Маленькая хозяйка большой таверны (СИ) - Гринберга Оксана

— Но так же нельзя! — воскликнула я, когда поняла, что руку мне не освободить и от повязки не избавиться. Как ее снять, если я не только не видела, но и не чувствовала, где она начинается и где заканчивается?! Высшая Магия какая-то! — Зачем?! Какие еще два дня покоя?! Снимите ее немедленно!

Судя по его лицу, ничего подобного делать он не собирался.

— А как же моя таверна?! — чуть ли не в слезах спросила у него. — Как я все буду делать одной рукой? А мой бордель, в конце-то концов?! Я ведь так его и не купила!

— Судя по всему, столь важную сделку придется отложить на пару дней, — усмехнулся он, хотя мне было совсем не смешно. — У вас много преданных людей, господа Дюваль, — добавил маг, посмотрев в мое расстроенное лицо, — так что переложите на них часть своих обязанностей. Не заставляйте меня приезжать, чтобы удостовериться в том, что вы исполняете мои приказы.

И я вздохнула.

— А вы придете?! — спросила у него, все еще пытаясь сжиться с тем, что правой рукой мне еще как минимум сутки не пошевелить.

А то и двое суток.

— Вот и узнаете, — отозвался он спокойно.

И мне внезапно захотелось нарушить его приказ, чтобы проверить, приедет он или нет.

Потому что он мне нравился, что уж тут скрывать. Его лицо, его внимательный взгляд. Его руки с длинными уверенными пальцами. Его запах, его магия…

Мне нравилось в нем все.

И моя дурь, сколько бы я ни пыталась с ней совладать, уверенно брала надо мной верх, пока не разбила меня на голову.

Как Клинки разбили Лилий.

Ну что ж теперь поделать, сказала я себе. Придется с ней жить, с этой самой дурью, если по-другому не получается от нее избавиться.

Но это не отменяло того, что мы с ним друг другу не подходим. Совершенно не подходим, ну вот ни капельки!..

— В будущем станет видно, госпожа Дюваль! — заявил мне Эдвард Блейз, словно подумал о том же самом.

Что мы нисколько друг другу не подходим.

— Тогда почему же вы со мной возитесь? — спросила у него в продолжение собственным мыслям.

Потому что этот факт вызывал у меня удивление.

Он столько раз мне помогал! Если бы не он, я не представляла, где бы мы с Анаис сейчас были. Да и исход сегодняшней ночи вряд ли бы оказался в нашу пользу…

Вместо ответа Высший Маг поднялся на ноги, заявив, что его ждут дела. Ночь еще не закончилась, и ему нужно будет уйти. Его долг — не допустить беззаконие в Виллерене, но он оставит в таверне двух своих магов, которые проследят за тем, чтобы нам этой ночью больше ничего не угрожало.

И вот еще, кормить и поить его людей необязательно. Они прекрасно могут обойтись без еды до конца дежурства. Вернутся домой, тогда поедят. А то я разбалую ему… персонал.

Ну это мы еще посмотрим, подумала я.

— Где же ваша дочь? — неожиданно спросил у меня маг, на что я, признаюсь, растерялась.

Неужели он не забыл про Анаис?!

— Она… Она у родственников моей экономки. Мы решили, что так будет безопаснее.

Но он ждал подробностей, поэтому я вкратце объяснила, что отослала из таверны детей и женщин, а потом назвала ему адрес.

— Ее скоро вам привезут, — заявил мне Эдвард Блейз, — я об этом позабочусь. В таверне ваша дочь будет в безопасности, да и вам поспокойнее. А то станете же бегать по городу!.. — и уставился на меня укоризненно, словно хотел добавить «я вас знаю!».

Но он меня не знал, хотя ни в чем не ошибся. Да, я была готова бегать по городу — хоть на край света! — за своей дочерью, и теперь чувствовала себя крайне благодарной за его заботу и понимание.

Настолько благодарной, что к моим глазам снова прилили слезы. Да что же со мной не так?!

— Как мне вас отблагодарить? — хлюпнув носом, спросила у него.

— Постарайтесь, чтобы вас не убили, госпожа Дюваль! — любезно отозвался Высший Маг, после чего покинул мою комнату.

Ушел, а я осталась.

Какое-то время сидела, уставившись на закрывшуюся дверь, не в состоянии пошевелиться. Наконец, очнулась и попыталась подняться, но это оказалось непростым делом.

Во-первых, правой рукой было не только не пошевелить, но и каждое движение отдавалось тупой болью в плече. К тому же, у меня совсем не осталось сил — по-видимому, то самое нервное и магическое истощение давали о себе знать.

Но я кое-как встала. Оттерла руки от магической сажи, заправила одежду, затем упрямо доковыляла до двери, за которой меня дожидался такой же упрямый брат. Вместе с ним — молча! — мы спустились по лестнице, после чего, все так же не говоря друг другу ни слова, вышли наружу.

Улица опустела — не было ни единой души, — лишь круглая луна освещала валявшиеся тут и там погасшие факелы и развороченную рядом с таверной мостовую. Зато в обеденном зале оставались два приставленных нас сторожить мага, которые благосклонно приняли мое предложение немного перекусить.

Вернувшись в обеденный зал, я подошла к Ставросу. От него узнала, что Леннарт скоро поправится. Оказалось, тот отделался несколькими сломанными ребрами и ушибами внутренних органов, подозреваю, когда его пинали сапогами.

Сейчас он лежал, орошаемый слезами Аньи, в своей комнате, но через денек-другой будет готов понемногу возвращаться к своим непосредственным обязанностям.

Зато мой брат, которого Ставрос пытался осмотреть и залечить разбитые кулаки, от врачебной помощи отмахнулся. Но от ужина отказываться Артур не стал. Он и два мага с жадностью накинулись на еду, которую принес им Олаф, а Артур еще и промычал, что все невероятно вкусно.

— Не забудь им налить, — заявила я Олафу, доковыляв до кухни.

Пришлось признаться и ему, и себе, что ни сегодня, и, подозреваю, еще и ни завтра я никому не помощница, так что Олафу придется взять всю готовку на себя. Зато раздавать указания мне ничего не помешает — я могу делать это в любом состоянии, даже на смертном одре.

— И себе тоже налей, — сказала ему. — Да, и с Ставросу тоже, все за счет заведения. Выпейте за наше здоровье! — после чего добавила, что остальные уже скоро вернутся от Гордона, потому что за ними послали.

Сама же отправилась в обеденный зал, решив достать бутылки и стаканы с барной стойки, но так и не смогла этого сделать. Правая рука меня не слушалась, а когда я попробовала дотянуться левой, плечо огрызнулось резкой болью.

И все, подозреваю, из-за этой треклятой повязки!..

Тогда я взмолилась, обратившись к Ставросу. Попросила его ослабить неведомые путы, которые на меня наложил Эдвард Блейз. Ну что я как маленькая?! Хожу тут, магически перебинтованная…

Ясное дело, размахивать рукой мне нельзя, я прекрасно это понимаю. Метать копья и ядра так и так не собиралась, мне сейчас не до спортивных достижений. Но не могу же я остаться совсем без движений? Вот, даже бутылку для них с Олафом достать не получилось!..

Но и волшебное слово «бутылка» мне не помогло. Ставрос заюлил, заявив, что он во всем согласен с Эдвардом Блейзом. Мне стоит поберечься, выбитое плечо это никакие не шутки.

А когда я попыталась на него надавить, добавил — соврал же, уверена! — что снять заклинание Высшего Мага ему не под силу, это выше его квалификации. Да и вряд ли кто сможет, так что ходить мне еще сутки… перевязанной.

И я сдалась.

Еще немного себя пожалела, затем проникновенно поблагодарила всех и каждого в обеденном зале, — Анья тоже ненадолго выглянула из комнаты Леннарта, — заявив, что они проявили невероятное мужество и стойкость. Хотела что-то добавить, поборов очередной слезливый порыв, но тут на пороге таверны появилась Анаис.

И я все-таки расплакалась от умиления и облегчения.

Моя дочь вбежала в обеденный зал первой. За ней спешил Томас, под ногами у них путался Барли, а дальше шли Мария с Эмилией. Последними в зале появились еще два мага Клинков, которых, повинуясь моему взгляду, Олаф тут же вознамерился накормить.

Потому что мне сейчас было совсем не до этого.

— Мама! — кинулась ко мне Анаис, а я обняла ее здоровой рукой.

Впрочем, Олаф тоже отвлекся, потому что Томас с размаху уткнулся в объемный живот отца, а вокруг них с громким лаем принялся носиться Барли.