Дело смерти (ЛП) - Халле Карина

Это место должно сделать меня выдающейся.

А теперь, когда диплом под вопросом, оно нужно мне как никогда.

— Так чем же я буду заниматься? — спрашиваю я, стараясь скрыть досаду. «Аддерал» уже едва справлялся с моими эмоциями.

— Многим, не переживай. — Она указывает на второе здание. — Это учебный центр. Утром у тебя будут занятия с профессором Кинкейдом или Тилденом. А после обеда — экспедиции за образцами.

— За грибами? Вашими грибами?

— Частично, — отвечает она с легким укором, и я понимаю, что была слишком резкой. — Мы пытались выращивать образцы в лаборатории, но они не приживаются. Но вы не просто сборщики грибов, если ты об этом. Вы ищете следующее великое открытие — каким бы оно ни было. Полуостров Брукс — прямо у нашего порога, дикий и неизученный. Его вершины не затронул ледниковый период, и там есть растения, животные и грибы, которых больше нет нигде.

— Так вы нашли ваш гриб?

— «Аманита эксандеско», — отвечает она.

Я на секунду задумываюсь.

— Официальное название?

Она кивает, и я мысленно перевожу с латыни.

— «Excandesco». То есть он светится? Он люминесцентный?

Ее улыбка становится загадочной.

— Узнаешь со временем. А теперь давай познакомим тебя с остальными студентами. — Она легонько касается моего плеча, указывая на дверь учебного центра.

Я начинаю нервничать. Последнее, чего хочется, — входить туда, как первоклашка в первый день школы. Я и так опоздала; наверняка занятия уже закончились.

— Все в порядке, Сидни. — Эверли слегка толкает меня вперед. — Это просто твои коллеги. Они не кусаются. Хотя одно гнилое яблоко всегда находится, правда?

Главное, чтобы это была не я. Делаю глубокий вдох. Социальная тревожность зашкаливает, ладони вспотели, сердце колотится в горле, но при ней я не могла показать слабость. Придется проглотить смущение.

Она открывает дверь и подталкивает меня внутрь.

Комната оказалась уютнее, чем я ожидала. Вместо лекционного зала — атмосфера ретрита для медитации. У доски стоит мужчина в красной клетчатой рубашке с маркером в руке, светлые волосы зачесаны за уши. Наверное, профессор, но выглядит он скорее как тридцатилетний серфер. Настоящий гуру.

Студенты сидят за длинными столами или на подушках на полу, устеленном коврами. В дальнем углу потрескивают дрова в камине, наполняя комнату теплом. Я быстро пересчитываю — десять человек. Амани среди них нет. Значит, я не последняя.

— А, ты, наверное, Сидни, — преподаватель хлопает в ладоши. — Лучше поздно, чем никогда. Я профессор Тилден, но можно Ник.

Я робко машу, криво улыбнувшись.

Убейте меня.

— Не волнуйся, — продолжает он, — я не заставлю тебя рассказывать три факта о себе перед всеми.

Слава богу.

— Я сделаю это за тебя, — добавляет он.

Черт.

Щеки моментально краснеют.

— Ребята, это Сидни Деник. — Он произносит мое имя так, будто я плохо слышу. — Сидни из Стэнфорда. Она играет на тубе. И ее любимый гриб — призрачный.

Я фыркаю, качая головой.

— Что? — притворно удивляется он. — Неправда?

— Я в жизни не играла на тубе, — говорю я, озадаченно оглядывая аудиторию. Ожидаю, что они засмеются, ведь все понимают, что он шутит, но они смотрят на меня с каким-то странным выражением, будто обеспокоены. Наверное, им просто неловко за меня.

— О, кажется, я что-то перепутал, — говорит Ник. — Сидни классифицировала филум¹¹ для ранее неизвестного темного гриба. — Он смотрит на меня, приподняв брови. — Так?

Я киваю, бросая взгляд, который явно говорит: «Закрой уже рот, ради всего святого».

— Ладно, прекращаю тебя мучить, — смеется Ник.

Эверли сжимает мою руку.

— Я пойду, но было приятно показать тебе все вокруг. Увидимся позже, Сид.

Затем она уходит, и я внезапно чувствую себя совершенно потерянной. Хотела бы я, чтобы Амани была здесь — хотя бы одно знакомое лицо.

К счастью, девушка, сидящая в конце стола, отодвигает пустой стул рядом с собой и кивает мне в знак приглашения.

Я спешу к ней и сажусь.

— Спасибо, — говорю я, стараясь говорить тихо, пока Ник начинает рассказывать о мощности солнечной электростанции. Что-то про то, что электричество в домиках иногда отключают, чтобы обеспечить бесперебойную работу лабораторий, поэтому у нас в комнатах есть фонарики и свечи.

— Я Лорен, — представляется девушка. Она красивая, с длинными конечностями и светлыми волосами до подбородка, на пару оттенков светлее моих.

— Сидни, — говорю я, хотя она уже знает.

— Да, тубистка, — серьезно говорит она, затем широко улыбается.

— Ага, — медленно отвечаю я. — Это было чертовски неловко.

— Не переживай. Он так со всеми делал, — успокаивает она. — По одному. Как в первый день в лагере. Что, в общем-то, так и есть.

— Это немного утешает, — признаю я. Лорен уже кажется человеком, с которым легко общаться. — Что я еще пропустила?

— Только экскурсию по территории, — говорит она. — Потом мы вернулись сюда, и он просто подробнее объясняет, как здесь все устроено.

— А, понятно. Эверли мне все показала.

Она с удивлением смотрит на меня, и я понимаю, что это могло прозвучать как хвастовство. Но Лорен улыбается.

— Ну, если бы был выбор, я бы тоже предпочла приватный тур. Зато теперь ты не знаешь три факта о каждом в этой комнате, да? Например, — она указывает на белого парня с коротко стриженными каштановыми волосами впереди. — Это Альберт. Он помешан на морских ежах. А видишь того японца? Это Тошио, он разработал видеоигру с другом, которую выкупила «Microsoft» или типа того. Девушка с длинными темными волосами на подушке? Это Наташа, у нее дома три мопса, и она уже скучает по ним. А парень в конце стола? Его зовут Мунавар, и он сказал, что взял с собой только футболки с мемами про грибы.

— Привет, я Мунавар Хатун из Бангладеша, — парень машет, наклоняясь вперед. — Сегодня на мне как раз такая футболка. Тут написано: «Я весельЧага»¹². Поняла?

Он указывает на свою футболку.

— А еще у Мунавара отличный слух, — шепчет Лорен, наклоняясь ко мне.

Я не могу сдержать смех, прежде чем снова обращаю внимание на преподавателя. Ник продолжает рассказывать о системе: наш мусор каждое утро сжигает их разнорабочий Кит, которого нужно называть только «Разнорабочий Кит», а по выходным мы свободны в пределах отведенных зон.

— Значит, по выходным можно тусить? — спрашивает Мунавар. Его голос серьезен, но глаза сверкают.

— Значит, вы свободны делать что хотите в разумных пределах, — отвечает Ник. — Вы все взрослые люди, но это частная территория. Мы не хотим, чтобы вы уходили далеко — не только потому, что это опасно без сопровождающего, но и потому, что рядом земли местного племени. Выходить на их территорию незаконно, и мы не хотим проявлять неуважение, верно?

Лорен поднимает руку.

— Но технически вся эта земля — их собственность, да?

Еще одно очко в пользу Лорен.

— Мы арендуем землю у народа Кватсино, — говорит Ник. — Но да, ты права, Лорен. Мы находимся на их территории.

— А почему это опасно без сопровождающего? — спрашивает парень за столом передо мной, его голос становится глубже, будто он пытается звучать угрожающе, развалившись на стуле. — Вы же сами сказали, что мы будем проводить много времени в лесу, собирая образцы и разбивая лагеря.

— У тебя есть опыт с медведями? Волками? С лосями Рузвельта, которые становятся настолько территориальными, что могут распороть тебе кишки? — спрашивает Ник, и впервые за все время он выглядит строгим.

Лорен что-то пишет на листке и передает мне: «Это Клэйтон. Он мудак. Это все, что нужно знать».

Я обмениваюсь с ней сухим взглядом. Точно, мудак.

— Конечно есть, — отвечает Клэйтон, откидываясь еще дальше. — Я из Монтаны. Наверное, я убил десяток медведей, когда тебе еще пеленки меняли.

Ник хмурится. Он как минимум на десять лет старше Клэйтона.