На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга

Я смахнула с лица слезу и придержала коня. Все же придется остановиться, иначе, не дай Мать Прародительница, совсем собьемся с пути. Я стала выискивать глазами подходящее место для ночлега, но получалось, откровенно говоря, плохо. Вставший по левую руку перелесок виделся темной размытой полосой, и угадать, что таится за черными силуэтами деревьев, было невозможно.

Я направила коня в сторону, в надежде поближе рассмотреть местность, но, стоило сойти с дороги, как жеребец по брюхо утоп в снегу. Выбрались еле-еле. Да ко всему прочему в голенища сапог забился снег и теперь таял, стекая к ступням ледяной водой. Только вымокнуть еще не хватало!

Я жалобно завыла, и мой голос унес свирепый ветер. А взамен принес какой-то новый звук. Не то лошадиное ржание, не то человеческий смех. Я вскинулась и напряглась. Вновь тронула поводья, и конь двинулся тихим шагом. А я все прислушивалась, не донесется ли еще чего. Но в ушах отдавался только свист ветра. И, когда я уже решила, что это воображение сыграло со мной злую шутку, меж деревьев забрезжил небольшой огонек. Не иначе костер!

Сердце подпрыгнуло в груди и заколотилось сильно-сильно. Я от радости чуть снова не дернула жеребчика обратно в лес, но вовремя спохватилась, вспомнив про сугробы. Лучше было бы, наверное, слезть и вести коня в поводу, тщательно выбирая дорогу, но идти самостоятельно я была уже не способна. А потому пришлось лишь подбадривать коника, позволяя тому самому выбирать дорогу. Жеребчик тоже заметил свет и, кажется, не меньше моего жаждал оказаться близ огня.

О том, что у костра могут греться не мои знакомые, а совсем посторонние люди, я и вовсе не подумала. Слишком была возбуждена, предвкушая тепло огня и сытую кормежку. Да и кого еще могло занести в эту безлюдную местность, кроме капитана Фрея с приятелями?

И потому, выбравшись на полянку и увидев в круге света с десяток крепких мужчин, я даже не сразу сообразила, что происходит. Лишь глядела растерянно, хлопая отвыкшими от света глазами. А когда среди мужских лиц взгляд выцепил одно знакомое, с кривой ухмылкой и недобрым прищуром карих глаз, сердце мое ухнуло в пятки. Прямо возле костра, хищно скалясь и поигрывая острым клинком, сидел ни кто иной, как Ганс Бруммель.

Глава 13

Рейнар.

Мне становилось все хуже. Головокружение приходило все чаще, и раны начали просто зверски зудеть и чесаться. Спутники мои уже поглядывали косо, но я упорно молчал, считая, что, как и прежде, смогу со всем справиться сам. На третий день пути меня и вовсе настиг приступ. Да еще как назло прямо на тракте. Рядом ни деревень, ни других поселений.

Тело свело в страшной судороге и, не удержавшись, я упал с коня. Свернулся на снегу, стиснув зубы, чтобы не завыть.

— Твою мать, Фрей, что с тобой? — недовольный голос Фолла впился в виски. Шед в мгновение ока оказался рядом и попытался перевернуть меня на спину.

— Не трогай, — просипел я, с трудом отмахнувшись. — Сейчас пройдет.

Но боль не проходила, а становилась лишь сильнее. Еще немного, и отключусь.

— Лекарство есть? — спросил догадливый эврийец.

Я попытался сунуть руку за пазуху, где всегда держал дозу для подобных случаев. Перед глазами все плыло, и я потряс головой, стараясь сохранить ясность ума. Словно сквозь мутную пелену увидел, как Фолл спрыгивает с лошади, а после почувствовал, как чужая рука лезет мне в нагрудный карман.

— Стаскивай с него пальто и закатай рукав, — скомандовал сыщик. Я хотел было сказать, что и сам справлюсь, но язык не слушался. На меня накатила страшная слабость и последнее, что я увидел — как бывший недруг вгоняет иглу мне в сгиб локтя.

Очнулся я в какой-то комнатушке. От очага терпко пахло смолой и хвоей. А у здоровенного котелка, исходящего паром, словно заботливая хозяюшка, хлопотал Шед в цветастом переднике.

Я приподнялся на своем ложе и почувствовал, как невыносимо раскалывается голова. Во рту было сухо, словно песка насыпали.

— О, очухался! — тут же подорвался полукровка и, словно угадав мои мысли, сунул мне в руку жестяную кружку с водой. Я вдоволь напился и отер губы рукавом.

— Долго я провалялся?

— Часов пять-шесть, — прикинул Шед, помешивая что-то в котелке здоровенным половником. — Вырубило так, что никакими способами добудиться не могли.

Вот же, дохлый скунс, угораздило! И столько времени зря потеряли. Впрочем…

— А как мы здесь оказались?

— Как-как… Доехали! — Эвриец хмыкнул. — Мы с твоим дружком еле-еле тебя на лошадь затащили. Ну и до ближайшей деревни. Хорошо недалеко было. Да ты давай, вставай, — скомандовал полукровка. — Обедать сейчас будем. Хоть горяченького похлебаем. А то у меня от ваших сухарей уже несварение.

— Кто бы жаловался! — фыркнул я и аккуратно спустил ноги с лежанки. — Небось, в Эвре не лучше кормили?

— К хорошему быстро привыкаешь, — как всегда радостно отозвался Шед.

Вот завидую я ему порой. В каждой ситуации умудряется найти что-то хорошее. И горячей похлебке радуется, словно малый ребенок. Тогда как я не могу думать ни о чем, кроме потраченного впустую времени.

Отчего-то казалось, что прибыть в Бероль мы должны как можно скорее. Я не мог найти этому объяснения, как ни пытался. Видимых причин для спешки не было, но интуиция упрямо подстегивала двигаться вперед. А тут такая задержка.

Совсем рядом раздались торопливые шаги и, отодвинув тканевый полог, служивший здесь дверью, в комнатушку вошел Фолл. Кинул на меня недовольный взгляд.

— Твою мать, Фрей. Что это было? — Мужчина нервным движением стащил перчатки и бросил на низкий деревянный столик.

— Ничего необычного, всего лишь недомогание, — отмахнулся я. Выкладывать всю подноготную Эльгару не было никакого желания.

— И часто с тобой случаются такие… недомогания? — язвительно поинтересовался бывший соратник и уселся на соломенный тюфяк, притулившийся у стены.

— Бывает, — буркнул я.

Шед водрузил на столик три жестяные миски из наших же запасов и стал неторопливо разливать похлебку. Я втянул носом пряный аромат, и рот мгновенно наполнился слюной. Оказывается, я успел здорово проголодаться. Уже настроился на еду в тишине и покое, но Фолл вновь подал голос:

— Это хлыст Мантикоры, да?

Какой же догадливый, мать его!

— Да! — бросил недовольно, а Шед удивленно присвистнул.

— Так это от хлыста? — Полукровка коснулся пальцами лица, намекая на мои шрамы.

— Нет, кухонным ножом порезался. Я схватил со стола толстый ломоть хлеба и сунул в рот. Подвинул миску ближе и зашипел, обжегшись о край.

— Остынь. И вообще, предупредить бы мог, — почти спокойно проговорил Эльгар.

— С чего это мне тебя предупреждать?

Вот же сукин сын! Никак, в друзья мне решил заделаться?

— С того, что мы теперь в одной связке. И неплохо бы нам знать о подобных приступах и как действовать в случае чего. Вот помрешь по дороге, как я потом перед Дорсаном отчитываться буду?

— Не помру, — буркнул себе под нос, чувствуя, что злость постепенно сходит на нет. А потом и вовсе принялся за похлебку, стараясь отвлечься от неприятного инцидента.

В деревеньке мы задерживаться не стали. Поблагодарили хозяев за кров и вновь тронулись в путь. К теме моего недомогания больше не возвращались. До Бероли оставалось два дня пути и каждый раз, на стоянках, я заблаговременно делал себе укол, дабы избежать непредвиденной ситуации.

Фолл поглядывал на то с интересом и даже раз предложил свою помощь, глядя, как я с трудом пытаюсь нащупать вену, но я послал его лесом. Вот еще. Пятнадцать лет как-то справлялся и теперь справлюсь.

К вечеру показались заснеженные крыши Бероли — небольшого поселения, дворов на десять. Туда вела узкая дорога, уводящая от тракта. Свернув, мы немного поплутали меж высоких сугробов, а после, выехав на пригорок, придержали лошадей. Прямо у их копыт берег резко обрывался, а ниже стелилось заснеженное озеро. Довольно широкое (дальний конец его выглядел узкой неровной полосой), окруженное мохнатым хвойным лесом. Вокруг царила первозданная тишина, и даже воздух здесь, казалось, имел особый привкус.