Сталь, изъеденная солью - Питкевич Samum Александра

– Опять огрызаешься? Или, может, ты надеешься занять ее место? Ты просто наложница, которой невероятно повезло. Один раз. И мне еще предстоит выяснить, чья это оплошность.

– Два, – проговорила я и не смогла сдержать улыбку. Стоило бы, но очень уж меня нервировало все происходящее.

– Что? – Гуветт слега опешила от моих слов и даже чуть отступила, словно я ударила ее.

– Повезло мне, говорю, не один, а два раза. Считая сегодняшний.

Это было только предположение, основанное на том, что Гуветт побоится врать княгине. Несмотря на власть самой старухи, княгиня была все же выше по статусу, занимая место Владетельного во время его отсутствия.

И расчет опять оказался верным: лицо няньки исказилось.

– Иди, готовься к вечеру. Поговорим утром, когда будет окончательно ясно, какие на тебя планы у господина.

– Благодарю, мудрая, – с поклоном попрощалась как можно вежливее, понимая, что утром мы уже не увидимся. По крайней мере, я рассчитывала сделать все, чтобы так оно и было. Время утекало.

А затем набежали служанки, явно попавшие под гнев Гуветт. Меня опять пытались искупать, но наткнувшись на устойчивый протест, все же позволили вымыться. А потом чесали волосы, слоями наматывали жемчуг на шею и тянули, тянули в разные стороны, доводя почти до бешенства.

К моменту, когда все было, по их мнению, готово и прилично, я уже едва держалась и с трудом чувствовала собственное тело. Ничего удивительного, что у Владетельного столько лет не было фаворитки: подобные сборы были хуже наказаний в Капелле. Никакая власть или внимание мужчины не стоили таких ежевечерних мучений. Даже если учитывать, что Клинок часть времени проводил за пределами города. Нет, на такое добровольно я бы точно не согласилась.

Фариса явилась с темнотой, когда я уже устала сидеть в одной позе, боясь неловким движением испортить наряд или прическу и вызвать новый поток украшательств меня. Придирчиво осмотрев меня с ног до головы, поправив какую-то складку, женщина только кивнула. Я же с завистью отметила ее строгое, пусть и из дорогой ткани, но все же простое платье. Кажется, только мне полагалось походить на весеннее дерево, гнущееся под весом лент и украшений.

– Идемте,– строго, но с уважением, какого и в помине не было со стороны Гуветт, велела женщина, помогая мне подняться с края постели, где я ее ждала.

Я почему-то думала, что неприятные разговоры на сегодня уже закончились, но видно мое появление в Мозаичном дворце все же подняло нешуточную волну. Стоило нам отойти подальше от покоев, как по знаку старшей служанки девушки отстали, оставив нас в относительном одиночестве. И только тогда Фариса продолжила:

– Не думайте, что ваше появление здесь так и останется тайной. Пусть мне пока не удалось узнать, кто вы и откуда, и с чьей помощью все же проникли во дворец… но я узнаю. И не позволю навредить князю ни единым способом.

– Князю, но не княгине? – поинтересовалась я и тут же прикусила язык. Не хватало, чтобы меня подозревали в покушении на Эмнарису.

Фариса на мгновение остановилась, внимательно посмотрев на меня умными глазами.

– Очень не советую с ней связываться, какие бы цели вы ни ставили. Вам не тягаться с ее силой.

– И не планировала, но не удивлюсь, если она не думает в таком ключе в мой адрес, – пожала я плечами. Словно меня уже не проверили с десяток раз на намерение навредить князю. Да при первом же подозрении, я бы уже, завернутая в белую ткань, была скинута с зубчатой стены города прямо в залив.

– Она не посмеет. По крайней мере, не сейчас, когда к вам приковано столько внимания, – без уверенности в голосе проговорила придворная, ничуть меня не убедив. Не сдержавшись, я фыркнула себе под нос.

Но, кажется, слишком громко, потому как Фариса это услышала.

– Ваша еда и все, что приносят в покои, проверяется. Но за общим столом или в учебном классе гарема… будьте осторожны. Вы достаточно умны, как я погляжу. Так что просто не делайте глупостей. Наподобие той, что произошла сегодня. Кто вас просил спорить с ней? Или вы думали, что она не потребует вас, чтобы посмотреть, кому досталось внимание князя вместо нее?

– У меня не было выбора, – в который раз произнесла безразлично. Их внутренние дрязги – не мое дело.

– И все же будьте сдержанней и осторожнее. Я едва успела позвать Гуветт, чтобы предотвратить катастрофу.

– Моя жизнь так ценна? – с сомнением и улыбкой неверия поинтересовалась у женщины.

– Даже если вы этого пока не поняли… господин спросит со всех, если вы пострадаете. И если княгине ничего за это не будет, то остальные… полетят головы. Одно его недовольство может стоить жизни половине слуг и охраны.

А вот это уже было интересно. Вроде бы и не официальная фаворитка, и одна ночь не показатель, но головы все же полетят. А это значит, что останься я здесь – за мной будут тщательно следить. Прелестно. Нужно убираться, срочно. Как раз после ночи, будет то, что нужно. Главное – не уснуть, как в прошлый раз.

**

– Господин будет, как только закончит с делами. Ничего не трогайте в его покоях. Можете присесть на край постели, это разрешается. Там на столике вода и фрукты, но есть без князя их нельзя, – напутствовала меня служанка, задергивая плотные шторы и поправляя подушки на разобранном ложе.

Я только кивала, замерев посреди комнаты. Словно была со всем согласна и послушна, а сама не могла дождаться, когда она уйдет. Лучшего момента для того, что бы стянуть амулет, могло не представиться. Делать это со спящим Зейфаром на постели казалось мне невозможным. Все же мужчина не первый год командовал армией и наверняка выработал нешуточное чутье.

– Все понятно?

– Конечно, что может быть проще, – опять не сдержалась я.– Ничего не трогать, не есть, не ходить. И не говорить. Верно?

– Трудно вам будет с таким характером, – напоследок проговорила Фариса, прежде чем в последний раз окинуть меня строгим взглядом. Я только и смогла, что пожать плечами. Это не будет проблемой.

Фариса поджала губы и вышла, плотно прикрыв дверь. Не нравилось ей мое поведение. Какая жалость, что мне все равно.

И только тогда я отмерла, принявшись остервенело стягивать с шеи метры жемчуга. В этом ошейнике было просто невозможно дышать. Вслед за связкой бусин на край стола подлетел с десяток тяжелых заколок, от которых болела голова. Пальцами разобрав плотную прическу, я с облегчением выдохнула и вдохнула полной грудью. Но тут же остановилась: верхнее платье, плотное, как броня, затрещало по швам.

– Вот же упаковали.

Тяжелая парча с плотной вышивкой полетела на пол. Я осталась в трех слоях тонкого, летящего шифона. Пусть в этих платьях я была похожа на экзотический цветок, а не на женщину, но в них хоть можно было двигаться.

Кинув быстрый взгляд на дверь, я бегом кинулась в постели, почти тут же нащупав связку амулетов, укрытых за тяжелой портьерой. Вот только веревки и цепочки, на которых висела вся эта гроздь, так переплелись, что было просто невозможно вытянуть из этой связки нужное. Я дернула амулет, но едва не сорвала вся разом. Пришлось придумать иной способ.

Порывшись на столе среди всяких мелочей, нашла нож для бумаг. Довольно тупой, но хоть что-то. Пилить тонкую веревку пришлось так долго, что я даже взмокла от переживаний, что просто могу не успеть. Но все получилось.

С тихим щелчком веревка лопнула, а в руке остался небольшой серебряный амулет в виде птички. Я не знала, в чем его ценности и не могла почувствовать силы, но задание было почти выполнено, а больше мне ничего и не нужно было. Остальное меня не касалось. Нервно оглянувшись, сунула вещичку между матрацем и ребром кровати, намереваясь потом незаметно забрать.

Я едва успела вернуть на место нож, когда дверь отворилась.

С удивлением рассматривая мой неподобающий наряд и ворох украшений на столе, в дверях стоял Зейфар Ильзатрин. Высокий, красивый и опасный. Хорошо, что я не была его врагом. По телу прошла легкая тревожная волна: а ну, как князь-колдун расстроится, когда обнаружит пропажу амулета и захочет мне отомстить? Пришлось нешуточным усилием прогнать эту мысль прочь: если бы для Зейфара амулет был так важен, он не стал бы хранить его так.