Слуга Земли - Хоули Сара

Но огонь был магическим и дал каждому, кто прыгал через него, чёткий приказ. Испытание было посвящено наслаждению. Если кандидаты не поддались своим самым диким желаниям…

Друстан подтвердил мои подозрения.

— Огонь сказал вам, что делать. Истинный Благородный Фейри ценит удовольствие и инстинкты так же, как всё остальное. Если вы показали огню, что способны взять то, чего хотите, — вы справились.

Это испытание показалось мне на удивление лёгким, особенно в сравнении с тем, через что пришлось пройти мне прошлой ночью. Однако, к моему изумлению, на лицах некоторых кандидатов отразилось недоумение и даже тревога. Талфрин выглядел совершенно убитым, в то время как Карисса вдруг сделалась самодовольной. Вильфрид, мужчина-кандидат от Дома Пустоты, тоже выглядел обеспокоенным, насколько это было возможно для него, обычно столь сдержанного. Но больше всего меня удивила Уна: она сидела неподвижно, а её напряжённые плечи и расширенные глаза ясно выражали тревогу.

Неужели это просто совпадение, что двое из трёх тех, кто провалился, представляли Дом Пустоты? Этот дом, как я слышала, ценил хаос, но каждый фейри из Пустоты, с кем я встречалась, включая Гектора и Каллена, отличался скорее холодной сдержанностью, чем беспорядком. Это не укладывалось в моей голове. Остальные дома я могла описать в двух-трёх словах, но Пустота оставалась загадочной и противоречивой.

Я чуть не хлопнула себя по лбу. Противоречивая и загадочная. Просто другие слова для описания хаоса и тьмы. Возможно, я поняла их куда лучше, чем думала.

— Приятного аппетита, — бросил Друстан и вышел, даже не взглянув в мою сторону.

Я выдохнула, чувствуя, как плечи опускаются от облегчения, едва он скрылся из виду. Мне стоило радоваться, что он не обратил на меня внимания? Или огорчаться? Я понятия не имела, как женщины вообще ведут себя в подобных ситуациях.

Взяв себя в руки, я перевела взгляд обратно на столы. Кандидаты жарко обсуждали, насколько сильно они должны были предаться наслаждению, чтобы доказать себя, и справедливо ли Дом Огня устроил это испытание, не разъяснив правила заранее.

— Полагаю, тебе беспокоиться не о чем, — сказал Гаррик Ларе. — Я видел тебя прошлой ночью. Ты набрасывалась на фейри, как дикое животное… если не сосала их языки.

Эти слова, полные яда, были сказаны с явной целью унизить её.

Лара встретилась со мной взглядом через комнату, а потом подняла подбородок.

— Именно так. И я сделала бы это снова. Завидуешь, Гаррик? Может, ты хочешь, чтобы я ударила и тебя тоже?

Гита и Карисса разразились громким смехом, а Эдрик хлопнул Лару по плечу. Она смотрела Гаррику прямо в глаза, с вызовом, без тени стыда на лице.

Я никогда в жизни не гордилась ею больше, чем в этот момент.

Глава 25

Позднее в тот день я столкнулась с Трианой.

Она шла, согнувшись под тяжестью большого корзины с тканями. Я предложила свою помощь, и, доставив груз в одну из швейных мастерских, спросила:

— Что это? — одновременно проговаривая слова и показывая их жестами.

— Платья из Дома Света, — медленно ответила она, её руки двигались плавно, но упрощённо, как для ученика. Я уже лучше понимала язык жестов, но до уровня Трианы мне было ещё далеко. Когда она говорила с Мод, её пальцы порхали, словно крылья птиц, но для меня она всегда старалась говорить короче и проще. — Леди надевали их один раз. Теперь — тряпки.

— Какое расточительство, — проговорила я, сопровождая слово «расточительство» жестом. Благородные фейри, живущие вечно, делали всё, чтобы избежать скуки, даже если это означало выбросить что-то после одного использования.

Эта мысль заставила меня почувствовать беспокойство. Неужели и Друстан видел во мне не больше, чем мимолётное развлечение? Новую игрушку, способ скрасить вечность?

Я заставила себя прогнать эти сомнения. Что бы ни руководило им той ночью, это уже случилось, и никакие раздумья ничего не изменят.

— Чем ты сейчас занимаешься? — спросила я, стараясь сопровождать жестами хотя бы часть вопроса. Пока что мне приходилось дополнять свои слова речью, но я надеялась, что скоро смогу выражать более сложные мысли.

— Швея. Раньше шила.

Раньше, до того, как она попала в бордель. Её лицо напряглось, едва заметно отразив напряжение. Она казалась счастливее, чем в день нашей первой встречи, но я сомневалась, что её раны, пусть и невидимые, когда-нибудь полностью затянутся.

Это напомнило мне о том, что я давно хотела спросить:

— Прости за вопрос, но ты можешь сказать, где находится королевский бордель?

— Зачем?

— Мне нужно увидеть это место. Может быть, однажды я смогу помочь тем, кто там остался.

— Ты не сможешь, — её пальцы резко двигались, подчёркивая серьёзность слов. — Это опасно.

— Пожалуйста. — Само это место не выходило у меня из головы. Я хотела понять, сколько людей там нуждаются в помощи.

Она вздохнула, прежде чем неохотно ответить руками:

— Спустись по лестнице рядом с кварцевым залом.

Кварцевый зал — популярное место рядом с тронным залом. Логично, что король Осрик предпочёл бы держать свои удовольствия неподалёку. Коридоры там всегда были переполнены Благородными Фейри, что означало, что спуститься по лестнице, не привлекая внимания, будет сложно. Однако теперь, зная примерное местоположение, я могла попробовать добраться до борделя через тоннели.

Я дотронулась пальцами до подбородка и протянула их к ней — жест благодарности.

— Спасибо.

Я помедлила, прежде чем задать ещё один вопрос:

— Как ты себя чувствуешь? — Это был слабый, недостаточно выразительный вопрос, который не мог передать всего, что я хотела узнать. Справилась ли она с пережитым? Возможно ли вообще оправиться после такого?

Меня по-прежнему преследовали кошмары — моя умирающая мать, гибель Ани, страх, охвативший меня во время бегства от Тварей. Всё это заставляло меня чувствовать себя слабой, когда рядом со мной были такие, как Триана, прошедшие через ещё худшее, но при этом продолжавшие жить и работать, словно ничего не случилось.

— Трудно. Но становится легче, — её губы дрогнули в слабой улыбке.

Я обняла её, поражённая её тихой, незаметной, но огромной внутренней силой.

***

Тем вечером я исследовала тоннели неподалеку от тронного зала, пытаясь найти бордель.

Мой желудок сжался от тревоги, но я знала, что должна увидеть это место. С тех пор как моя собственная жизнь оказалась связана с тем, что происходило в постели, я всё чаще вспоминала слова Друстана о Гекторе — о том, что тот предпочитает беззащитных партнёров.

Эта мысль наполняла меня яростью.

Кинжал, крепко обившийся вокруг моего предплечья, будто ощущал мои эмоции. Его голодное шипение отразилось в моей голове. Голодный.

Иногда он пил понемногу из меня, чтобы не умирать от голода, но, очевидно, этого было недостаточно. Всплыла омерзительная, но живая память: Тварь, которую я заколола, попав прямо в глаз. Её кровь жгла мою кожу, как кислота. Но в этом странном видении кровь казалась мне терпкой, пряной, оставляющей в горле горьковатый, почти опьяняющий привкус.

Я оттолкнула от себя этот образ вместе с внезапным жаждущим желанием, которое он породил. Прекрати, — мысленно приказала я. Это была не моя память, а кинжала, смешанная с моей. Меня передёрнуло от радости, которую он испытал во время того акта жестокого насилия.

Тогда накорми меня.

— Ты просто истощаешь всё досуха. Я не хочу убивать никого ещё.

Не буду. Если не будет необходимости. Тогда я умирал с голоду. Если я не голоден, я пью медленно. Беру меньше.

— Ты и так пьёшь из меня всё время.

Только немного. Ты не предлагаешь больше.

Кажется, я действительно никогда не предлагала этого явно. Но ведь и не останавливала его.

— Ты можешь убить меня случайно, — сказала я кинжалу, обнаружив узкую лестницу и начав спускаться вниз.