Кузнец (ЛП) - Вендел С. И.

— Эйслинн…

Она шагнула в его объятия и уткнулась лбом ему в грудь. Обвив руками крепкий торс, она прижалась к нему всем телом, отчаянно нуждаясь в покое.

Сильные руки сомкнулись вокруг нее, словно удерживая от падения.

— Полежи со мной? — прошептала она.

Не говоря ни слова, он повел ее к кровати. Сняв кожаные штаны, он развязал ее халат, откинул меха и лег на спину, раскинув руки.

Она скользнула к нему, прижалась сверху, укрывая его, как теплое одеяло. Он накрыл их ноги мехом и снова заключил ее в объятия.

Хакон прижал ее к себе, подбородком упираясь в ее макушку. Эйслинн зарылась носом в ложбинку между грудных мышц, вдыхая его запах. Страх, сжавший сердце, начал отступать.

Он мурлыкал для нее — не страстно, как во время близости, а мягко, успокаивающе, словно колыбельную. Веки Эйслинн тяжелели, она растворялась в его тепле и покое.

— Ты расскажешь мне, что случилось? — спросил он тихо.

Глубоко вздохнув, Эйслинн начала рассказывать. Без преувеличений и прикрас — просто правду. Хакон слушал молча. Только движения его пальцев, нежно массировавших ей спину, говорили о растущем гневе.

— Я сам убью его, виния. И любого, кого он приведет с собой.

— Я знаю, — прошептала она. Именно этого она и боялась.

Повисла тишина. Она чувствовала, что он сдерживает вопросы.

Возможно, он понимал, что ей сейчас просто нужно его молчаливое присутствие рядом.

Может быть, догадывался, что у нее самой были вопросы, которые она боялась задать.

И потому она ничего не спросила. Не этой ночью. Она не была готова к ответам.

Так она и лежала с ним, засыпая и просыпаясь, прислушиваясь к размеренному биению его сердца. Она цеплялась за этот ритм, как за якорь.

До рассвета она не позволяла себе думать. Только слушать.

И только так ей удалось улучить несколько часов покоя.

23



Эйслинн кусала кутикулу, пока Сорча не отдернула ее руку.

— Перестань, — шепнула она, сжав ее пальцы.

Они стояли в небольшом фойе у большого зала, дожидаясь, когда соберутся все. Орек уехал с рассветом, чтобы отвезти детей в поместье Брэдей, пообещав вернуться к полудню.

Присутствие Сорчи рядом было утешением. Если днем она не могла искать тепла в объятиях Хакона — по крайней мере, она могла держать руку Сорчи.

Сорча осторожно выглянула в зал.

— Похоже, все собрались.

Глубоко вдохнув, Эйслинн кивнула и последовала за ней. Все взгляды устремились к ней, когда она поднималась на помост.

Она долго обдумывала, стоит ли говорить свою речь. Но эти люди заслуживали знать правду. Пока еще рано было сеять панику за пределами замка — разведка Коннора не подтверждала неминуемой угрозы. Но все же кое-что нужно было сказать.

Ее взгляд скользнул по собравшимся. В углу она заметила зеленый цвет, но не позволила себе остановиться. Когда ее глаза нашли Хакона среди кузнецов, сердце забилось быстрее.

Он был здесь. И это поддерживало ее.

Заложив руки за спину, Эйслинн позволила материнскому воспитанию взять верх. Она не любила говорить перед толпой, но это были ее люди.

— Добрый день, — начала она спокойно. — Спасибо, что собрались. Я хотела проинформировать вас о происходящем.

Те, кто еще не слушал внимательно, насторожились. Напряжение повисло в зале.

— Как вы знаете, осенью моего брата Джеррода лишили титула и наследства. Его заключили в Палату за преступления. Летом он сбежал. Прошлой ночью мне стало известно, что он собирает отряд наемников, чтобы вернуть себе Дундуран.

Гул пробежал по толпе. Люди переглядывались, ошарашенные новостью. Эйслинн сама едва могла в это поверить.

Побег ее не удивил. Но то, что Джеррод обратился к наемникам — значило, что он в отчаянии. И именно поэтому он был опасен.

Почему он не мог просто начать новую жизнь где-нибудь далеко? Зачем решил вернуться? Чтобы все разрушить?

Это не Джеррод, которого я знала…

Нет, не тот. И именно поэтому она стояла здесь. Чтобы дать отпор. Чтобы показать, что она — наследница. Что она поведет свой народ.

— Я делюсь этим не для того, чтобы вас напугать, — продолжила она. — Многие из вас преданы моей семье годами, и вы заслуживаете правды. Сейчас мы только собираем информацию. Я уже отправила гонца к моему отцу.

Тишина стала напряженной. Дундуран не знал тревог так много лет, что сама мысль об угрозе казалась чуждой.

— Если кто-то из вас знает что-то важное, сообщите мне или капитану Аодану. На данном этапе не стоит паниковать. Осеннее заседание совета состоится, как запланировано, через три дня. Первых гостей мы ждем завтра. По толпе пронесся облегченный вздох. Люди сплотились. Эйслинн чувствовала это. Они не поддались панике. Еще нет. И это было маленькой победой.

— Спасибо вам за службу мне и моей семье. Каждый из вас играет важную роль в жизни Дундурана. И я благодарна вам за это.

Она кивнула — и люди начали расходиться.

Подданные сплотились, и многие пожелали Эйслинн всего наилучшего. Она сошла с помоста, чтобы поговорить с самыми тревожными сотрудниками, заверив их, что все под контролем, и она обязательно сообщит последние новости, как только они появятся.

Когда толпа разошлась, капитан Аодан, Бренна и Фиа остались, по просьбе Эйслинн. Через плечо Бренны она заметила, что Хакон все еще стоит у выхода, сделав лишь пару шагов к двери. Ей хотелось, чтобы он оказался рядом, но сейчас это было бы неуместно. Все, что она могла — это чуть улыбнуться, прежде чем переключить внимание на свою небольшую группу.

— Капитан, Бренна, прошу вас пройти со мной. Нам нужно поговорить, — сказала она.

Эйслинн повела их из большого зала в сторону своего кабинета. Несмотря на напряжение, она сохраняла ровную походку, высоко подняв подбородок и расправив плечи. Но, подойдя ближе, вдруг поняла: ее маленький, захламленный книгами и чертежами кабинет не подходит для серьезного совещания.

Ее щеки вспыхнули от смущения. Представить себе капитана Аодана в сверкающем нагруднике, с коротко стриженными волосами, среди груды бумаг и чернильниц, было почти комично.

— Пожалуй, воспользуемся кабинетом моего отца, — решила она и повернула в другую сторону.

Когда капитан открыл им дверь, Эйслинн вдохнула знакомый запах кожи и дерева. Присутствие ее отца ощущалось в каждой детали — в тяжелом письменном столе, темно-зеленых подушках кресел, аккуратных полках и разложенных картах. Было непривычно подходить к его столу и занимать его место.

Проведя ладонями по подлокотникам, она ощутила бороздки от отцовских пальцев, оставленные им за годы службы сеньором Дарроу. «Слишком рано», — закричало сердце. Она не хотела ни кресла, ни титула. Пока еще нет. Но это ничего не меняло.

Она придвинула стул и положила руки на прохладную поверхность стола.

— Разумно ли было рассказать им? — первой заговорила Бренна. — Новости наверняка дойдут до города. Языки у людей длинные.

Эйслинн моргнула. Она могла бы солгать… но даже не подумала об этом. Люди заслуживали правды.

— Я не хочу лгать, — просто сказала она.

— Эйслинн не простят, если об этом станет известно позже, когда Джеррод будет стоять у ворот, — вмешалась Сорча, которая последовала за ними в кабинет.

— Леди Эйслинн, — автоматически поправила Бренна, чуть слышно.

— Я подумала, что так будет правильно. И… если в замке кто-то симпатизирует Джерроду, лучше узнать об этом сейчас.

— Согласен, миледи, — кивнул капитан Аодан. — Именно поэтому я настоятельно рекомендую, чтобы вас постоянно сопровождали два охранника.

Эйслинн уже собиралась возразить, что в стенах замка она в безопасности… Но ведь она сама только что признала, что не уверена в полной преданности всех подданных.