья, как и на Ларином, виднелись брызги крови — неровные линии напоминали переплетающиеся ветки.

Я слегка коснулась руки Лары, и та выпрямилась, поспешно стерев следы слёз, прежде чем повернуться к матери.

— Почему вы стоите здесь? — голос Орианы прозвучал холодно.

— Мне нужно было немного времени, — ответила Лара.

Ориана скривила губы в явном неодобрении:

— Кто угодно мог увидеть тебя здесь.

Я стиснула зубы и опустила глаза, чтобы она не увидела моего гнева.

— Мы остановились лишь на минуту, — Лара прикусила губу, с трудом сдерживая слова, которые, я чувствовала, рвались наружу. Ориана смотрела на неё молча, словно пытаясь угадать, что та скажет.

— Это был всего лишь младенец, — наконец выпалила Лара.

Ориана хмыкнула и перевела взгляд на изгиб водного туннеля.

— Это никогда не бывает всего лишь младенцем, — сказала она. — Я думала, ты уже это поняла.

— Это был чей-то ребёнок, — Лара поспешно продолжила. — Мать…

— Знала цену непослушания. И цену любви к чему-либо. — Ориана отступила от нас, бросив через плечо: — Я жду тебя в доме через пять минут, Лара.

Я смотрела ей вслед, изумляясь тому, как моё сердце научилось ненавидеть такими разными способами.

***

Лара вернулась в Дом Земли, но сказала, что я могу не идти с ней, если не хочу. Её платье застёгивалось сбоку, и она могла снять его сама. Я же отправилась бродить по общественным залам, надеясь унять ярость, что бурлила во мне, заставляя шаги становиться быстрее, а дыхание — тяжелее. Каждый раз, когда я останавливалась, внутри все снова начинало вскипать.

Ноги сами привели меня к Дому Огня.

Я не сразу поняла, почему. Вопрос остался со мной, пока я не устроилась в алькове, устало глядя на стену пламени, откуда-то издалека ощутив тепло на своём лице. Может быть, потому что сегодня ночью Друстан проявил скорбь. Может, потому что он поцеловал меня. А может, потому что он был единственным другом, который не нуждался в моих услугах. Он принимал мою помощь, но никогда её не требовал, а беседы с ним всегда казались честными и нужными.

Я опустилась на каменный пол и просидела там часами, наблюдая за танцем огня. Время от времени фейри проходили через огненную завесу, едва взглянув в мою сторону. Настроение у всех было подавленным, и вскоре коридор опустел. Ночь оказалась короткой: фейри искали укрытие в своих домах, единственных местах, куда не мог дотянуться король.

Если бы у меня был собственный дом, я бы никогда не выходила из него. Я бы спрятала там своих людей, сохранив их в безопасности. Пусть он был бы маленьким по сравнению с Мистей, но всё же лучше, чем жизнь в вечном страхе.

Я задремала в том алькове и проснулась, когда надо мной склонился Друстан. Он поднял меня на ноги, и я молча последовала за ним в комнату, где мы целовались. Он закрыл дверь, и вновь оранжевый отблеск окрасил её поверхность, замыкая нас внутри. Друстан прошёл к столу и, повернувшись ко мне спиной, облокотился на его край. Его плечи казались ещё шире под туникой без рукавов, а языки пламени плясали над пальцами, заставляя воздух вокруг дрожать от жара.

Я сделала несколько неуверенных шагов вперёд.

— Ты в порядке?

— Нет.

Я села на единственный предмет мебели в комнате — полосатый диван в красно-жёлтых тонах.

— Что будет с ребёнком?

Он издал грубый звук, похожий на рычание.

— Теперь это подменыш. Его отправят в мир людей, обменяют на младенца и оставят стареть и умирать в одиночестве.

Подменыши? Они были лишь мифы в человеческом мире. Говорили, что эти фейри, притворяясь человеческими детьми, вырастают странными, магическими и злыми — шутка над людьми, чтобы напомнить им о существовании фейри. Никто из знакомых мне людей никогда не встречал их.

— Зачем?

Друстан всё ещё не смотрел на меня. Его пальцы барабанили по столешнице.

— Давным-давно, — начал он, — а разве такие истории начинаются иначе, фейри из Мистей были слабее, но каждый из них обладал магией всех шести домов в разной степени. Никто не может подтвердить это сейчас, конечно. Нет никого, кто был бы жив, чтобы помнить те времена, даже среди тех, кто прожил очень-очень долго. Но это часть нашей истории, и, может быть, в ней есть доля правды.

— Фейри поняли, что если выбирать любовников с магией, схожей с их собственную, то можно усилить те способности, что доминируют в их семейных линиях. Они начали подбирать пары, исходя из силы. Так мы пришли к тому, что видим сегодня: шесть домов, теперь пять, каждый из которых специализируется на одной из школ магии — Земли, Огня, Света, Пустоты, Иллюзии и Крови. Наша идентичность стала определяться нашими способностями. Дома отделились друг от друга и прекратили делиться знаниями.

Он покачал головой, глядя на огонь, что лизал его пальцы.

— Проблема такого хладнокровного плана размножения в том, что он не учитывает любовь. А когда общество становится таким разделённым, как у фейри, в нём не остаётся места для ребёнка, в котором переплелась магия двух домов. Детей двух миров, как их когда-то называли, отвергали, превращали в слуг или запирали в стенах домов. Они стали подменышами в самом начале правления короля Осрика.

Я задумалась, сколько детей пострадали только потому, что родились в мире, где сила ценится выше любви.

— Почему только тогда?

— Потому что Осрик — тиран, — резко бросил Друстан, и пламя на его пальцах вспыхнуло ярче. — Ему выгодно держать нас разобщёнными, чтобы мы не заключали союзов. Ребёнок Света и Пустоты… Ты можешь представить, что произойдёт, если между этими домами начнёт формироваться связь? Они враги с тех пор, как Осрик взошёл на трон благодаря поддержке Света. Один ребёнок, возможно, ничего не изменит. Но если междомовые союзы продолжатся…

— Дома могут начать заключать альянсы.

Он кивнул.

— Король Осрик правит с позиции силы, и его власть укрепляется благодаря непреклонной поддержке Света. Если она поколеблется или другие дома договорятся между собой, королю придётся столкнуться с новой войной.