— Я слышал, что Дайнар слыл достойным Воином Севера до своего ранения, — вежливо и тихо ответил Пораррин.
— Достойный Воин Севера никогда не будет сидеть на шее у своей старухи, — громко, с отрыжкой, ответил Скор, а после недовольно воззрился на меня.
Я ответила ему таким же наглым взглядом, всё ещё прячась за капюшоном. Я не считала Синье старухой — она была очень сильной женщиной. Пусть намного старше мужа, но для них это явно не было проблемой. Она даже родила в таком возрасте. Хотя, если слова доктора Ларссона правда и если бы ей были доступны технологии землян, деторождение казалось бы возможным не только после сорока, но и после пятидесяти и даже шестидесяти.
— Ещё и оборванцев всяких тащат в наш клан, — Скор сплюнул на землю, и я поморщилась от того, насколько отвратительным он показался мне в тот момент.
Что он мог знать о проблемах Дайнара — человека, который потерял возможность делать единственное, что умел?
***
— Дайнар! Хватит прятаться за юбкой своей жены!
Как чувствует себя мужчина, всю жизнь считавшийся одним из лучших воинов клана, когда его постоянно унижают? Всех деталей я не знала, но случайно, в одном из разговоров деревенских, услышала, что ярл Гудрун и Дайнар некогда были друзьями.
— Чего вам? — рявкнул он резко, загораживая проём рукой и не позволяя Синье выйти наружу.
— Где твоя часть, Дайнар из клана Фэйрвейн?! — голосом, полным презрения, спросил незнакомый мне мужчина. — Наши ремесленники отдают часть изделий, землевладельцы — часть урожая. Два года мы уже не видим от тебя налогов! Да и первый простили только по старой памяти.
— Я готова отдать вам травами! — вмешалась Синье.
— Этого недостаточно, Синье, ты и сама знаешь. Раньше ты работала с женщинами в поле, приносила настоящую пользу, а травки эти нужны только убогим.
— Я не могу оставить Орина сейчас…
***
Совсем крохотный ребёнок, куда слабее остальных. Он постоянно кашлял, и казалось, не выживет снаружи и минуты. Синье, для которой Орин был чудом — ребёнком, рождённым тогда, когда она уже не надеялась стать матерью, — не отходила от него ни на шаг и теперь не могла помогать другим женщинам на полях.
А Дайнар… он совсем ничего не мог. Только сражаться, как и я. И хотя он устанавливал множество ловушек, проверять их не успевал — с его ногой он передвигался слишком медленно.
Я рассматривала Орина как диковинку — никогда прежде не видела таких маленьких детей. Если даже ребёнок, рождённый в клане, нормальный ребёнок аборигенов, был таким слабым — что же ждало полукровок? И как выходили нас с Райленом, если доктор Ларссон без конца твердил, что мы слабее самого ничтожного ребёнка аборигенов?
Орин снова закашлял, и Синье вновь устремилась к нему с отваром. Это происходило каждый час, а иногда и чаще — женщина едва спала.
Какие у неё шансы добыть налог для ярла?
За три дня пребывания здесь я поняла, насколько серьёзные проблемы у этих людей, тех, кто с дури, не иначе, решили не проезжать мимо раненой грязной девицы в кустах.
— Я могу отправиться на охоту, — произнесла я. — Добыть вам шкур и мяса. Хотя бы частично отплатить за вашу доброту.
***
— У меня не получается найти работу в этом клане, — сказала я семье, что приютила меня, просто так, думая, что я исчезну через пару дней.
А исчезать мне не хотелось. Куда мне было идти?
Впервые за много месяцев я спала под крышей и ела что-то, кроме жареного мяса, добытого мной же. Но главное — я не должна была каждую секунду ждать нападения.
— Не торопись, ничего страшного. Ты уже очень помогаешь нам с охотой, — Синье пожала плечами с улыбкой, и я впервые заметила, что мешки под её глазами слегка разгладились а улыбка теперь касалась глаз.
После того как мы отдали ярлу Гудруну первую партию мяса, жизнь этой семьи стала куда спокойнее. А уж когда они получили первые высушенные шкуры…
— Рано или поздно охотники клана меня остановят. В последний раз они уже поглядывали недовольно. Думаю, до этого не жаловались только потому, что я женщина.
Я узнавала эти взгляды — в конце концов, за месяцы скитаний меня выкинули уже из трёх кланов, заявив, что я охочусь на чужих территориях.
— Мне нужно найти другую работу.
***
— Даниэла? — Синье подсела ко мне почти бесшумно, наблюдая, как я мучаюсь с одеждой — мужской одеждой, выданной мне ещё мастером. — Давай я покажу тебе, как надо.
Шить я не умела, хотя мастер пытался меня научить. Но его одежда и сама трещала по швам, и новую он чаще покупал, и для себя, и для Андора.
Стоял прекрасный летний день. Я всей грудью вдыхала насыщенный запах мха, исходящий из леса, совершенно не желая думать о будущем. Сидела на скамейке рядом с домом, наблюдая за бегающими вдалеке детьми, зная, что Орина в такой же круг не примут, если ничего не изменить.
Мне хотелось остаться здесь, в этом клане, в этой семье. Возможно, даже работать в полях и со скотиной, но Эрика, жена ярла, не желала принимать дополнительную пару рук.
Сначала я не понимала почему, а потом заметила, что Скор каждый день пытался заговорить со мной — и позволял себе пошлые намёки. Теперь, когда я отмылась, и Синье даже приодела меня, многие мужчины косились уже совсем по-другому…
— Давайте, — вежливо ответила я, передавая женщине платье.
— Обращайся ко мне на «ты». Вот смотри, это очень просто. Ты соединяешь ткань… Держи шаг одинаковым, а для крепости делай половину стежка назад — таким перекрестьем добьёшься особой прочности. Не затягивай слишком сильно, как здесь, иначе ткань стянется.
Она объясняла медленно, показывала сама, поправляла, если было нужно. В какой-то момент даже взяла мою руку в свои, и вид её сухих, натруженных ладоней напротив моих — молодых, без единой мозоли — сломал что-то во мне.
***
А сегодня я смотрела на остатки скамейки, что стояла рядом с домом, и не могла сдержать дрожь, сотрясавшую всё моё тело.
— Дайнар никогда бы не оставил клан и всегда следовал приказам! Даже без ноги он был сильнее половины воинов нашего ярла! — Гроа, одна из наших соседок, следовала за мной с самой середины деревни… точнее, того, что от неё осталось. Её собственный дом, как и все остальные, был уничтожен.
— Разве ярл Гудрун не присягнул Райлену Объединяющему добровольно? — хрипло, едва слышно, произнесла я.
— Наш ярл никогда бы так не поступил, ты же знаешь. Они готовили ловушку.
Ловушку… Как же плохо такие ловушки заканчивались для других.
— Он был здесь? Ярл Райлен?
— Нет, конечно! Послал своих воинов. А те даже не стали слушать крики обычных жителей — вырезали всех, кто был у них на пути! Разве нам жеж есть разница, кто наш ярл? Может, этот новый Объединяющий и получше был бы!
Женщина осеклась, увидев моё выражение, и тут же прижала ладонь ко рту.
— Прости… Конечно же, воины не предают своих. И Дайнар не предавал, несмотря на все конфликты! Мне сказали, что он погиб как герой… А Синье пыталась убежать…
Я зажала руками уши, не желая слышать её дальше, и согнулась пополам.
Разве возможна такая боль?
Мир стал огромным, холодным, чужим и пустым. Я никогда больше не услышу материнских наставлений Синье. Никогда не услышу, как Дайнар защищает меня от Скора, как говорит, что я достойна большего, и что он никогда не даст своего благословения на брак с этим ублюдком. Никогда не услышу, как Синье ругает Дайнара за то, что он называет себя бесполезным.
