Вдовствующая герцогиня замка Оргарон - Соколова Надежда

Барон приходился мне каким-то невероятно дальним родственником – то ли восьмиюродным дядей, то ли девятиюродным кузеном. В наших краях все аристократы были друг другу родней, но Дартос особенно гордился этим сомнительным родством. Он неизменно упоминал о нем при каждом удобном случае, с важным видом поглаживая свои ухоженные усы. Казалось, он искренне верил, что капля герцогской крови в его жилах делает его особенной персоной.

Глава 6

Я спустилась в просторный холл, где высокие сводчатые потолки отражали каждый звук. Приветливо улыбнувшись гостям, собравшимся у массивных дубовых дверей, я сделала широкий жест рукой:

– Добрый день. Рада видеть вас в стенах моего замка. Прошу, разделите со мной сегодняшнюю трапезу.

При словах о совместной трапезе в глазах вечно голодного семейства вспыхнул настоящий огонь аппетита. Казалось, они уже мысленно пожирали взглядом воображаемые яства.

Мы проследовали в обеденный зал, где солнечный свет, проникая сквозь высокие стрельчатые окна, играл на картинах, изображавших охотничьи сцены и живописные виды окрестных земель. Я заняла свое место во главе длинного дубового стола, барон с важным видом устроился по мою правую руку, а его пухленькая супруга – по левую.

Старая дева с очками, похожими на дно бутылки, уселась с краю, нервно поправляя свои тощие плечики. Старшие дети, уже успевшие обменяться шепотом рассказами о любимых блюдах, заняли места посередине. А шумная малышня рассаживалась на дальнем конце, их жадные взгляды так и норовили пронзить серебряные крышки блюд.

Поскольку визит был неожиданным, меню оказалось скромным, но сытным:

Густой рыбный суп с шафраном, источающий аромат свежевыловленной речной рыбы.

Запеченный гарлик (местный аналог рябчика) с румяной картошкой.

Перловая каша, приправленная душистыми травами.

Салат из только что собранных овощей – алых помидоров и хрустящих огурцов.

Сырная тарелка с тремя сортами местного сыра.

Морс из лесных ягод с мятой.

На десерт – пирог с консервированными персиками, покрытый золотистой корочкой.

Пока подавали первое, в зале стояла почти монастырская тишина. Я наблюдала, как младшие дети, лет пяти-семи, украдкой поглядывают на блюдо с дичью, их глазенки блестят от предвкушения. Они перешептывались, споря, кто первым получит заветный кусочек. Но, как я уже знала по опыту, мясо обычно доставалось старшим – более шустрым и наглым.

Когда супники опустели, слуги бесшумно унесли их, и началась основная трапеза. По местному этикету, именно сейчас можно было завести беседу.

– Ох уж эти проклятые дожди, – проворчал барон, потирая свой двойной подбородок. На его обветренном лице читалась искренняя тревога. – Еще неделю такой погоды – и можно прощаться с урожаем. Чем зимой кормить семью будем? Вода ведь все посевы смоет…

Я кивнула с деланным сочувствием, хотя внутренне улыбалась. Мои земли были надежно защищены дорогими магическими амулетами, развешанными по периметру полей. Они отводили и засуху, и наводнения, и даже нашествия саранчи. Пусть бедняки вроде барона переживают – у меня таких проблем не было.

Барон продолжал жаловаться, его толстые пальцы нервно перебирали край скатерти:

– В этом году яска даже не взошла – семена сгнили в земле. Уже думал перейти на скотоводство, но цены на оборудование… – он тяжело вздохнул, и его пышные усы затрепетали. – Одни только доильные аппараты подорожали вдвое!

Я кивнула с деланным сочувствием, в то время как в голове уже составляла список вопросов для Дирка. Мои коровы должны были отелиться еще на прошлой неделе. Да и овцы, если верить отчетам, скоро принесут приплод.

– Нисса Ариса, вы слышали последние новости? – внезапно встряла в разговор Шанира, резко раскрыв веер с пошловатыми пасторальными сценками. Облако дешевых духов с нотками лаванды и чего-то химического заставило меня слегка сморщить нос. Ее двойной подбородок дрожал от возмущения. – Графиня Гортензия горт Данская отдает свою Зараю за какого-то купчишку!

Я прикрыла рот кружевным платком, изображая шок. В памяти всплыл образ Гортензии – гордой, как павлин, дамы, чьи бальные платья всегда были усыпаны вышитыми гербами предков. А теперь – купец?

– С ее-то положением и связями! – Шанира с размаху шлепнула ладонью по столу, отчего серебряные приборы звякнули, а чашка с морсом едва не опрокинулась. – Это же полное падение!

– Да Зарая и сама ни ума, ни красоты не имеет, – фыркнула Наира. Её очки сползли на кончик носа, обнажая узкие, как щелочки, глазки. Она потянулась за солью, но вместо солонки схватила льняную салфетку. – Пусть радуется, что хоть кто-то на ней женится.

Я согласно закивала, соблюдая светские приличия. Все эти родовитые семьи слишком уж кичились своими генеалогическими древами, забывая, что сами-то ничего собой не представляют. О Зарае ходили легенды – говорили, девушка глупее сапога. Её выходки на балах стали притчей во языцех: то в фонтан упадет, гоняясь за мотыльком, то перепутает герцога с лакеем.

Мой взгляд скользнул к младшему сыну барона, который увлеченно засовывал ложку себе за воротник. Ох уж эти аристократы… Я отчетливо вспомнила, как Зарая на последнем балу у графа пыталась доказать всем, что луна сделана из сыра.

Двадцать два года – по местным меркам это был уже "перестарок". Я понимала отчаяние графини: дочь, на которую никто не смотрит. Даже внушительное приданое не могло компенсировать отсутствия ума и обаяния. Хоть за купца – лишь бы с рук сбыть!

– А что это за купец? – поинтересовалась я, вертя в пальцах вилку с гербом нашего рода.

Шанира презрительно сморщила нос, бросая жадный взгляд на остатки гарлика:

– Из Серебряного Града, говорят. Торгует какими-то… – она брезгливо поморщилась, – восточными специями. От него за версту разит корицей и кардамоном.

Наира хрипло рассмеялась, вытирая запотевшие очки уголком скатерти:

– Бьюсь об заклад, он просто мечтает прицепить дворянский герб к вывеске своей лавки. А Зарая… – Она фыркнула, вспоминая. – На прошлой неделе она всерьез спрашивала, почему луна круглая, а облака не падают на землю!

За окном каркнула ворона, будто вторила этим насмешкам. Я представила Зарую – долговязую, сутулую девушку с вечно растерянным выражением лица. Её жених, вероятно, пахнет смесью перца и тмина, мечтая о титуле "поставщика двора его величества".

– Да хранят их боги, – пробормотала я, отхлебывая морс.

Ирония ситуации была очевидна – этим беднякам, сидящим за моим столом, и в страшном сне не снилось приданое Зараи. За спиной злословят, а в лицо готовы лебезить. Гордые, но нищие – вот они, истинные аристократы наших дней.

Глава 7

Семья барона задержалась в моем замке дольше обычного – добрых два с половиной часа. Пока уничтожали блюдо за блюдом, пока перемывали косточки всем знакомым аристократам, время текло неспешно, как густой мед. Я наблюдала за этим пиршеством, где аппетит соседствовал с лицемерием: они с жадностью набрасывались на жареного гарлика, при этом с презрением обсуждая тех, кто не мог позволить себе подобную роскошь. Воздух пропитался ароматами подрумяненного мяса, свежеиспеченного хлеба и сладкого фруктового пирога, пока на столе не остались лишь пустые серебряные блюда с засохшими подливами.

Наконец, убедившись, что последняя крошка съедена, а последняя капля морса выпита, гости стали собираться. Я с облегчением мысленно помахала им вслед воображаемым платочком. Мысленно, потому что в этом мире подобные сентиментальные жесты не практиковались – прощание было сухим поклоном, формальностью без тени искренности.

Едва карета барона скрылась за воротами, я немедленно вызвала экономку. Время поджимало – требовалось прояснить несколько насущных вопросов.

Наша беседа состоялась в небольшой гостиной на первом этаже – мрачноватой комнате с тяжелыми бархатными портьерами, поглощавшими солнечный свет, и массивной дубовой мебелью, видевшей еще прадеда моего покойного мужа. Именно здесь я обычно проводила "воспитательные беседы" с провинившейся прислугой. Но сейчас предстоял деловой разговор.