Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

— Что ж, кое-кому повезло, — говорит Сайлас, останавливая грузовик.

Он смотрит на большой дом и качает головой, прежде чем снова завести двигатель.

— Куда мы?

— Нужно найти что-нибудь поменьше.

Мы объезжаем дом, следуя по заросшим плющом дорожкам между деревьями и мимо старого сарая.

— Вокруг таких домов, как этот, будут дома поменьше.

И действительно, мы натыкаемся на фермерский дом поменьше, и он настолько прекрасно сохранился, что мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что мне это не почудилось. У него два фронтона и белое крыльцо, на котором не хватает всего нескольких столбиков от перил. Даже на окнах все еще висят выцветшие занавески.

— Как это место до сих пор так стоит? — бормочу я. — Похоже, там все еще кто-то живет.

Сайлас останавливает грузовик и поворачивается ко мне.

— Оставайся здесь, запри двери и не высовывайся, поняла?

Я киваю, пригибаясь на своем сиденье. Сайлас достает из-под сиденья пистолет, хотя он ему, вероятно, и не нужен. Он вылезает из грузовика, и замки со щелчком встают на место. Я стараюсь снова не паниковать, делая глубокие ровные вдохи и напоминая себе, что дом, скорее всего, пуст, скорее всего, он просто выглядит так, как будто там кто-то живет, и все в порядке.

Минуты идут, а гром над головой, кажется, грохочет почти постоянно. Ветер, свистящий в кронах деревьев, почти такой же громкий, как шторм, и грузовик немного раскачивается под порывами ветра.

Я резко вдыхаю, когда Сайлас распахивает дверь и забирается обратно.

— Все чисто, я просто собираюсь припарковать грузовик в сарае, а потом мы сможем пойти и укрыться.

— Здесь есть сарай?

Сайлас кивает, останавливаясь возле него.

— Пойду открою двер, — он поворачивается ко мне с улыбкой. — Ты ведь умеешь водить, верно?

Я моргаю, глядя на него.

— Э-э, да, я могу, но…

— Хорошо, я открою двери, а ты садись за руль. — Он вылезает прежде, чем я успеваю запротестовать, и я смотрю на руль добрых несколько секунд.

Я умею водить. Моя мама научила меня этому много лет назад. Она была хорошим водителем. Я была хорошим водителем. Но мои ладони становятся липкими, когда я сажусь на водительское сиденье.

Мои ноги касаются педалей, и я сжимаю руль, когда Сайлас открывает двери сарая и машет мне, чтобы я заезжала.

ЛАДНО, все в порядке. Я могу это сделать. Ничего особенного.

Я включаю передачу, и двигатель ревет, когда я понимаю, что аварийный тормоз все еще включен. Я отпускаю его, и грузовик кренится вперед. Я нажимаю ногой на тормоз, и Сайлас смеется, махая мне рукой проезжать. Я делаю глубокий прерывистый вдох и мягко нажимаю на газ. Грузовик въезжает в темный сарай, и как только закрываются двери, я останавливаю его.

У меня дрожат руки, когда Сайлас открывает мою дверь.

— Видишь? — он улыбается мне. — Водительская память.

— Это было так странно.

— Но так классно, правда? — он поднимает бровь.

Я киваю, мои трясущиеся руки все еще сжимают руль.

— Да. И нормально.

Ухмылка Сайласа превращается в теплую улыбку.

— Тогда пойдем. — Он кладет свою руку поверх моей на руле. — Давай зайдем внутрь, пока дождь не усилился.

Я киваю, прежде чем нажать на ручной тормоз и заглушить двигатель. Сайлас поднимает меня с сиденья, и я покачиваюсь на его руке, когда мои ноги касаются земли.

— В порядке? — спрашивает он.

— Да, я в порядке.

Почему вождение машины так меня заводит?

Я позволяю Сайласу проводить меня через двор обратно к милому маленькому фермерскому дому, и он толкает выцветшую красную дверь в фойе.

Это великолепно. Пыльно, конечно. Но все идеально, как будто владельцы всего несколько недель назад уехали в отпуск. Белая лестница, устланная голубым ковром, ведет на второй этаж, а коридор ведет мимо них вниз, к помещению, похожему на кухню.

Справа от нас находится гостиная с мягкими диванами и большим ковром с неразличимым рисунком. На окнах висят выцветшие клетчатые занавески, сквозь которые яростно сверкают молнии. По крыше начинает барабанить дождь.

— Почему это место все еще выглядит таким милым? — спрашиваю я, делая несколько неуверенных шагов в гостиную.

— Наверху тоже так, — говорит Сайлас, проводя рукой по своим влажным волосам. — Я должен задаться вопросом, был ли кто-нибудь здесь до недавнего времени.

— Как их могли не обнаружить? — Я подхожу ближе к камину, к каминной полке, уставленной свечами.

— Здесь довольно уединенно, — говорит Сайлас, ставя сумки, которые он принес из грузовика, на диван. — Но в любом случае, здесь уже давно никого не было, и мы можем переждать шторм.

Он жестом приглашает меня следовать за ним, и мы направляемся через узкий коридор на кухню.

— Ого, — бормочу я.

Это старая кухня, все еще оборудованная дровяной печью. Стол со скамейками встроен в эркер, над ним висит стеклянный фонарь. По краю встроены деревянные прилавки с дверцами, отделанными зеленым, а слева от нас — большая медная раковина под другим окном.

— Это восхитительное место.

— Дом мечты, ангел? — Сайлас спрашивает меня с улыбкой. — И посмотри, что еще я нашел.

Он подходит к высокой дверце шкафа и распахивает ее. Это кладовая, полностью забитая консервными банками и мешками с зерном. Я чуть не вскрикиваю от неожиданности, бросаясь к буфету и вытаскивая две банки с одной из полок.

— Спагетти? — Я не могу удержаться от смеха, и глаза Сайласа сверкают, когда я смотрю на него, разинув рот. — Ты, должно быть, шутишь.

— Полагаю, мне все-таки не нужно будет идти и искать того убитого на дороге, да?

Я снова опускаю взгляд на банки в своих руках.

— Нет, они, должно быть, все просроченные.

Сайлас качает головой.

— Нет, я чувствую запах, что здесь все в полном порядке. Поверь мне, протухшая еда очень острая. Если бы она была такой, я бы знал.

С моих губ срывается недоверчивый смешок.

— Я не могу в это поверить. Вся эта еда. — Я засовываю голову обратно в буфет и взвизгиваю, когда мои руки натыкаются на красно-белую банку. — А вот и «Бини Вини»!

— Что? — спрашивает Сайлас от плиты, где он пытается развести огонь.

Я хватаю банку и с гордостью показываю ее ему.

— «Бини Вини! Это фасоль с колбасками! Моя бабушка готовила их для нас, когда мы ходили в поход.

Сайлас фыркает и качает головой.

— А вы, американцы, говорите, что британская кухня отвратительна.

Я прижимаю банку фасоли к груди, как старого друга, пока Сайлас разводит огонь в плите, прежде чем зажечь фонарь над столом. Буря усиливается, ветер свистит в карнизах старого дома, но все это странно успокаивает.

Я нахожу несколько старых кастрюль под одной из скамеек, и Сайлас ополаскивает их небольшим количеством воды, прежде чем открыть банку с фасолью, как будто он просто снимает крышку с бутылки. Он высыпает их в кастрюлю, помешивает, пока они не начнут пузыриться, и кухню наполняет запах моего детства.

К тому времени, как они разогреваются, у меня слюнки текут, и Сайлас от души смеется, когда я начинаю есть прямо со сковороды.

— Проголодалась, ангел?

Я киваю, мой рот слишком набит, чтобы отвечать. Я даже не заметила, насколько проголодалась, но убеждена, что это лучшее блюдо, которое я когда-либо пробовала в своей жизни. Мои глаза чуть не закатываются, когда я откусываю один восхитительный кусочек за другим, пока сковорода не становится практически чистой.

Я вытираю рот тыльной стороной ладони, затем слегка улыбаюсь Сайласу, когда встречаюсь с ним взглядом.

— Эм, я действительно была голодна.

Он прислоняется спиной к стойке, скрестив руки на груди, улыбается и качает головой.

— Что ж, тогда я рад, что помог тебе.

Я облизываю губы.

— Помог. Очень сильно.

— Хорошо. — Он со вздохом оглядывает кухню. — Ну, это определенно то место, где можно укрыться на ночь.

Или навсегда.

Я не говорю этого, но от этой мысли у меня внутри становится тепло. Этот милый маленький дом, здесь только я и Сайлас.