Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

Скрестив руки за спиной, Скраеда стояла и смотрела, как дым поднимается к небу. Как огонь перекидывается на дерновую крышу и ползёт по ней. Как крики людей внутри сливаются в прекрасную, жуткую гармонию.

Она смотрела, как они горят.

Рука скользнула в карман, обхватила сложенный квадрат пергамента. И тогда она улыбнулась.

Г

ЛАВА 53

ДОРОГА КОСТЕЙ

Силла смотрела на спящего рядом с ней светловолосого воина, наблюдая, как ритмично поднимается и опускается его грудь. Во сне Джонас казался умиротворённым — более молодым и свободным от бремени. Но, лежа с ним в собственной палатке, купленной отрядом «Кровавая Секира» в Скутуре, Силла чувствовала, как тяжесть всего мира навалилась на её плечи.

Она была молчаливой и дрожащей, когда они воссоединились с отрядом на Чёрной Скале, пропустила тренировку с Геклой и рано скрылась в палатке. Вскоре к ней присоединился Джонас, разбудив нежными поцелуями, и ей захотелось утонуть в его ласках, чтобы хоть на короткий миг забыться. Хотя он укладывал ее в постель нежнее, чем прежде, Силла видела это в его глазах, чувствовала в воздухе. Её ложь вбила клин между ними. А сколько ещё она носила в себе.

Силла выдохнула, наблюдая за ним.

Ты можешь сказать ему, подумала она. Просто скажи: за мной охотятся не просто Клитенары, а сама королева Сигна.

Это были простые слова.

Но как же тяжело было их произнести.

Ты подпустила его слишком близко, — представила она голос девочки с белокурыми волосами — нет, Саги, поправила себя.

Джонас должен был быть всего лишь отвлечением, но где-то по пути границы стерлись. Они сблизились. Он делился с ней сокровенным, и она почувствовала себя обязанной рассказать о своем прошлом. Возможно, он наложил на неё чары, оплёл разум этой головокружительной заботой. Когда он был рядом, ей не вспоминались пережитые ужасы, она не тревожилась о будущем. Она просто была здесь и сейчас, потерянная для себя и мира.

А теперь Джонас хотел видеть её чаще, хотел навещать и в Копе. Опьянённая его прикосновениями, она сказала «да». Но теперь беспокойство подбиралось с разных сторон. Это не казалось разумным решением. Копа была неизвестностью. Безопасно ли будет принимать гостей в доме-щите? Или лучше оборвать всё и начать с чистого листа? Новая жизнь, без следов старой. Чем больше следов она оставит, тем проще Сигне будет найти её.

Эта мысль разожгла внутри огонь тревоги. Её присутствие ставило под угрозу весь отряд «Кровавая Секира», и они имели право знать. И чем скорее, тем лучше.

«Мы поговорим с Реем вместе, когда я всё обдумаю», — сказал Джонас. Но это была ее беда, и казалось, что ей нужно сделать это в одиночку.

Силла приняла решение: она предупредит их и будь, что будет. Если Взор Секиры оставит её на обочине дороги, что ж, значит так тому и быть. Зато её друзья будут в безопасности. А она как-нибудь справится. Раз уж дошла до этого места, дойдёт и до Копы.

Копа. Ей просто нужно добраться до Копы. И когда окажется в доме-щите, когда сможет наконец выдохнуть, тогда она сможет подумать. Осознать правду.

Она — Эйса Вольсик.

Пульс сбился, ладони вспотели. Силла глубоко вдохнула, чувствуя, как паника сжимает горло так же, как это происходило каждый раз, когда она думала об этом имени. Она так хотела знать, кто она такая… что она такое. Но теперь, когда правда стала известна, ей хотелось спрятаться, заползти обратно под камень, где она пряталась все эти годы.

Имя Эйса Вольсик отражало реальность, которую Силла не была готова принять. Наследница злейшего врага короля Ивара — она никогда не познает покоя, будет вечно оглядываться через плечо. Узнает ли она когда-нибудь, кому можно доверять? Кто предаст, а кто использует в своих целях?

И самый страшный вопрос — найдётся ли хоть один дом-щит, достаточно безопасный для Эйсы?

Её дыхание сбилось, сердце бешено колотилось, и она зажмурилась.

Листья, — взмолился ее разум. — Один лист. Только один.

Один лист, чтобы снять напряжение, чтобы забыть, что она Эйса. И ещё один, чтобы снова почувствовать себя цельной. Почувствовать себя Силлой.

Она ведь просто хотела завести кур. Как всё успело так запутаться? Так испортиться?

Думай о домашнем очаге, напомнила она себе. О полях кипрея и заснеженных горах вдалеке. О танцах у костра с Геклой. О ямочках на щеках… Постепенно её дыхание выровнялось, напряжение в груди ослабло. Силла не могла позволить себе думать об этом имени, не могла размышлять о последствиях, которые оно несло, иначе сломается окончательно.

Ты Силла. Ты должна добраться до Копы. И на этом все закончится.

Это всё, что ей оставалось — просто продолжать идти. Шаг за шагом.

Добраться до Копы. Осталось четыре дня.

Рей не мог уснуть. Где-то под кожей зудело неотступное чувство, будто он что-то забыл и никак не мог вспомнить, что именно.

Проворочавшись под мехами около часа, он наконец заставил себя выбраться из палатки, которую делил с Илиасом.

Кивнув Сигрун, сидящей у костра после ночного дежурства, Рей побрёл по лагерю, пытаясь понять, не упустил ли он чего. Он проверил новенькое днище повозки, мешки и ящики, аккуратно уложенные в кузов. Проверил ящик с родиевым оружием, пересчитал всё. Обошёл периметр лагеря. Осмотрел лошадей, после чего прислонился к узловатому стволу сосны и нахмурился, глядя на лагерь. Лошадь ткнулась носом ему в грудь, и он рассеянно погладил её.

Всё было в порядке и на месте.

Движение у самой дальней палатки привлекло его взгляд — из неё выбралась она. Из той самой палатки, которую теперь делила с Джонасом. Вокруг нее подпрыгивала копна каштановых кудрей; на ней были перчатки, а на плечи накинут плащ Джонаса. Плащ, который Гекла дала ей из повозки, бесследно исчез — одна из множества мелочей, что складывались в настораживающую картину.

Накануне ей было нехорошо. Они с Джонасом поспешно уехали из Скутура.

Наверняка укатили, чтобы сношаться, как животные.

Рей нахмурился еще сильнее, в груди возникло желание врезать Джонасу по его красивой роже ещё разок.

Они с Джонасом ужасная пара, и он не понимал, как она этого не замечает. Она, быть может, и хороша для него, но он ей совсем не подходит. Рей любил Джонаса как брата, но тот мог быть эгоистичным и до безумия властным. Джонас будет подавлять её, а ей нужно, чтобы кто-то… расправил ей крылья. Вернул власть над собой.

А ещё Джонас воспользовался её уязвимостью, и эта мысль не давала Рею покоя, сколько бы Джонас ни твердил, что заботится о ней. Она была одинока, только что потеряла отца. Всё это казалось Рею… мерзким.

— Надо было быть внимательнее, — пробормотал он, обращаясь к Лошади. — Как я мог это прозевать?

Лошадь тихо фыркнула, снова ткнувшись ему в грудь.

Потому что сам изо всех сил избегал её, — ответил он себе. И потому что это не твоё проклятое богами дело. Разве он не считал дни до исполнения клятвы, которую дал ей? Разве не мечтал избавиться от этой девчонки?

Четыре дня до Копы.

Четыре дня и всё встанет на свои места.

Четыре дня и он сможет перестать смотреть на неё краем глаза, пока она готовит ужин, или осваивает новые жесты с Сигрун. Перестанет тревожиться за её жизнь, как только что-то случается. Перестанет вслушиваться в её смех. Перестанет искать её улыбку.

Рей не знал, как это с ним случилось. Но ему нужно было освободиться от этой обузы.

Пока она шла к Сигрун, он заметил напряжение в её плечах, в том, как она кусает губу. Что-то ее беспокоило, и тот факт, что он это заметил, заставил Рея заскрежетать зубами. Он остался с лошадьми. Они не трещали без умолку и не бормотали раздражающе себе под нос. Всё чаще Рей куда больше предпочитал общество лошадей, чем людей.

Но девушка заметила его и сменила направление, двинувшись прямо к нему.