Эфириус 4. Битва за рай (СИ) - Княжева Анастасия

- На костях творцов, - не удержалась я от ремарки.

- Именно, моя дорогая. Но ради благополучия большинства единицы должны погибнуть. Простая математика. Но, согласитесь, мы воздаём должное при жизни писателям: роскошные апартаменты, невообразимые удовольствия, шикарные наряды, выходы в свет - весь Либрум лежит у их ног. Но и после смерти мы не забываем чествовать их жертву. Вы когда-то восторгались галереей творцов в Пантеоне, Карина, балом иллюзий.

- Я бы не делала этого, если бы знала, что за всем этим стоит.

- Мне жаль это слышать от писателя с таким мощным уникальным даром.

Внезапно дверь за стеклом открылась и туда ввели какого-то худого мужчину в дорогом голубом костюме и лимонном галстуке. Аккуратная модная стрижка, ухоженный вид, только болезненный, измождённый.

- О, начинается! - восторженно выдохнул Штольцберг и подвёл меня, скованную кандалами, лишённую дара созидания, поближе к стеклу. - Смотрите внимательно, Кара. Сейчас на ваших глазах свершится настоящее чудо.

Я нахмурилась.

Между тем незнакомец сел на кресло, выпрямил спину, посмотрел строго перед собой. И я с ужасом узнала в нём того писателя, вместе с которым отправилась в первый раз на рудники. Мы не общались, но я видела, как однажды он попытался сбежать. Ему это почти удалось, но люди Штейна в последний момент его перехватили и устроили ад на земле.

- Как его зовут? - прошептала чуть слышно я.

- Артур Долохов.

Господи, какой у него был взгляд! Такой острый, пронзительный, мудрый, будто он видел не тела, а души людей.

- Ваш соотечественник. Хотя и не такой одарённый, как вы, Кара. Он пробыл в Пантеоне чуть больше полутора лет, а потом выдохся.

Артур не улыбался. Лишь внимательно смотрел на мужчину в чёрном костюме, который держал фотоаппарат в руках. Короткая вспышка - и снимок для стен Пантеона был готов. Мужчина в чёрном костюме ушёл, и на его месте оказался господин Штейн.

- Я обычно нахожусь по ту сторону стекла, - задумчиво произнёс Штольцберг. -

Предпочитаю, так сказать, быть максимально близко к чуду. Но ради вас пришлось сделать исключение.

Я не хотела на это смотреть. Не хотела здесь находиться, зная, что придётся стать свидетельницей чьей-то смерти. Это меня убивало. А Штольцберга, наоборот, радовало. В его глазах сиял фанатичный блеск.

- Не смейте мешать процессу, Карина! - взбешённо выкрикнул он, заметив, как я потянулась рукой к стеклу, чтобы постучать, предупредить коллегу об опасности. - Господин Долохов всё равно вас не услышит. А я не смогу насладиться происходящим. Смотрите, просто смотрите! Вы здесь для этого!

В горле встал ком, во рту разлилась горечь. Мою душу будто выворачивали наизнанку.

- Что вы ему сказали? - глухо спросила, сглотнув.

- Мы ему предложили ту же сделку, что и вашему другу Томасу, - безмятежно, с довольной улыбкой пояснил Штольцберг. - Всего лишь создать устройство, которое бы оказалось настолько полезным Эдему, что сумело бы погасить его долг.

Я недоверчиво посмотрела на собеседника. Он утвердительно кивнул.

- Жестоко.

- Наоборот, всё по-честному. Мы не убиваем людей, Карина. Не здесь. Не в этом священном месте. Смотрите. Вы скоро сами всё поймёте.

Артур назвал прототип, который хотел создать. Но его слова ни о чём мне не сказали. Наверное, я слишком волновалась, чтобы их понять. В моей голове лихорадочно крутилась мысль: «Надо этот кошмар как-то остановить». Но как, я не знала. И потому то и дело косилась на Штольцберга, на охранников с пистолетами в руках, замерших слева от меняу дверей.

Между тем Артур начал что-то шептать. Мышцы на его лице напряглись, появилось больше морщинок на лбу, вокруг глаз. Над стеклянным столом начало что-то материализоваться...

Моя нервозность усилилась. Время убегало так быстро, а я ничего не могла придумать! Ну почему я в день попадания в Эдем не догадалась превратить себя в супероружие, как это сделала Лана?! Тогда бы я легко справилась со Штольцбергом и охраной! А так.

Артур что-то шептал всё громче, всё быстрее, а контуры прототипа становились всё чётче. Но красками не напитывались. Писатель наклонился над столом, сжал пальцы в кулаки. Перешёл на крик так, как делала я, когда была в шаге от провала проекта.

Мне было невыносимо смотреть на то, как человек изводит себя, идёт на максимум в надежде освободиться, не зная, что всё равно обречён. И я отвернулась.

- Не смей отворачиваться, Кара! - неожиданно рявкнул Штольцберг и, схватив меня за волосы, развернул обратно к стеклу. - Сейчас! Вот сейчас всё случится! Смотри! - Помимо злости в его голосе угадывался затаённый восторг.

Я посмотрела на покрасневшего от усилий писателя. Сосуды в его глазах полопались, из носа потекла кровь. Он сам себя убивал.

- Пустите меня! - прокричала я и попыталась оттолкнуть Штольцберга.

Но он держал крепко. Внезапно мой взгляд упал в область пониже его живота, и глаза от ужаса распахнулись. Эрекция. Штольцберг испытывал возбуждение, наблюдая за смертью других! Господи, да он же серийный убийца! Маньяк!

От неожиданности я замерла на долю секунды. Потом испуганно посмотрела сквозь стекло. Артура уже всего трясло. Он был на грани жизни и смерти. А прототип всё не удавался.

Мужчина тяжело выдохнул, и из его рта отделилось едва заметное розоватое облачко. Словно воздух, что был в его лёгких, изменил свой цвет.

Так вот, значит, как получали эфириус!

Внезапно во мне вспыхнула звериная ярость. Сознание помутилось, я резко дёрнулась, размахнулась и со всей силы ударила цепями по стеклу. Осколки с грохотом разлетелись в разные стороны.

- Артур, остановись! - прокричала я. - Ты сам себя убиваешь! - В глазах писателя мелькнуло изумление. - Они тебя притащили сюда ради эфи...

Внезапно чья-то рука вцепилась в мои волосы и грубо оттащила от разбитого стекла, с силой толкнула влево. Я пролетела не меньше метра прежде, чем грохнуться на твёрдый мраморный пол. Цепи загремели. Я упала прямо на них и взвыла от боли. А Штольцберг между тем на меня наступал.

Я стала испуганно отползать, но ноги путались в кандалах.

- Как ты посмела испортить процесс! - рявкнул он с ненавистью. Схватил меня за складки комбинезона и отшвырнул в другую сторону. - Никто не может так поступать!

Я вскрикнула, сжалась в комок. В два размашистых шага Штольцберг оказался рядом.

Занёс надо мной руку, собираясь ударить, как неожиданно замер. Его безумный, перевозбуждённый взгляд был устремлён к писателю. Я обернулась и с ужасом увидела, как бездыханное тело обмякло, свесилось с кресла, а вокруг него в воздухе уже клубился эфириус.

Раздался щелчок - и с потолка свесились трубочки. Они зашумели, втягивая в себя розоватые пары. Засуетилась женщина в белом халате. Она подскочила к ещё тёплому телу Артура с пробиркой в руках и принялась собирать то, что вытекало из его приоткрытого рта.

Я сглотнула. Ничего страшнее в жизни не видела.

- Всё закончилось хорошо, - с благоговением протянул Штольцберг. - Так, как и должно было случиться. Смотри, Кара, смотри! На твоих глазах свершилось настоящее чудо!

Лицо Верховного архонта озарила восторженная улыбка.

Я не могла отвести от него полного ужаса, недоверия взгляда. Задрожали пальцы на правой руке. Затем и на левой. Зубы стали стучать, словно от холода, и остановиться я не могла.

- Впервые я имел удовольствие его лицезреть, когда мне было двенадцать, - мечтательно произнёс Штольцберг. - Кристофер Нолланд, мой дальний родственник, предложил стать его личным помощником. Я, разумеется, с радостью согласился. О, знала бы ты, Кара, какое было удовольствие работать в его лаборатории! Сколько невероятных экспериментов мы с ним провели!

Я представила это зрелище и задрожала сильнее. Воздух вырывался из груди рваными толчками. Со свистом.

- Дядя Крис тогда пытался придумать способ, как заставить фантазии становиться частью реального мира. Он долго экспериментировал со своими формулами материализации, потом делал разные снадобья и сам их глотал. Из-за этого его кожа становилась то красной, то зелёной, а иногда покрывалась огромными волдырями. Он постоянно шутил по этому поводу, но отказывался практиковаться на ком-то другом. - Штольцберг усмехнулся радостным воспоминаниям. - Как же нам было весело! А потом однажды он пообещал мне создать зелёного зверя из его первой книги - своенравного Тико. Только на этот раз сделать так, чтобы тот никуда не исчез.