Сталь, изъеденная солью - Питкевич Samum Александра

– Вот это будет хорошо, – с волнением протягивая мне голубое платье, довольно скромное и почти лишенное вышивки, предложила девушка.

Только я не была согласна, если уж идти на встречу с предполагаемой конкуренткой, то стоит выглядеть несколько иначе.

– Нет, – рассматривая ворох нарядов, покачала я головой. – Давай вот это, бледно-розовое, с жемчугом по подолу.

– Оно для вечера. Если вас пригласит князь…

– И все же, мне кажется, оно больше всего подходит, – не дала сбить себя с толку я, принявшись натягивать наряд на тонкую рубашку. – А наверх мы накинем бархатный кафтан Клинка.

Девушка замерла, готовясь, кажется, упасть в обморок от ужаса.

– Так не полагается, – едва дыша, отозвалась она, не в состоянии пошевелиться.

– Ничего страшного. Если кто-то будет тебя третировать из-за этого, скажешь, что я настояла, – застегивая маленькие крючки на боку, пока девушка не опомнилась, приняла решение я.

А через несколько минут, когда волосы уже были причесаны и украшены бледными лентами в тон платью, а на ноги одеты бархатные туфельки без каблука, мы шли по широким, украшенным мозаикой, коридорам. Стражи при нашем приближении склоняли головы, и я каждой клеточкой тела чувствовала, что нахожусь не на своем месте. Обычно моей главной задачей было оставаться в тени. Сейчас же, казалось, что солнечные лучи, наоборот, собираются пучками только для того, чтобы осветить меня во всем, украденном у другой, великолепии.

И еще отметила, что стражи в этих проходах куда больше, чем мне попалось в вечер праздника. То ли Гуветт всерьез озаботилась охраной и тем, чтобы больше никто без ее ведома не проник в святая святых, то ли мне просто сказочно везло в тот вечер. Никак сама судьба держала за руку, проводя единственными возможными ходами.

– Нам сюда, – служанка отступила в сторону перед двойными резными дверьми из белого дерева, пропуская меня вперед.

Створки распахнулись, словно по волшебству, и меня оглушил гомон.

Я предполагала, что княгиня не станет встречаться со мной в гордом одиночестве, но и не ожидала, что рядом с ней будет весь ее двор. Кажется, в зале, украшенном зелено-голубой мозаикой, был весь тот самый гарем, встречи с которым я так удачно избегала раньше. А еще тут было несколько молодых мужчин, совсем не похожих на стражников. Холенные, какие-то напомаженные, они возлежали на подушках, раскиданных по залу вместо привычных диванов, словно павлины в саду, демонстрируя свои полуобнаженные тела и поглядывая на меня с превосходством. Кажется, это будет нешуточный бой за то, что мне, по сути, и не нужно. И на стороне моего противника целое войско.

– Приветствую, Владетельная, – дойдя до середины зала, я остановилась перед женщиной, чье тело едва прикрывали ленты из тонкой, газовой ткани. Если бы не ворох украшений, множество золотых подвесок на груди и пояс с изумрудами, с которого свисали цепочки, можно было бы подумать, что она вовсе и не удосужилась переодеться со сна. Только волосы, черные как ночь и гладкие, лежали локон к локону, струясь водопадом. Такого результата за пять минут не добиться.

Княгиня не ответила на мое приветствие, и я медленно поднялась из книксена, не намереваясь стоять в поклоне, ожидая, когда ко мне снизойдут.

– Я не позволяла тебе подняться, – мягким голосом пропела владетельная, не повернув в мою сторону головы. Женщины, едва ли более одетые, чем их госпожа, недовольно зашумели.

– Она необучена, госпожа. Что взять с нахалки, тайком проникнувшей в покои нашего князя, – заискивающе произнесла одна из дев.

– Она даже не знает, как полагается одеваться во дворце. Что это на тебе такое? – другая девушка с круглым, как луна, лицом, плавно поднялась со своей подушки и обошла меня кругом. – Даже волосы не в порядке, словно вылезла из какой-то подворотни.

Мне показалось, что еще немного, и меня начнут дергать за пряди. Только терпеть или позволять подобного я не была намерена.

– Этот кафтан пожалован мне господином, – чувствуя себя окруженной шакалами, мелкими, но сильными своей стаей, спокойно отозвалась я.

Убить меня они не решаться, а вот подпортить лицо вполне могут. Пока, насколько я поняла, мой статус весьма условный. Вторая ночь, если такая случится, должна будет показать, насколько я ценна для Клинка. Большая разница быть развлечением на одну ночь или стать постоянной фавориткой у мужчины, не имеющей таковой за все время своего правления. И испорченное лицо вполне может стать решающим в этом уравнении.

– Не слишком, видно, щедр наш господин к тебе, раз только и позволил взять, что кафтан со своего плеча.

– Но, кажется мне, я единственная, у кого есть подобный, – наугад кинула я. И тут же выдохнула с облегчением, видя, как кривятся лица присутствующих. Удар попал в цель. Оставалось надеяться, что одного этого наряда хватит. Чтобы сберечь мое здоровье сегодня.

– С чего ты решила, что можешь служить самому князю? С ним общаются самые благородные и образованные девушки страны. Ты уж точно ему не пара.

– Так это не я решала. Владетельный сам предложил мне остаться в его покоях, – мой тихий ответ разлетелся по всему залу. Я понимала, что сама провоцирую недовольство, но ничего не могла с собой поделать. Защищаться – это едва ли не первое, чему меня научило обучение в Капелле древней крови. Женщины, даже маленькие, везде одинаковы. Пока положение не определено, каждая будет пытаться утвердиться на самом высоком месте.

И для этого подойдут любые средства.

**

Владетельная медленно приподнялась, прямее сев на своих подушках и глядя на меня уже иначе, с интересом. И это было куда хуже, чем ее злость. Мне вовсе не улыбалось быть объектом ее столь пристального внимания.

– А ты не так проста, да?

– Что вы, – склонив голову и отступив на шаг, со всем возможным смирением, произнесла, из-под ресниц рассматривая эту женщину, – мне просто повезло.

– Повезло? Оказаться в покоях Зейфара… – княгиня стала медленно подниматься, явно намереваясь подойти ближе, как дверь вдруг распахнулась.

– Вот ты где! – голос Гуветт был последним, что я хотела бы услышать сейчас, но слова пролились бальзамом на сердце. Кажется, везение меня все же не оставило.– Я ищу тебя по всему дворцу, а ты тут прохлаждаешься в приятной компании?

– Гуветт? Что тебе здесь нужно? Ты словно не знаешь, где меня искать, – высокомерно уронила княгиня, но не одернула няньку за неуважительное обращение. Только я чувствовала, что слова были обращены вовсе не к этой тонкой, увешанной украшениями и облаченной властью, женщине. Потому против всех правил этикета, развернулась к няньке.

– Где ваши покои, я, конечно, знаю, – улыбнулась одними губами нянька, прежде чем посмотреть на меня. – Я искала Эвену. Владетельный требует ее к себе, а она еще и не думает начинать готовиться. Позор мне за такое.

Все это было сказано с таким смирением, что я даже поверила на мгновение в раскаяние старухи, но только на миг. В черных глазах не было и намека на сожаление. Они блестели едва сдерживаемым гневом.

Несколько мгновений мы играли в гляделки, а потом, еще раз изобразив улыбку, эта притворщица повернулась к госпоже, склонив голову:

– Простите мою грубость, но я должна забрать девушку и проследить за тем, чтобы все было готово, как полагается. Таков приказ князя.

– Конечно, – с шипением выплюнула слова Эмнариса, падая обратно на подушки. И добавила с неприкрытым ядом в голосе. – Раз таков приказ…

Гуветт ухватила меня за руку и, крепко сжав, почти до синяков, потянула прочь из покоев. Мы едва не бежали, словно за нами кто-то гонится. Только у самых дверей выделенных мне комнат старуха остановилась и, оглянувшись по сторонам, зло прошипела:

– С ума сошла? Смерти хочешь?

– И что же мне было делать? – я не стала притворяться, будто не понимаю о чем речь. – Передать владетельной, что не могу к ней явиться, поскольку опасаюсь за собственную жизнь? Помнится, у меня нет такой власти, чтобы отказывать в высочайшем приглашении на аудиенцию.