Прости меня, отец - Сент-Клер Катерина

Я принимаю ее и пожимаю так крепко, как могу, и не отпускаю. Он кривится, и его лицо краснеет от злости.

– Роман Брайар, но здесь вы будете называть меня отцом Брайаром, – высокомерно говорю я, а он усмехается.

– Дэвид Фолкнер, – отрезает он и оглядывается на жену. – Это Морган.

Женщина едва поднимает голову, чтобы взглянуть на меня.

Видимо, она уже получила за бессовестный взгляд в мою сторону во время мессы.

– Иден и Эйден – ваши дети? – спрашиваю, пока он смотрит в пространство.

– Эйден – да. Иден, к сожалению, тоже, – он вздыхает, и его слова заставляют меня сжать ладонь еще чуть сильнее.

– И где же золотой ребенок? – спрашиваю я, готовый встретиться с любимчиком семьи Фолкнеров.

– Проводит время с сестрой в отеле Оверлук. Ей стало нехорошо после Причастия, – отвечает Дэвид; кажется, ему безразлично как состояние дочери, так и его причина.

Отпуская его руку, я медленно киваю и беру список у алтарника. Ее имя нацарапано в самом низу страницы.

– И она знает, что ее записали? – Он закатывает глаза на мой вопрос.

– Как будто ее можно заставить сделать хоть что-то бескорыстно. Это единственный способ, – отрезает он. От его эго уже душно.

– Хорошо. Итак… ей будет сказано, что служба потребуется не только во время воскресной мессы, не так ли? – спрашиваю я, а его глаза сужаются:

– Она не сможет выбирать, что ей делать. Отец Кевин едва ли мог ее сдерживать. Посмотрим, на что способны вы.

– Уверяю тебя, Дэвид, – улыбается отец Кевин, чувствуя напряжение. – Отец Брайар сделает из твоей дочери женщину, которую не стыдно пускать в дом Господа.

Неопределенно глядя в сторону, я натыкаюсь взглядом на указатель в сторону кабинета и вежливо откланиваюсь.

– Мне еще нужно дозаполнить документы, – улыбаюсь я, еще не зная, хочу ли жить на территории церкви.

Легко кивая, отец Кевин отпускает меня и продолжает наслаждаться беседой с Фолкнерами.

Сунув листок со списком в карман, я пробираюсь через толпу, не обращая внимания на попытки заговорить со мной, но улыбаясь достаточно широко, чтобы люди чувствовали себя замеченными.

Добравшись до кабинета, я быстро закрываю и запираю дверь. Вздохнув, иду к столу, и сажусь в блестящее кожаное кресло.

Я расправляю листок на столе. Нащупываю фляжку, которая до сих пор лежит в кармане, но сдерживаю желание выпить, считая часы обязательных работ напротив имени каждого служки.

Иден была в церкви годами, но у нее меньше всех часов.

Взглянув на изображение Марии Магдалины, висящее на стене напротив, я беру ручку и стучу ею по углу стола.

– Что ж, если они считают, что она настолько безнадежна, – говорю я, указывая ручкой на картину, – чем помешает еще пара часов?

Нацарапав напротив имени Иден столько часов, сколько вообще можно требовать от служки, я снова прячу листок в карман и пишу электронное письмо для церковной рассылки с объявлением списка алтарников и их обязанностей.

Глава III

Иден

Постукивая пальцами по рулю в такт ритмичной мелодии, я подавляю свои беспорядочные мысли. То, что случилось во время мессы, все еще повторяется в моем воображении. Воспоминание о ладони Романа на моем лице, к несчастью, вызывает больше возбуждения, чем гнева.

Чужое прикосновение ко мне отбрасывает к воспоминаниям о той ночи в его комнате. Туман опьянения мешает разглядеть его фигуру, он удерживает мои стертые запястья, причиняет боль, заглушает мои крики…

Эйден стучит в окно со стороны пассажира, вырывая меня из воспоминаний. Два его дружка, Натан и Зак, нетерпеливо ожидают позади. Он показывает жестом, чтобы я разблокировала машину. Я нажимаю кнопку, и дверь с мягким щелчком открывается. Парни заваливаются в Kia, пиная мое сиденье, пока возятся. Урвав себе переднее сиденье, Эйден толкает локтем мою руку, чтобы привлечь внимание.

– Ты не продержалась до конца мессы? Теперь ты точно захочешь, чтобы я за тебя заступился, – скалится он; рюкзак Натана источает знакомый, не слишком приятный запах.

– Ты можешь просто заткнуться и дать мне побыстрее покончить с этим? – спрашиваю я, сжимая руль.

– Как хочешь, Иден, – вздыхает он, вытаскивая шнур из моего телефона. – Мы не будем слушать эту хрень, даже если приходится мириться с твоей унылой задницей.

Спустя двадцать пять минут отупляющего рэпа я подъезжаю к отелю Оверлук; отсюда, с высоты птичьего полета, видно наш дом и церковь. Парни хлопают друг друга по спинам, выбираясь из машины. Зак задерживается, следит взглядом за своими дружками, а потом смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Тебе что-то надо?

– Иди к нам, – говорит он с усмешкой, его голос намного мягче, чем у других друзей моего брата.

Подтянув колени к груди, я смотрю на него с поднятой бровью.

– Я не поклонница этого, – отрезаю я и удивляюсь, что он улыбается еще сильнее.

– Я и не прошу тебя курить. Тебе явно плохо, и твой брат может быть тем еще козлом. Просто подыши воздухом. Скорее всего, скоро дождь, поэтому сейчас подходящее время, – говорит он, оплетая руками спинку моего кресла, темно-русые волосы лезут ему в глаза.

Тряся переднюю часть моей машины, Эйден показывает Заку средний палец и беззвучно говорит: «Что за хрень?», пока Натан копается в рюкзаке. Зак игнорирует подначки моего брата и ждет, пока я отвечу.

– Скажи «да», чтобы мне больше не пришлось смотреть, как Эйден изображает дрочку, – настаивает он, а я закатываю глаза, когда мой брат делает именно это.

– Ладно, – шиплю я. – Но я вас брошу тут, если вы только попробуете что-то сделать со мной, – я улыбаюсь, и его лицо становится довольным.

– Не буду, честно-пречестно, – игриво отвечает он.

Открываю дверь, Зак идет следом.

Нетерпеливо ожидая, пока Натан подкурит сигарету, я сажусь на капот, кручу в пальцах ключи и наблюдаю, как брат жадно вдыхает дым. Эйден передает сигарету Заку, и он выдыхает в воздух. Передает обратно Эйдену и садится на капот рядом.

– Фигово затянулся, чел, – фыркает Эйден, наблюдая, как Зак пожимает плечами и смеется над обоими.

– Кстати говоря… а кто дилер моего брата? – спрашиваю я Зака, а он трет рукой шею.

– Так Зак же, – смеется Эйден. – Ты забыла, что вы были в одном классе, пока ты не выпустилась?

Поломав голову, я наконец понимаю, почему его лицо выглядит таким знакомым.

– Погоди. Зак Лерман? – спрашиваю я, улыбаясь как идиотка. – Ни хрена себе, я думала, что ты поступил в универ?

– Ну да, ненадолго, – он вздыхает, его лицо слегка розовеет. – Оказалось, не мое. Теперь я работаю на отца, продаю «Теслы» богатым мудакам этого города.

Сложив все вместе, я ругаю себя за забывчивость.

– Я никогда не думала, что ты…

– Твоего возраста? Да ничего. Мы все равно виделись мимоходом пару раз, и даже тогда наши компании не пересекались.

Смеясь над его словами, я трясу головой.

– Какие компании? – спрашиваю я. – у меня особо не было друзей. Да и сейчас нет.

– Удивительно, – бормочет Эйден.

– Почему бы тебе не заткнуться и не перестать быть козлом? – резко говорит Зак. Натан смеется над ошеломленным и пристыженным выражением лица Эйдена.

Я потираю предплечья, вдыхая запах приближающегося дождя.

– Мне тоже не особо подошел универ, – вздыхаю я.

– Все еще фотографируешь?

– Пытаюсь, – признаюсь я. – Но что-то вдохновения нет сейчас.

Снова улыбнувшись, я натягиваю рукав свитера и нервно пытаюсь сосредоточиться на чем-то, кроме взгляда Зака.

– У меня вопрос, – восклицает Натан. – Нафига ты приперлась обратно?

Я чувствую, как внутри все переворачивается, пожимаю плечами и стараюсь казаться настолько расслабленной, насколько можно.