Иллюзия падения - Аструм Лия

Эван аккуратно подталкивает меня в спину, с намеком “не тормози”, озвучивает направление. Держится настолько близко, что вся моя спина превращается в поле, напичканное инфракрасными лампочками, реагирующими на тепло чужого тела. Ощущение дискомфортное. Жду, когда оно закончится, но все двадцать секунд, что мы молчаливо движемся между стенами, выкрашенными в спокойный оливковый цвет, я испытываю нервное напряжение. Чувствую его присутствие, слышу его дыхание и еле сдерживаюсь, чтобы не обернуться.

Эта каторга длится до тех пор, пока мы не попадаем в большую зеркальную студию. Прикрываю глаза, щурясь от света, проникающего через огромное панорамное окно, и недоуменно хмурюсь, видя, как Эван по-хозяйски снимает свои начищенные туфли и проходит вглубь помещения.

– Buenos días (доброе утро), Серхио! – окликает он темнокожего мужчину, сидящего на полу рядом с небольшой оранжевой колонкой.

Вскинув голову, незнакомец поднимается и чересчур бурно приветствует Лейквуда: обнимает, хлопает по плечу, пристально рассматривает, а затем, что-то сказав, смеется.

Я же не спешу заходить. Топчусь на месте и молчаливо слушаю диалог на испанском, в котором не понимаю ни слова. Впервые жалею, что дополнительными языками в школе выбрала французский и арабский.

– Тебя парализовало? – его высочество вспоминает о моем существовании.

Отвечаю ему взглядом, знаменующим “катись в ад”, и, скинув кроссовки, ступаю на нагретый ранними лучами паркет.

– У коз есть редкая порода – миотонические. При испуге или стрессе у них отказывают конечности, и они валятся на бок, – Эван поигрывает бровями. – Улавливаешь связь?

– Вероятно, у тебя есть ссылка, по которой я могу посмотреть полную версию твоего дерьмового стендапа?

Серхио громко хлопает в ладоши.

– Chica caliente (горячая штучка).

– Indiscutiblemente (бесспорно), – не сводя с меня взгляда, отвечает ему Эван и дарит мне улыбку “Мистер очарование 2014”.

Злюсь, что не знаю сути разговора. Но открывать браузер и гуглить, раскрывая свою неосведомленность, – совершенно не в моем стиле.

Пока мы с Лейквудом меряемся взглядами, мужчина проводит манипуляции с телефоном, и спустя короткий промежуток времени по помещению разносится незнакомая, но довольно динамичная композиция.

Серхио поворачивается к нам спиной и разминает шею.

– Сначала выучим движения по отдельности, потом соединим.

Ничего не понимаю и, влипнув в Эвана требовательным взглядом, приподнимаю бровь, ожидая, когда он наконец-то соблаговолит прояснить суть сегодняшних странностей.

Лейквуд молчит, продолжая расшатывать мою нервную систему. И только, вдоволь упившись моим возмущением, растекается в таинственной улыбке.

– Мы будем танцевать румбу!

Глава 7

Одиннадцать лет назад. Штат Коннектикут. Хартфорд

Ариэль

Что, блядь? Румбу? Да я из румбы знаю только слово “румба”!

– Ты шутишь?!

– Хочу посмотреть, как ты танцуешь румбу.

Он серьезно? Из всех возможных вариантов Эван выбрал танец?! Это не укладывается в голове. Разве он не должен был затащить меня на последний ряд самого популярного кинотеатра, попытаться облапать, получить по яйцам и навсегда свалить из моей жизни?

Извергая беззвучный поток недовольства, распиливаю Лейквуда взглядом и еще больше бешусь, улавливая в его глазах понимание, присыпанное игривой иронией. Он смотрит так, будто знает каждую мысль, пролетевшую сквозь мой полыхающий мозг, и ждет, когда я взорвусь и пошлю его в дальний путь. А значит, не выполню обещание и должна буду встретиться с ним вновь. А этого не будет!

Эван хорош. Но и меня не в сарае родили. Румба? Окей! Будет ему румба.

Полностью сосредотачиваюсь на Серхио, который, заняв позицию справа от меня, показывает первое движение.

– Максимально выворачиваешь стопу и бедро, проносишь через коленный треугольник и выносишь свою шикарную ногу назад.

Неуклюже повторяю за ним, чувствуя себя самым деревянным бревном в мире.

– Перемещаешь вес и делаешь маятник бедром.

Виляю указанным местом и слышу первый смешок. Приостанавливаюсь и мысленно транслирую зарвавшемуся пижону будущую расправу.

– Не отвлекайся, chica bonita (красивая девушка), – Серхио входит в танцевальный раж, увеличивая скорость движений. – Закручиваешь бедро вовнутрь. Да, вот так, молодец! Снова ведешь носком по полу назад, маятником переносишь бедро влево. Готовишься соединиться с партнером, высоко поднимая левую руку…

Снова бросаю взгляд на Лейквуда. Проклятие! Лучше бы я этого не делала. Он выглядит невозмутимым, но блеск в глазах и дрожащий подбородок выдает еле сдерживаемый гогот. Его реакция не задевает, наоборот, подогревает желание доказать, что циркач здесь только он.

– Серхио, покажи ей еще раз маятник, – притворно откашлявшись в кулак, подначивает придурок, и мужчина, не чувствуя подвоха, начинает подробнее объяснять мне упомянутый элемент танца.

Не сдаюсь. Пыхчу, кручу задом и выгляжу всяко, но точно несексуально. А зачем мне показывать ему секс? Обойдется. Пять минут гитлеровских пыток, и я, стерев со лба выступившие капли пота, уступаю эстафету звездному мальчику.

Честно, я думала, раз выбор Лейквуда пал на румбу, то он умеет хоть что-то. Ничего подобного. Он, как хламидия под приходом. Пытается изобразить пресловутый маятник, но эти потуги больше напоминают предсмертные судороги, чем жаркий кубинский танец. Скептично наблюдаю за комедией с элементами цыганского рынка и, проследив взглядом за его задницей, вильнувшей по замысловатой траектории, не выдерживаю и начинаю истерично ржать.

Лейквуд искрится довольством и с присущим ему пафосом зачесывает назад влажные от усердий волосы. При дневном свете их оттенок схож с цветом жженой карамели. Насыщенно тягучей.

– Теперь все, что вы выучили, повторите в паре, – с энтузиазмом дает задание Серхио, и мое веселье улетучивается со скоростью ветра.

Встаем друг напротив друга. Не делаю никаких попыток изобразить страсть. Жду, пока Лейквуд сам проявит инициативу. И он не разочаровывает. Берет меня за руку и делает выученные шаги в медленном темпе.

Подстраиваюсь, но думаю не о комбинации, а о нашем первом телесном контакте. Контакте с его теплой, приятной на ощупь ладонью. Слегка шероховатой. Но от того более мужественной.

Получается ли у нас? Ответ прост: теперь в зале на одну хламидию больше. Топчусь ему по ногам, извиняюсь и тут же злюсь, что извиняюсь. Сам виноват!

– Аааа! – коротко вскрикиваю от боли в мизинце, который он приплюснул своей пяткой. – У тебя грация асфальтоукладчика! Все пальцы утрамбовал! – пихаю хохочущего Лейквуда в плечо.

– Вы должны думать не об удобствах, а о партнере! – порхает вокруг нас Серхио. – Не обращайте на меня внимания. Меня нет! Думайте друг о друге!

– Слышала? – сократив обратно дистанцию, шепчет Эван. – Ты должна думать обо мне.

Что за чушь? Не хочу думать о Лейквуде. Но думаю. Когда он, опять исполнив проклятый маятник, дергает меня к себе и кладет руку на мою талию. Его ладонь прожигает ткань. Жалит разгоряченную кожу. Где-то между лопатками сквозь поры проступает капля пота и лениво стекает в район поясницы. Непроизвольно вдыхаю выдох Эвана, ощущая вкус леденцовой конфеты.

– Ты слишком напряжена, – еще один ментоловый порыв колет холодом губы. – Говорят, хорошее настроение передается половым путем. Попробуем?

– Половым путем ты передашь мне только гонорею.

Лейквуд дразняще ухмыляется и, чуть согнув ноги в коленях, вплотную прижимает меня к себе. Двигает нашими слипшимися бедрами, неторопливо выводя ровную восьмерку. Ведет уверенно и, придерживая за спину, тянет меня к полу, заставляя прогнуться в пояснице. Не отводит взгляда и, склонившись надо мной, гулко сглатывает.

Это волнительное действие отзывается легким спазмом в груди. С каким-то отчаянием разглядываю его лицо. Безобразно идеальное. До единой черточки, до каждого штриха. И родинка в форме четырехугольной золотистой звездочки, расположенной чуть ниже мочки его левого уха, рождает внутри меня лишнее щемящее чувство.