А вот я уже начал ревновать к окружившим ее мужчинам, но успокоил себя мыслью, что мучиться осталось недолго.
Я положил руки на талию Агнесс, отчего она заметно вздрогнула всем телом, и сделала вид, что готова бухнуться в обморок от переизбытка чувств.
Постаравшись сделать дистанцию между нами максимальной, я закружил ее в танце. Но это было не так-то просто. Надоедливая деваха так и норовила ко мне прижаться или повиснуть у меня на руках.
Так же, как я был без ума от Евы, когда мы с ней танцевали, как будто во сне, с такой же силой все в Агнесс отвращало меня.
Ее худосочное тело, навязчивый сладковатый запах и наивно распахнутые голубые глаза, в которых сейчас светилось абсолютно наигранное и фальшивое восхищение мной.
Я просто ума не приложу, каким вообще образом мой старший брат умудрился повестись на эту дешевку?
Кстати, насчет Эдриана. Братишка тоже присутствовал на балу, но выглядел достаточно мрачно, слишком часто отхлебывая из бокала с янтарной жидкостью.
И только в один момент я заметил, как он подошел к Еве, и, судя по всему, пригласил ее танцевать. Между ними произошел короткий разговор, и я, признаюсь, снова ощутил ревность и чувство собственничесва по отношению к Еве.
Хотелось по-простому подойти к Эдриану и врезать ему по роже, чтобы больше даже смотреть не смел на мою женщину.
Но император такого себе позволить, разумеется, не мог.
В итоге, явно получив насмешливый отказ, Эдриан, зло зыркнув глазами, отошел, после чего стал еще сильнее налегать на выпивку.
Мы снова сошлись взглядами с Евой, она чуть улыбнулась и у меня потеплело на душе.
Какая же она…
Любимая.
И тут до меня дошло, что Агнесс, наш танец с которой уже, слава темным, подошел к концу, в третий раз обращается ко мне.
– Чего вы от меня хотите?
– Поговорить с вами, Ваше Величество, наедине, – заламывая руки, прошептала Агнесс. – Это очень важно. Я должна вам кое-что рассказать. Кое-что конфиденциальное. Очень, очень сильно важное.
По правилам дурацкого этикета я не мог отказать леди в такой малости, я и так уже вызвал недовольство высшего света, тем, что ощутимо сократил бюджет на различные увеселения типа пиров с балами.
Мне даже было неинтересно, что Агнесс собирается выкинуть, и в какую западню меня завести.
Но узнать это, определенно, стоило.
Поэтому пришлось тащиться с Избранной в коридор, после чего под предлогом строжайшей секретности разговора она вывела меня на балкон, который находился в совсем укромном уголке, скрытый зарослями диких роз.
Она было открыла рот, чтобы что-то сказать, но я опередил:
– Это правда, что твоя сила воды значительно ослабела?
– Откуда вы знаете?
– Я слышал, что к тебе приехали люди из дальней деревни с просьбой очистить их колодец от мареновой чумы, – проговорил я. – Но ты не смогла этого сделать.
А еще я знал, что в ту деревню ездила Ева – она и очистила ту воду, вызвав восторг селян и дикую ярость Агнесс.
Хоть мы и справились с чумой на востоке, отравленные колодцы продолжали появляться внутри Серинити.
Я предполагал причину этой проблемы.
И уже примерно знал, что с ней нужно было делать.
Потому мой вопрос не был праздным любопытством.
Агнесс потупилась.
– Не могу лгать своему императору. Сила покинула меня. Но я верю, что она вернётся! Дож Ксаргул, он ведь теперь снова светлый, сказал, что, похоже, я чем-то расстроила водного духа Сэй Дзена. Но я обязательно верну его расположение, не сомневайтесь в этом! Не смотрите на мою сестру, она просто умеет показывать красивые фокусы с водой, но на самом деле моя сила гораздо больше! А когда я ее верну, ее станет еще больше, вы уж мне поверьте!
– Вы в отчаянье, – заметил я.
Избранная тяжело дышала, сбивалась и заикалась.
И одновременно стремительно сокращала между нами расстояние.
Скорее всего, сейчас полезет с поцелуями, и вызвала сюда под каким-то предлогом Еву, чтоб она увидела и решила, что я с этой идиоткой.
Такой же дешевый прием, как и сама Агнесс...
ГЛАВА 97
Моя умная женщина никогда на это не поведется.
И тут я уловил все тот же ванильный запах от Агнесс, в котором явственно послышались знакомые специфические нотки.
Фьола сребролистная – весьма редкая трава, обладающая очень сильным приворотным действием.
Оказывается, эта сука еще и приворожить меня решила...
– Да, я в отчаянии, мой повелитель! Но вовсе не потому, что я потеряла силу, – жарко зашептала Агнесс. – Причина тому – что вы не смотрите на меня, Ваше Величество! Послушайте, я очень давно хотела вам признаться, что безумно люблю вас. Люблю отчаянно, всей своей душой, всем своим искренним сердцем! Я люблю тебя, Данте и всегда любила! Я сгорала от этих чувств, плакала по ночам в подушку, потому что не могла быть с тобой!
В этот момент оказалось, что платье Агнесс, мало того, что было образцом вульгарности и дурновкусия, так еще и легко расстегивалось спереди, как халат.
Избранная что-то там дернула, оно распалось на две половины и она пошла на меня, оголив свое костлявое тело, которое не вызвало у меня даже капли желания.
Наоборот, такого отвращения, как сейчас, при виде оголившейся Агнесс, с придыханием нашептывающей всякие пошлости, смешанные с признаниями в любви, я не испытывал никогда.
– Но вот сейчас я решилась открыть тебе свое сердце, любимый! Вот она, я перед тобой, с распахнутой душой. Я так люблю тебя. Одари меня лаской, позволь испытать великое счастье!
С этими словами Агнесс опустилась передо мной на колени, похотливо облизывая губы и явно показывая, что готова на все.
– Говоришь, решилась признаться мне в любви, как только я стал императором? – усмехнулся я, глядя на нее сверху вниз. – А до этого собиралась замуж за Эдриана?
– Вовсе нет! – Агнесс залилась слезами. – Я была с Эдрианом только ради того, чтобы быть ближе к тебе, мой бесценный! На самом деле я не никогда не испытывала к Алому генералу совершенно никаких чувств! Я всегда любила тебя, только тебя и очень переживала, когда ты уезжал на границу. Ночей не спала от беспокойства! Данте, Ваше Императорское Величество, я правда, очень-очень сильно вас люблю! Я не могу больше без вас! Поцелуйте меня, молю! Умоляю! Вы же не бросите бедную беззаветно влюбленную в вас девушку?
Омерзение, которое я испытывал к этой дряни, достигло своего пика.
Она хотела отравить меня своим поцелуем, вернее приворотной травой, которой, очевидно, заранее смазала губы.
– В жизни не встречал более помойного существа, чем ты, – я покачал головой. – Чумные ничто рядом с твоей душой, гниющей и разложившейся, как труп.
Глаза Агнесс расширились и наполнились слезами. Она заревела.
– Пусть так! Но зато у меня красивое тело! Возьми меня! Если не своей женой, так хотя бы любовницей! Поцелуй!
Она поползла на коленях, подставляя губы, и это выглядело просто отвратительно.
– Что ты вообще несешь? Твое место – в самом грязном борделе Серенны, Агнесс Гастелло.
– Неправда! Твоя мать говорит, княгесса Нерисса Сальваторе, говорит, что я – идеал. Я скоро стану Звездой отбора, Звездой Серинити и ты должен будешь жениться на мне, как император! Я буду лучшей женой и императрицей, клянусь! Просто возьми меня, Данте, умоляю! Я буду верной, очень верной, буду любить тебя и ублажать. А сила ко мне вернётся, уж я найду, как ее вернуть и стать твоей Избранной.
– Такой же верной, как ты верна Эдриану?
– Эдриан – никто по сравнению с тобой, любимый! – прошептала Агнесс.
И тут в глубине балкона раздались громкие хлопки.
Он вышел на неясный свет магической сферы, чуть пошатываясь, мой брат.
И хлопал, издевательски хлопал.
Розовое лицо Избранной под слоем пудры побелело.
– Эдриан! – вскрикнула она и поползла к нему.
– Я-то уж было решил, что ты просто пустышка, Агни… – проговорил брат, отхлебнув из бутылки, которую держал, прижав локтем. – А ты оказалась обычной дешевой шлюхой. Ну надо же, какое открытие. Вот так-то, Данте, она только сегодня пыталась залезть ко мне в кровать и уверяла, что любит до безумия меня.
